требую...
- Ц-ц-ц... - зацокал Иван Савельевич. - Якэ воно упэртэ... Я тебе говорю - нет. И точка.
- Иван Савельевич, - тихо и доверительно спросил я, - звонки были? показал глазами в потолок.
Иван Савельевич замахал руками, будто увидел нечистую силу.
- Ш-ш... - зашипел он испуганно, невольно посмотрев в сторону приставного столика, где были телефоны и селектор.
Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Ох уж эта наша боязнь подслушивающих устройств, которые, по мнению обывателей (и не только), некая секретная служба понатыкала везде, вплоть до туалетных комнат...
Но в том, что на Ивана Савельевича надавили сверху, у меня уже сомнений не было.
Иван Савельевнч и впрямь нашел мне в помощники 'гарного хлопца', капитана ОБХСС Хижняка, который обложил интересующий нас кооператив 'Свет' по всем правилам стратегии и тактики. Выяснилось, что Коберов и Заскокин исполняли в кооперативе роли охранников.
Но кого они охраняли, вот в чем вопрос. И уж, конечно, не председателя, некоего Фишмаиа, который старательно изображал фигуру большой значимости, а на самом деле был подставным лицом, пешкой в крупной игре. Месячный оборот торгово-закупочного кооператива 'Свет' составлял полмиллиона рублей, в основном за счет перепродажи импортной видеоаппаратуры и компьютеров. Но это была только верхушка айсберга, что и раскопал неутомимый и цепкий Хижняк: большая часть сделок совершалась тайно, минуя бухгалтерские документы. Кто-то ворочал бешеными деньгами. Но кто?
И чья фигура стояла за зицпредседателем Фишманом?
Посоветовавшись, мы решили для начала подключить финорганы- очередная ревизия, не более того. Но вот тут-то и началось...
Во-первых, Хижняку влетело от начальства за 'самодеятельность', и его срочно отправили в командировку на периферию в сельский район. Во-вторых, Ивана Савельевича вызвал прокурор области и так вздрючил за какие-то мелочи, что тот неделю валидол из-под языка не вынимал. А в-третьих... уж не знаю, кто там и что говорил Палычу, но он на оперативников был чернее грозовой тучи и носил нас по кочкам с таким остервенением, будто собирался не на пенсию, а на повышение, где требуется не столько ум, сколько начальственный кулак...
Мне так и не удалось уломать Ивана Савельевнча.
И я пошел к Палычу.
- Прошу подключить к расследованию седьмой отдел, - без обиняков заявил я ему.
- Зачем?
- Нужно понаблюдать за Коберовым и Заскокиным.
Мне они не по зубам. У них машина, а я пехом.
- Основание?
- Следователь дал 'добро'... - уклончиво ответил я.
Палыч изучающе осмотрел меня с ног до головы.
Я терпеливо ждал.
- Ладно.., - наконец сказал он почему-то с обреченным видом. - Пойду... э-э... к генералу.
Я облегченно вздохнул: значит, Палыч принял решение и теперь от него не отступит, чего бы это ему ни стоило.
- И еще, товарищ подполковник, у меня есть предложение... В общем, нужно ускорить события, подтолкнуть кое-кого к активным действиям.
- Как?
- Хочу запустить в работу записку, наиденную в кабинете Лукашова. Думаю, что пора, в самый раз.
- Записка... - Палыч покачал головой. - Это мина...
- Да. Уверен, что она заставит их принять какие-то контрмеры.
- Их? - как бы про себя тихо переспросил Палыч.
- Мне кажется, в этом сомнений нет...
- Может быть, может быть... Хорошо, будь по-твоему. Но мне не хотелось бы... э-э... чтобы жена Лукашова... В общем, ты сам понимаешь...
Да уж, я понятливый... И если по моей вине заштормит, то Тину Павловну следует поберечь...
Тина Павловна встретила меня как старого доброго приятеля. Прошло уже две недели после похорон Лукашова, на которых побывал и я, естественно, по долгу службы. Конечно, я не вышагивал в длиннющей похоронной процессии, а скромно наблюдал со стороны, запоминая участвующих в траурном шествии безутешных сограждан. И все потому, что меня не покидала надежда вычислить неизвестного мне В. А.
- Тина, вас трудно узнать, - невольно восхитился я при виде жены покойного Лукашова.
Она и впрямь выглядела эффектно: длинное узкое платье, выгодно подчеркивающее ее по-девичьи тонкую талию и открывающее мраморной белизны плечи с безукоризненной кожей, свежее, пышущее здоровым румянцем лицо, искрящиеся от радостного возбуждения глаза...
- Я вам нравлюсь? - с обезоруживающей непосредственностью спросила она.
- В общем... да.
- Так в общем или да? - смеется звонко и зовуще.
Это уже слишком! В конце концов я на службе и пришел сюда по делу. Я мотаю упрямо головой и говорю:
- Тина, у меня к вам есть один вопрос...
- Очень важный? - лукаво спрашивает она. - Может, ваш вопрос подождет? А мы тем временем выпьем кофе.
- Спасибо, нет, - решительно жгу я мостик, который она пытается проложить между собой и мной. - Кофе как-нибудь в следующий раз.
- Я вас внимательно слушаю, - с легкой обидой отвечает она.
- В первую нашу встречу я спросил вас, не случились ли какие важные события за день-два до смерти вашего мужа. Помните?
- Припоминаю... - она вдруг напряглась, посуровела.
- Ну и?
- Я ведь вам тогда ответила.
- Ваш ответ я не забыл. Но тогда, как мне кажется, вы находились ну, скажем, в шоке и просто не могли все вспомнить...
Я бросаю ей спасательный круг. Ну возьми же его, возьми! Не нужно лезть в дебри лжи и недомолвок.
Мне этого почему-то так не хочется.
Нет, она не приняла мою жертву. Или не захотела, или просто не поняла.
- Это допрос? - вдруг резко спрашивает она.
Нечто подобное я предполагал. По женской логике, если хочешь скрыть смущение или промах, нужно сразу переходить в атаку. Ах, Тина Павловна, какая жалость, что я не пришел к вам просто в гости, попить, к примеру, кофе с коньяком... А что касается вашей 'атаки', так ведь не зря мне пять лет кое-что вдалбливали в голову на юрфаке университета и уже три года натаскивает Палыч.
- Что вы? - неискренне, с отменной фальшью в голосе отвечаю я. - Мы просто беседуем...
Фальшь она ощущает мгновенно, а потому постепенно теряет самообладание. Простите, Тина Павловна, я не хотел, не я предложил эту игру...
Глядя на нее суровым, 'милицейским' взглядом, я достаю из кармана известную записку, сложенную вчетверо, и медленно разворачиваю. Тина Павловна смотрит на записку как загипнотизированная.
- Это вы писали? - официально и строго спрашиваю я.
Тина Павловна переводит взгляд на мое лицо и вдруг...
Нет, с женщинами работать просто невозможно!
Она падает в обморок!
Я долго привожу ее в сознание, бегая вокруг кресала, где она лежит, как спящая царевна, и обливая водой шикарный ковер под ногами, ищу валерьянку или нашатырный спирт. В общем, нежданные хлопоты с
