РАССКАЗ О ТОМ, КАК СТРОИЛАСЬ НОВАЯ ХАТА,
КАК ПОЛИЦЕЙСКИЙ ЦОПА ПРЕВРАТИЛСЯ
В ЗАТЫЧКУ ВИННОЙ БОЧКИ И О ПРОЧИХ СОБЫТИЯХ
ЭТОГО НЕОБЫЧНОГО ДНЯ
— Скажи-ка, Тындалэ, когда человеку бывает так плохо, так плохо, что уж и деться некуда?
— Когда есть хочется, а в долг не дают.
— Нет, я серьезно спрашиваю.
— Когда нет у человека на всем белом свете ни единого дружка-дружочка.
Утром Костикэ верхом на Негру объехал все село — приглашал земляков на клаку.
— Не вовремя ты, парень, ее затеял! — удивлялись крестьяне. — Вот соберем урожай, тогда свободнее будем.
— Никак нельзя откладывать, — говорил Костикэ. — Мош Илие так просил. Уж вы приходите.
Ни один из приглашенных не отказался. Еще бы — клака!
Клака — старинный народный обычай. Когда все помогают одному. Трудно бедняку поставить себе хату в одиночку — кличет он соседей в подмогу. Глядь — и сотни рук в день справляются с большой работой. Каждый тратит лишь один день — и дом готов. А если бы бедняк трудился без товарищей, запустил бы он и поле, и сад свой, не одну бы неделю потратил на стройку.
Недаром говорится: дружба — самое большое богатство на земле, дороже дружбы ничего нет.
Костикэ, конечно, устроил клаку не вовремя — когда у всех работы много. Но что ему было делать? Нужно помочь друзьям!
Чабан, по-прежнему не снимающий своего пояса, в котором хрустели заветные деньги, всю ночь помогал Костикэ готовиться к стройке. Ведь к тому времени, когда утром подойдут друзья, нужно подготовить чамур — глину с рубленой соломой — для обмазки, забить колья, привезти хворост для плетней, — да разве со всем управишься! Хоть бы успеть съездить за хворостом — и то хорошо!
А зеленоглазой, длиннокосой Мариуце — невесте Костикэ и будущей хозяйке этой хаты — сколько забот! Нужно же помочь матери Костикэ всю клаку накормить, напоить, музыкантов позвать — чтобы работалось веселее.
Великий обычай — клака! Каждый прохожий человек, любой путник шагающий через село, может подойти к строящейся хате, пожелать хозяину удачи и принять участие в работе и веселье.
Пока чабан и Костикэ готовили чамур и плели плетни, мать Костикэ с родственниками и Мариуцей развела костры, начала варить в котлах похлебку, бобы, мамалыгу.
Возле пышнокудрой шелковицы постелили ковры. Поработал — садись, ешь, пей.
На клаку никто с пустыми руками не приходит. Кто с кругом брынзы, кто с меркой кукурузной муки для мамалыги. Ведь известно:, с миру по зернышку — бедному еда на год. Так и здесь: нужно быть другом до конца — если помогать, так уж помогать во всем.
Мариуца решила рано утром загадать свою судьбу: благоприятные приметы для новой хаты или нет? Ой, сколько есть на свете поверий и примет! Увидишь, например, на небе молодой месяц и сразу же хватайся за деньги, которые при тебе. Покажи их месяцу и скажи: «Каким меня встретил, таким и оставь». Тогда быть тебе богатым! Ну, а если у тебя с собой денег нет — худо будет, совсем обеднеешь! У Мариуцы никогда не было денег, их и дома-то редко видели. Так что месяц молодой ей всегда предвещал беду. Но какая беда страшна, если рядом Костикэ!
А вот в понедельник нельзя ничего выносить из дому — ни огня, ни хлеба, ни брынзы. Иначе дом обеднеет, пустым станет. И ничего нельзя пересчитывать хате — не то быть пропаже. А если кто войдет в хату и будет считать что-нибудь, ему нужно сказать: «Считай свои зубы!».
Понедельник, вторник, среда, пятница — плохие дни. Во вторник нельзя свататься, обручаться, устраивать помолвки и сговоры. Этот день недели посвящен богу проклятий Арею. Каким богам посвящены понедельник, среда и пятница — Мариуца не помнила, но раз старики считали эти дни несчастливыми, то она с ними не спорила. Было бы очень трудно жить на свете, если бы их не сменяли счастливые дни — четверг, суббота, воскресенье. Кто придумал все это — Мариуца не знала. Да и никто не знал — шли поверья от дедов да бабок, а те слышали от своих дедов и бабок, а те… Так никогда и не дойдешь до начала!
Мариуца проснулась рано-ранехонько и сразу же принялась считать дни: выходило, что сегодня четверг. Хорошо! И петух прокричал пять раз — совсем хорошо! Вот, правда, он шестой раз кукарекнул — ну, да неважно! Нужно спешить — помочь матери Костикэ приготовить еду для тех, кто придет на клаку первыми. Ведь Костикэ, наверное, уже работает!
Мариуца надела свое лучшее платье, заколола косу самым красивым гребнем. На шею надела ожерелье. Ведь она сегодня должна быть самой красивой из всех девушек села!
…Когда, уже ближе к полудню, каруца с полицейскими и запыленными арестантами появилась на околице, клака была в разгаре. Мелькали соломенные шляпы, островерхие шапки, яркие рубахи. С обеих сторон обмазывали чамуром плетни. Угловые столбы сложили из камня-песчаника. На траве сидели и лежали успевшие проголодаться строители.
— Милости просим, дорогие гости! — поклонился Костикэ, когда каруца подъехала к будущей хате. — Милости просим дорогих гостей!
— Поесть с дороги, конечно, не мешает, — милостиво согласился Цопа.
— И я что-то перекусить захотел, — сказал Бэрдыхан и потянулся к своему припасу.
— Эх, так не годится! — воскликнул Митикэ. — Раз мы на клаке, то вся еда в общий котел! Верно, мош Илие?
— Таков обычай, — подтвердил копач.
Митикэ и Фэникэ, не обращая внимания на истошные крики Бэрдыхана, принялись разгружать каруцу.
Бэрдыхан бросился было спасать свой припас, но кто-то ловко подставил ему ножку, и толстяк тяжело плюхнулся на землю.
Возница охотно помог братьям счистить каруцу и перетащить всю снедь к Мариуце.
Калачник Тимофтэ сразу же словно приклеился к котлам. Он начал распоряжаться, будто находился на своей кухне. Девушки, помогающие Мариуце, сразу, почувствовали в Тимофтэ знатока кухонных дел и охотно ему подчинились.
— Ой, что же я завтра есть буду! — стонал Бэрдыхан. — Я же помру с голодухи, люди добрые!
Митикэ и Фэникэ вытащили свои дудки и заиграли веселую величальную песнь в честь Мариуцы — будущей хозяйки хаты.
— Пусть сегодня веселятся люди, — подхватил кто-то из строителей задорный напев.
Когда полицейские изрядно выпили, Цопа воинственно ухватился за саблю и распорядился;
— А теперь — шагом а-арш!
— Ваше благородие, — сказал Митикэ. — Неудобно получается — поели, попили, а работать? Хозяин обидится — ведь клака, обычай…
— Так что ж, по-твоему, — осоловело смотря на Митикэ, произнес Цопа, — я должен мундир снять и в глину лезть? Я…
— Что вы, ваше благородие! Вы идите в дом старосты, в холодок, спать! — доверительно сказал Митикэ. — А арестантики пусть потрудятся. Мы за ними присмотрим.
— Молчать! — махнул рукой Цопа. — Я тебе, дударь, не доверяю. Вот мошу Илие доверяю. Он не обманет. Мош, а мош!
— Здесь я, — подошел к Цопе мош Илие.
— Карауль… Понял? Головой отвечаешь… И чтоб этот мой советчик. — Цопа кивнул на полицейского, — не заснул, поглядывай…
