Нестерко поклонился, но барыня не заметила этого — она неотрывно смотрела в широко распахнутую дверь соседней комнаты.
Нестерко тоже посмотрел туда: на столе, покрытом черным платком, стоял гроб с собачкой, а вокруг него горели свечки!
— Ты откуда? Как зовут? Что делать умеешь? Зачем пришел? — вдруг быстро спросила барыня.
— Из Дикулич. Нестерко. Что прикажут. Сказки баить, — так же быстро ответил Нестерко.
Дубовская повернула голову, окинула Нестерка взглядом — от макушки до лаптей.
— Про горе мое слышал?
— Кто не знает! Кудахтнула одна курица, а узнала вся улица! Только все и печалятся о вашей ясновельможной собачке. Уж так ее любили все, ну больше, чем покойного пана!
— Пан тоже был неплохой человек, — утерла слезы платочком барыня. — А что ты мне будешь сказывать?
— Затейное могу, бывальщины, небылицы. Что прикажете, — сказал Нестерко и подумал: «Может, от сказки пани подобреет, я тогда и о щенке закину словечко».
— Только на гуслях и на цимбалах не играй! — испуганно воскликнула барыня. — Фи, гадость какая, эта трескотня холопская!
— Да откуда ж у меня гусли либо цимбалы? — усмехнулся Нестерко. — Вот разве жалейка…
— Жалейка? — ужаснулась Дубовская. — Видеть не могу эту дудку!
— Да я так, к слову. — Нестерко подошел поближе. — Сказывать, что ли?
— Садись, только сбоку, — брезгливо сморщила губы барыня. — Чтобы я могла видеть мою Жужу…
— Про то, как дед коня на ярмарке покупал, не слыхивали? — удобно усевшись на пол, начал Нестерко. — Так вот. Жили-были дед с бабой. Раз пошел дед на грядки бульбу копать да выкопал пять рублей. Прибегает к бабке:
«Что с деньгами делать будем?». А сами бедные были — ни коня, ни вола, ни коровенки. Вот бабка и говорит:
«Пойди, старый, на ярмарку, купи лошадь». Дед согласился, добрался до ярмарки, купил конягу. Едет домой, встречает пастуха с волами. «Где был, дед?» — спрашивает пастух.
«На ярмарке».
«Что купил?».
«Да коня».
«У меня волов много, а коня нет. Давай меняться! Я тебе волика, а ты мне коника».
Посудил дед, порядил: вол, вроде, тоже в хозяйстве нужен.
«Ладно, говорит, давай вола».
Отдал пастуху коня, сам сел на вола, едет.
Проезжает мимо кошары. Пастухи в нее овец загоняют. Увидели деда, вышли на дорогу.
«День добрый, старинушка! Где был?»
«На ярмарке, сыночки».
«Что купил?».
«Да коня».
«Где же конь-то?».
«На волика променял».
«Давай, дед, мы тебе вола на барана поменяем. Смотри, какой баран жирный!»
«И правда, хороший баран. Давай его, тоже сгодится».
Слез с вола, взял барана за рога, ведет его домой. Навстречу ему мальчишки — индюков пасут.
«Здравствуй, дедусь! Где был?».
«На ярмарке, внуки, на ярмарке».
«А что купил?».
«Да коня».
«Где ж конь-то?»
«На вола сменял»
«А вол куда делся?».
«Я за него у пастухов барана взял».
«Мы тебе, дедусь, за барана самого большого индюка дадим. Давай меняться?»
«Самого большого? Ладно! Индюк птица нужная».
Взял дед индюка и пошел дальше.
Упарился с ним — сил нет. Индюк-то тяжелый, да идти не хочет. Присел дед у дороги. Как раз тут мальчонка гусей пас.
«Здравствуй, дедушка, говорит, где был?»
«Ох, на ярмарке».
«А что купил?».
«Ох, коня».
«А где конь?»
«На вола сменял».
«А где вол?».
«На барана сменял».
«А баран где?»
«Да вот на индейского петуха, чтоб ему повылазило!»
«А ты, дедушка, индюка мне отдай, а я тебе вот эту лозу дам, все легче идти будет!».
«И то правда!» — обрадовался дед. Взял у гусиного пастуха лозу, отдал ему индюка и пошел до хаты.
Рассказал бабке обо всем. Как схватила бабку лозу да давай деда лупцевать… До тех пор его вываживала, пока прут не сломала.
«Спасибо, хороший хлопчик мне попался, — сказал дед, — лозину дал. А кабы у него вместо прута толстая палка была?»
Тут, пани, бывальщине и конец.
— Глуп твой мужик, — сказала барыня. — Разве так меняются? Нечего сказать, съездил на ярмарку! Эй, — высунулась она в окно. — Скоро ли обоз на ярмарку пойдет? Чего копаетесь!
— Колесо, пани, сменить треба, — ответили со двора. — И тогда сразу.
Помещица снова приняла скорбную позу и спросила Нестерка:
— Небылицы знаешь какие-нибудь?
— Вранье, конечно, грех, — сказал Нестерко, — но мужик не соврет — по миру пойдет. Жили два старика. Голые, босые. Захотели богатыми стать. Сами знаете, пани: что ни край — то обычай, что ни село — то нрав, а что ни голова — то ум. У мужиков села этого обычай был в чужие края уходить, деньги зарабатывать. Вот старики и отправились. Работать-то ничего уже не могут — годов много, жизнь голодная. Что делать? Тот, который постарше, придумал:
«Я буду врать, а ты поддакивай. Будем за вранье деньги брать большие».
Приходят раз к богатой усадьбе. Младший старик на дороге остался сидеть — вроде он с дружком своим и не знаком вовсе. Разузнал старший, кто в усадьбе той барин, пошел к нему.
Барин спрашивает:
«Ты откуда, дед?».
«С Полесья».
«Как в этом году у вас земля уродила?».
«Урожай хороший, — отвечает старик, — но лучше всего капуста. С одного кочана дюжину бочек наквасили, и еще на три бочки осталось».
«Врешь ты, — говорит барин. — Не может такого быть».
«Коли не верите, то пошлите своего дворового к нам, пусть сам увидит».
«Только ты, дед, будешь у меня тут его возвращения дожидаться. Если обманул, тебе у меня год служить».
