образца и комбинезоны. Звания и должности прикомандированных никакого значения не имеют — взамен солдатских книжек, которые должны быть сданы тому же обер-фельдфебелю, все получат специальные удостоверения о прикомандировании к зондергруппе. В заключение майор предупредил, что прибывшим для выполнения специального задания категорически запрещается без соответствующего разрешения покидать настоящее месторасположение, писать и передавать письма родственникам и знакомым. После короткого инструктажа прозвучала команда «Разойдись!», но цель прибытия в замок и суть возложенных на команду специальных задач большинству, наверное, так и остались неясными. Остаток дня прошел в организационной суете: сдавались униформа и снаряжение, получались спецовки, решались вопросы расквартирования и довольствия.
Лишь на следующий день после завтрака в одном из помещений известного винного погребка «Блютгерихт» прикомандированным сказали, что они будут осуществлять погрузочно-разгрузочные работы с особо ценным грузом — экспонатами музея, расположенного в Королевском замке. Это несколько разочаровало Пауля, показавшись ему несерьезным и не соответствующим предпринимавшимся мерам предосторожности и секретности. Он, да, пожалуй, и другие солдаты ожидали какого-то особо ответственного задания, может быть, даже связанного с боевыми действиями на фронте. А тут… экспонаты! Странно было и то, что этим занимаются «эсэс», а не заурядные музейные работники.
Тем не менее всю команду разбили на три группы, назначили в каждой из них старшего и развели по местам работы. Пауля и его обоих однополчан из зенитного дивизиона и двоих крепышей, отрекомендовавшихся саперами, лейтенант в эсэсовской форме, бывший здесь кем-то вроде производителя работ, провел по узкому коридору и каким-то лестницам в помещение, сплошь уставленное различного размера предметами — громадными панелями с резьбой, зеркалами в позолоченных рамах, старинными шкафами, секретерами и письменными столами с тончайшими барельефами самых причудливых форм. Мебель и резные панели переливались на свету, множество украшающих их деталей — резные канделябры, золоченые орнаменты, гирлянды цветов и маленькие скульптурки — все это поразило солдат. Ведь никто из них никогда в жизни не видел такого великолепия, даже те, кто уже бывал здесь, в замке. Пауль же вспомнил, что нечто подобное он видел только в кинокартине «Великий король», в своих многочисленных сериях воспевавшей «подвиги» Фридриха II и «возвышение Пруссии».
Суетливый человек в сером костюме объяснил солдатам, как надо упаковывать эти предметы: все экспонаты имели бирки с номерами, соответствующими номерам на ящиках, сложенных в соседней комнате. В качестве упаковочного материала служили стружка и техническая вата, тугие мешки с которыми стояли рядом. Паулю досталось упаковывать три шкафа: один, инкрустированный янтарем, довольно внушительных размеров, по-видимому, от письменного стола, и два маленьких, очень изящных, с множеством ящичков и перламутровых ручек. Кроме того, ему пришлось попотеть с упаковкой громадного толстого зеркала в раме с золоченым орнаментом. Все это, тщательно обернутое и аккуратно уложенное в четыре разноформатных ящика с соответствующими номерами, было осторожно снесено вниз. Ящики нашли свое место в мрачных и немного зловещих подземных помещениях северного крыла замка, куда Пауль Зонненшайн с помощью двоих солдат доставил их по указанию лейтенанта.
Когда Зонненшайн вернулся в помещение, где оставались уже упомянутые панели и мебель, первая партия ящиков была заполнена. Лейтенант и почти постоянно находившийся в помещении человек в штатском показали солдатам, как следует установить крышку того или иного ящика, — особенно это касалось небольших ящиков, обитых оцинкованной жестью, как закрепить се с помощью специальных зажимов. После того как ящик был полностью упакован, музейный работник (а Пауль сразу признал в штатском сотрудника замкового музея) писал красным карандашом на верхней крышке какой-то только ему известный набор цифр, постоянно сверяясь с толстым блокнотом и делая, по-видимому, отметки в описях ценностей.
Нести по коридору и спускать с лестницы громадные ящики было очень трудно. Впятером они еле разворачивались со своей, хотя и не очень тяжелой, но неудобной ношей, и пока дотащили один ящик до грузовика, стоявшего во дворе, выбились из сил. Широкий кузов «бюссинга» вместил четыре узких длинных ящика. Поставленные торцом, по высоте они почти достигали брезентового верха. Не менее сложным оказалось закрепить их, чтобы при движении не болтались в кузове. Эту операцию солдаты проделали под непосредственным руководством человека в штатском, очень беспокоившегося за сохранность упакованных панелей. Толстыми веревками, почти канатами, они стягивали ящики по периметру и зацепляли концы за металлические скобы в бортах автомашины. После того как работа была закончена, грузчики успели передохнуть, присев на штабель свежевыструганных, пахнущих смолой досок, только что привезенных сюда, по-видимому, с лесопильного завода.
Двор замка был неузнаваем. И хотя по-прежнему над ним возвышалась массивная остроконечная готическая башня-колокольня, монументально смотрелось западное крыло с громадными окнами и тяжелыми контрфорсами, величественно выглядела старинная деревянная резная галерея северного крыла, тем не менее все приобрело запущенный, неухоженный вид. Почти у каждого подъезда лежали штабеля досок, мешки и бочки. Ранее сиявшие чистотой окна, казалось, были покрыты налетом пыли, которая поднималась от кучек непонятно откуда взявшегося здесь песка. Центр двора, где стоял фонтан, был буквально завален какими-то тюками, слегка прикрытыми брезентовым пологом. У противоположного крыла замка тоже шла погрузка. Только ящики и коробки были небольшими, и солдаты в спецовках носили их по одному, плотно укладывали в кузов другого «бюссинга».
Спустя час или полтора была дана команда на отправление машины. Один из однополчан Пауля сел в кабину с водителем и лейтенантом, а остальные заняли свободное пространство в кузове, с опаской поглядывая на возвышающиеся над ними ящики. Ехали недолго, но так как клапан брезента был опущен и плотно закреплен защелками на заднем борту, никто из сидевших в кузове не смог даже примерно определить, в каком направлении они двигаются. До них лишь доносился трамвайный перезвон и шум городских улиц. Потом машина остановилась, послышался приглушенный разговор, после чего заскрипели открывающиеся ворота, и грузовик въехал во двор.
Когда Пауль и его товарищи спрыгнули на землю, они увидели, что находятся во дворе какого-то производственного здания. Около высокой кирпичной стены, окружавшей двор, лежал больших размеров котел с многочисленными отводными трубками и вентилями. Само здание с узкими зарешеченными окнами было буквально увито трубами, повсюду стояли деревянные и металлические бочки, чаны различной формы, бутыли в плетеных корзинах. По двору прохаживался часовой с автоматом — его форма не оставляла сомнения в принадлежности охранника к войскам СС. Почти посередине на высоких металлических шестах- стойках с оттяжками была натянута маскировочная сеть с грязно-коричневыми лоскутами материи. Под ней прямо в земле виднелась прямоугольная яма с краями, аккуратно обшитыми досками, и целая система подъемных механизмов, установленная на металлическом каркасе, — несколько блоков с подвесными крюками на цепях, барабанная лебедка с электрическим приводом и какие-то канаты, свешивающиеся вниз.
По команде лейтенанта началась разгрузка. Ящики осторожно снимали, подносили к яме, а двое рабочих в спецовках (возможно, таких же прикомандированных солдат) стягивали их канатами, зацепляли за тяжелые крюки, придерживая ручную цепь, идущую от шкива. Пауль с интересом заглянул в дышащую холодом шахту. Она вертикально уходила глубоко вниз, где виднелся бледный свет электрической лампочки. С правой стороны в обшитую досками стену шахты были вбиты железные скобы, по которым можно было легко спуститься вниз. Когда ящик был надежно закреплен и подтянут к краю шахты, снизу крикнули, чтобы туда спустились два человека. Скобы, торчавшие из дерева, не выглядели достаточно надежными, поэтому Пауль и работавший вместе с ним в одной группе сапер не без опаски начали спуск.
Внизу действительно было холодно и сыро. Сверху свет загораживали плотная маскировочная сеть и ящик, уже повисший на тросах и занявший, казалось, все пространство громадного колодца. Заработал электромотор, и ящик стал опускаться на дно шахты. Здесь его довольно быстро отцепили и установили на подогнанную прямо под него плоскую металлическую тележку с маленькими колесиками. Только тут спустившиеся на дно шахты увидели, как в одной из стен распахнулись створки больших дощатых дверей, открыв широкий, не менее пяти метров, тоннель, уходящий под уклон. Наподобие подземных горных выработок, он имел защитную крепь из деревянных брусьев. По потолку тянулся кабель, и через равные промежутки штольня освещалась ярким светом забранных в сетку электрических светильников. Длина коридора была не менее пятидесяти метров. В конце его слышались глухие голоса, и было видно, как
