— Оставь мне хотя бы половину караван-сарая, ходжа!
— Ни единой монеты, ни единого куска глины, ни единой песчинки, кроме тех, которые в пустыне! — ответил Насреддин. — Но зато собаки будут завтра такими же голодными, как сегодня!
Абдуллу развязали. Пришел заспанный судья, в присутствии которого был составлен документ. Бумаги все были заверены, как положено, — подписями и печатью.
— Я буду свободен? — спросил Абдулла, когда он снова остался один на один с Насреддином.
— Нет, — убирая бумаги в рукав халата, ответил Насреддин, — тебе придется годика два поработать у кого-нибудь из баев.
— Уж лучше умереть сразу! — закричал Абдулла.
— Конечно, — направляясь к двери, сказал ходжа. — Но перед смертью ты должен побыть дехканином, на собственной шкуре испытать жизнь нищего батрака…
Утром Насреддин отправился к пресветлому эмиру.
— Ну, ты узнал что-нибудь? — спросил нетерпеливо эмир.
— Не беспокойся, повелитель, — ответил ходжа, — вор будет найден. И мы займемся этим сейчас же. Но прежде я хотел предложить тебе наказать ясновидца Абдуллу…
— Я брошу его собакам! — закричал радостно эмир. — Я давно уже не бросал никого собакам и не смеялся над тем, как они рвут нечестивцев!
— Нет, пусть Абдулла живет, — сказал Насреддин. — Ведь вора мы найдем. Но наказать упрямого бая нужно. Я не осмеливаюсь посоветовать такому могучему и мудрому, такому великому…
— Говори, — милостиво согласился эмир. — Что я сделаю с этим упрямым ясновидцем?
— Подари его кому-нибудь из своих приближенных. Абдулла — хороший дехканин: пусть он работает в поле.
Эмир тут же вызвал к себе первого сборщика налогов. Первый сборщик налогов славился на весь эмират тем, что был жаднее самых жадных и скупее самых скупых. Он с радостью принял подарок повелителя. А Насреддин отвел сборщика налогов подальше от ушей повелителя и сказал:
— Есть предсказание звезд, которое гласит, что твой новый раб в течение двух лет обязательно выроет из земли небывалый клад драгоценных камней. Но только при двух условиях: если он будет работать каждый день от восхода солнца до захода, и ему никто не должен помогать. Ну конечно, пусть за ним присматривает кто-нибудь — чтобы он не удрал или не присвоил себе клада. И сам он ничего не должен знать о предсказаниях звезд. Иначе клада не увидишь…
Самый жадный из жадных задрожал от радости: еще бы, получить такого раба!
Он немедленно приказал связать Абдуллу, чтобы не убежал по дороге, и увезти на поля.
С той поры больше никто никогда не слышал о жадном бае Абдулле, враге Насреддина.
— Ну, когда же мы примемся за воров? — спросил эмир Насреддина.
— Хоть сейчас, о великий повелитель! — ответил Насреддин. — Прикажи собрать всех придворных. И пусть сегодня весь день они проведут каждый в отдельной комнате. Но прежде прикажи принести сюда столько палок одинаковой длины, сколько у тебя придворных во дворце.
Эмир исполнил просьбу Насреддина: всем придворным были розданы палки, и ходжа сказал:
— Сегодняшний день каждый из вас проведет в отдельной комнате, под замком, в полной темноте. У вас в руках должны быть заговоренные мною палки. Вечером каждый предстанет пред светлыми очами эмира, и тот, у кого палка окажется на четверть длины больше, — тот и украл драгоценности.
Придворных развели по комнатам, стража стала у всех дверей, а эмир сказал Насреддину:
— Можешь отдыхать, ходжа, а сегодня после захода солнца мы узнаем глубину твоей премудрости!
После захода солнца Насреддин был проведен к эмиру, и тотчас же стража начала вводить придворных с палками в руках.
Придворные низко кланялись эмиру и складывали свои палки на специально разостланном ковре, вокруг которого стояла стража, и отходили в дальний угол зала.
— О любимец аллаха! — вдруг шепнул Насреддин эмиру. — Вор перед тобой!
Придворный, который только что бросил, боязливо озираясь, свою палку на ковер, вздрогнул. За время многолетней службы при дворе он научился улавливать любой шепот на расстоянии ста шагов и, конечно прекрасно слышал слова, которые произнес Насреддин. Побледнев, придворный вор повалился на пол.
— Его палка выросла? — спросил эмир.
— Нет, укоротилась на одну четверть! — торжествующе сказал Насреддин. — Гляди! — И ходжа поднял палку с ковра.
— Ничего не понимаю! — удивился эмир. — Ты же говорил, что она вырастет на четверть длины?
— И преступник, поверив мне, решил избежать беды: подрезал палку ровно на четверть. Тогда, если бы она выросла; осталась бы в прежних размерах…
— Где драгоценности, ничтожный червь? — заревел эмир. — Кто твои сообщники?
— Благодари аллаха, что я не эмир, — сказал ходжа вору, — и заставил тебя сознаться с помощью палки, ни разу ею тебя не ударив.
И вор сознался во всем, и его увела стража вместе с сообщниками, а Насреддину выдали новый халат и милостиво разрешили сидеть по правую руку от повелителя правоверных.
Следующим славным делом, укрепившим за ходжой славу «премудрого из мудрых», было обучение эмирского ишака наукам.
Все началось с инжира. Друг Насреддина — продавец инжира — получил со своего маленького садика хороший урожай. Об этом пронюхали сборщики податей и явились к бедняку.
— Так как ты снял хороший урожай, то ты получишь и хорошую прибыль, — сказали они. — Значит, ты должен часть своих богатств уделить пресветлому повелителю — эмиру. Сколько ты собрал ягод? Сто корзин!
— Какие сто корзин? — взмолился бедняк. — Да я всего снял три корзины!
— Сто, сто, сто! — закричали сборщики. — А за то, что ты хотел утаить истинный размер урожая, возлагается дополнительный налог.
— Аллах свидетель! — застонал инжирщик. — Ведь вы разорите меня!
— Одну треть мы берем у тебя, о жадный из жадных! — сказал старший сборщик. — Тридцать три корзины! Их стоимость…
В результате получилась такая сумма, что приходилось продавать дом, чтобы покрыть ее.
Насреддин, узнав об этом, решил помочь другу и наказать бандитов-сборщиков. Чтобы срочно достать денег, он решил обучить эмирского осла всем наукам.
Эмир не поскупился на плату — он предвкушал всемирную славу своему двору.
— Но если ишак мой не выучится за десять лет всем премудростям, — предупредил эмир, — ты будешь обезглавлен!
— Как будет угодно аллаху! — туманно ответил Насреддин и побежал передавать другу деньги.
Друзья ходжи взволновались, узнав об осле, которого следовало превратить в мудреца. Но ходжа только посмеивался:
— За десять лет мало ли что произойдет! Например, кто-нибудь из нас умрет: или я, или ишак, или эмир…
Точно так же он ответил и мудрецам, которые окружили его в дворцовом саду. Предположение о смерти повелителя правоверных, высказанное Насреддином, весьма обрадовало мудрецов: они немедленно бросились к эмиру с доносом.
Когда Насреддин вошел в покой эмира, повелитель был мрачнее самой черной ночи.
«Ага! — усмехнулся Насреддин, глядя на довольные лица мудрецов. — Значит, наушничество — «одна из наук, которой вы овладели в совершенстве»? Ну ладно, пеняйте на себя — я не прощаю подлостей».
— Ты сказал, нечестивец, что я умру в течение ближайших десяти лет? — грозно спросил эмир.
— Я сказал, что всякое может случиться и с тобой, и со мной, и даже с пресветлым ишаком, врученным мне для обучения… Но сейчас я погадал по звездам и выяснил с точностью до дня срок твоей жизни, о повелитель!
