интересом вглядываясь в дом.
Найл попытался дотянуться до разумов спрятавшихся там двуногих, но толком ничего не разобрал – кроме, разве, общего чувства любопытства и отсутствия тревоги. Посланник Богини терпеливо ждал, не желая беспокоить врага раньше времени. Где-то через час наверху, над краем обвалившейся кирпичной кладки, появилась лохматая голова, потом наружу вывалилась веревочная лестница, и человек с автоматом за спиной привычно спустился вниз, перекинул оружие на грудь и пошел к гостям. Найл неторопливо двинулся навстречу.
– Куй ту тел, жеуне ме те рапреле рас, – довольно грубо высказался хранитель. – Кто ты такой, я тебя не помню? Если вы принесли подати на содержание знаний, то должны оставить их здесь и уходить. Мы заберем подношение потом.
В отличие от всех обитателей острова, парламентер был одет в грубовато выделанную, но все-таки ткань, пояс имел наборный, из нанизанных на три тонких ремешка отполированных каменных пластин, на шее висело ожерелье из зубов какого-то крупного хищника. Это значило, что хранители действительно либо обкладывали данью многие племена с разных островов, либо с кем-то вели торговлю. Пышной, иссиня- черной шевелюры хранителя явно никогда в жизни не касались ни ножницы, ни расческа, а потому она стояла сверху огромным колтуном из мелких кучеряшек.
– Ты не знаешь меня потому, что я пришел сюда впервые, двуногий, – дружелюбно улыбнулся Найл. – Мне хочется подробнее узнать о здешних порядках.
– Порядок здешний таков, – приосанился хозяин. – Ты должен отдавать нам половину того, что изготовишь своими руками, либо выторгуешь у соседей, либо поймаешь, либо вырастишь на своих полях.
– Это очень хорошо, – обрадовался Найл. Обрадовался, естественно, не тому, что должен был отдавать половину всего на свете, а тому, что в здешних землях и вправду существовала торговля.
При этом термине в мыслях хранителя промелькнули образы кувшина с вином, красивых шкур мелких водяных зверьков и изящных безделушек из камня. Это означало, что, может быть, купцы из Южных песков и вправду найдут здесь покупателей на свои товары, и товары, которые понравятся им самим.
– Если же ты желаешь получить для себя знания, которые древние предки оставили нам на хранение, то ты должен назвать нам свое имя и племя, дабы после того, как ты погибнешь, осуществляя свое желание, мы могли привезти твою голову в твое стойбище, и оно признало над собой нашу власть и стало привозить подати в установленное время и общепринятом размере.
При этом в сознании двуногого промелькнула мысль о том, что таким образом под власть хранителей попало уже несколько десятков окрестных кланов и отдельных родов, в которых время от времени удается так интересно повеселиться. Еда, вино, перепуганные девственницы…
– Зачем тебе одному столько вещей? – вопросительно склонил голову Найл.
– Я не один! – вскинул подбородок хранитель. – Мы могучая нация, выполняющая святое дело по охране знаний. При этом он вспомнил о нескольких десятках мужчин, еще большем количестве женщин и детей.
– И вы все живете здесь? – Да!
Но парламентер сказал неправду. Две трети хранителей почти всегда находилось в разъездах, удерживая завоеванные племена в покорности, и собирая недоданные подати – или просто забирая все, чего им хочется.
Вот и сейчас у острова не стояло ни единой лодки…
– Они скоро вернутся?
– Кто?
Хранитель совершенно не умел противостоять ментальному допросу. Он сразу во всех подробностях вспомнил и про то, что мужчины уплыли вверх по течению всего пару дней назад, и то, что в каждой деревне их ждет немало развлечений, а потому спешить с возвращением нет никакого смысла. И острая жалость по поводу того, что на этот раз потешаться над беспомощными дикарями будут без него.
– Да, – кивнул правитель, – тебя ждет совсем другое развлечение.
– Ты знаешь, что это? – раздраженно спросил хранитель, положив руку на длинноствольный автомат со складывающимся прикладом и длинным узким рожком для патронов.
– Не шевелись! – тут же предупредил его Найл. – Ты сам-то, хранитель знаний, слышал про такую вещь, как арбалет? Если я упаду или резко отступлю в сторону, тебя продырявят навылет сразу четыре крепких арбалетных болта. Поэтому не надо делать подозрительных движений. Я могу испугаться.
Двуногий побледнел. Ему не раз приходилось держать на прицеле других людей, но сам он в такое положение попал впервые.
– Если со мной что-нибудь случится…
– Я знаю, – кивнул Посланник Богини, – вон из тех щелочек в меня попытаются попасть из точно таких же механизмов. Правда, ты про это уже никогда ничего не узнаешь.
Найл улыбнулся еще дружелюбнее.
– У вас есть только такие орудия убийства, или что-нибудь еще?
– У нас много самого страшного оружия, которое может…
Хранитель врал самым безбожным образом, стараясь запугать странного пришельца. Во всяком случае, ничего более жуткого, чем пулеметы с более длинным стволом и маленькие шарики, взрывающиеся вскоре после того, как нажать на кнопку сбоку и отбросить от себя, он не вспоминал. Автоматы и ручные гранаты… И как только столь убогим арсеналом им удавалось удерживать в подчинении больше племен, чем насчитывается мужчин в нации хранителей?
– Я пришел сюда, – пропала улыбка с губ Посланника Богини, – потому, что узнал, как одно маленькое племя грабит все окружающие народы, подвергает их пыткам и издевательствам, позорит их женщин и присваивает плоды их труда, прикрываясь вымышленным правом. Мы хранители! – повысил голос двуногий. – Мы защищаем от дикарей и пауков древние знания, доверенные нам отцами.
– Так и храните, – пожал плечами Найл. – Никто вам не запрещает. Но не смейте трогать другие народы!
– Кормить нас, хранителей, это святой долг перед предками всех разумных существ…
– К тому же, я не верю, чтобы у вас имелись хоть какие-то знания, – закончил свою мысль правитель.
– Да как ты смеешь, дикарь! – спохватился двуногий. – Да мы…
– Если тебя убить, остальные хранители поверят в серьезность моих слов?
Хранитель запнулся и побледнел еще сильнее, став походить на пластиковые статуи из княжеского музея.
– Н-нет… Не нужно.
– Итак, – подвел итог Найл. – Я, Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, одитор ночного мира, правитель Южных песков и Серебряного озера, постановляю: с сего часа вы обязаны немедленно прекратить облагать самовольной данью окрестные племена, сдать мне все свое оружие, предъявить древние знания и признать над собой мою высшую власть. В противном случае все, кто обратит против меня свое оружие, будут преданы смерти, все остальные проданы в рабство, а ваше противное честному человеку гнездо уничтожено полностью раз и навсегда. Ступай, и скажи, чтобы мужчины начали выносить свое оружие и складывать его здесь, на этом самом месте, иначе я сочту ваше поведение бунтом против чувства человеческой справедливости и невыполнением приговора суда. Иди.
Найл развернулся и вернулся к своему отряду, ощущая спиной ужас хранителя, оставшегося в одиночестве под прицелом наведенных почти в упор арбалетов. Двуногий попятился, потом развернулся и побежал назад.
– О чем вы так долго говорили, мой господин? – полюбопытствовала Нефтис.
– Я обвинил их в том, что они грабят соседние племена, обижают их женщин и ведут неправильный образ жизни, – пожал плечами правитель.
– Зачем?
– Чтобы было понятно, ради чего мы собираемся с ними воевать.
– А разве нам не нужно просто захватить пару десятков пленников?
– Нефтис, милая моя, – рассмеялся Найл, – я же все-таки правитель! Когда страны начинают воевать
