червонной дамой при поздней дороге...
Потом, уже на диване, куда я уложил ее с мокрым полотенцем на голове, она начинает плакать. А больше всего я не переношу женский плач. Конечно же, продолжать какие-либо расспросы просто бессмысленно, что меня больше всего бесит. Не оставаться же мне на ночь, чтобы подождать, пока Тина Павловна успокоится.
Как бы там ни было, я ухожу, провожаемый всхлипываниями. Обещаю завтра позвонить, на что в ответ слышу не очень внятное: 'Звоните...' И на том спасибо. Значит, есть надежда на продолжение диалога в непринужденной домашней обстановке. А мне очень не хотелось бы, Тина Павловна, вызывать вас в наши казенные стены...
На улице уже стемнело. Удрученный неудачей, я медленно бреду по тротуару, стараясь разобраться в своих чувствах. Неожиданно загораются автомобильные фары, и серебристая 'Лада', которая до этого стояла неподалеку от подъезда Тины Павловны, взревев форсированным двигателем, проносится мимо меня и исчезает за поворотом.
'Клевая машинка... - думаю я, подходя к автобусной остановке. Интересно, хотя бы к пенсии скоплю деньжат, чтобы купить такую же?'
Мог ли я предполагать, что и в эту ночь мне не удастся как следует отоспаться? Что события, которые я сам поторапливал, так скоро тропическим шквалом обрушатся на мою бедную голову? Увы, не мог. Я уже догадался, с кем имею дело, но чтобы они сработали так оперативно... Этого я не предполагал.
Телефон зазвонил где-то около трех часов ночи. Я нехотя снял трубку и тут же, будто мне вогнали гвоздь пониже спины, выметнулся из теплой постели - Иван Савельевич!
- Она жива?! - заорал я, пытаясь одной рукой натянуть брюки.
- Бу-бу-бу... бу-бу... - отвечала мне телефонная трубка на украинском языке.
- Еду! Уже еду! - не дослушав следователя, бросил ее на рычаги.
Жива! Слава тебе, господи, жива... И это главное.
А там... там видно будет...
Оперативная машина на этот раз прибыла вовремя.
Когда я, застегивая на ходу куртку, выскочил из подъезда, желто-голубые 'Жигули' уже нетерпеливо фыркали у тротуара. Скорее! Скорее! - мысленно подгонял я молоденького сержанта-водителя, хотя тот и гнал лихо, с шиком закладывая крутые виражи на поворотах, почти не сбавляя скорости...
Иван Савельевич непривычно суетлив. Завидев меня, он вцепился в мою руку мертвой хваткой и принялся торопливо объяснять. Я его слушал вполуха, пожирая глазами дверь гостиной, где неторопливо и обстоятельно работали эксперты-криминалисты ЭКО.
- Санкцию! Я требовал санкцию на обыск! - с бешенством, уже не сдерживая себя, рявкнул я прямо в лицо следователю. - Черт бы вас всех побрал, законники хреновы... А теперь что? Сосать лапу на нижней полке? Ищи-свищи ветра в поле! Собирай по крохам то, что можно было взять в одночасье?
- Моя вина, моя вина... - сокрушенно забормотал сникший Иван Савельевич.
- А! - махнул я рукой. - Моя - твоя, ваша-наша... Разве в этом суть? Нас как пацанов в лапти обули. Стыдоба...
Я едва не вбежал в гостиную.
- Э-эй, Серега, поосторожней! Ходи слева...
Это эксперт-криминалист Кир Кирыч, или Кирилл Кириллович по фамилии Саленко, мой приятель.
- Привет, Кир... - не глядя на него, на ходу бросаю я, забираю влево и прохожу вдоль стены к дивану, где лежит, закрыв глаза, Тина Павловна. Рядом, у ее изголовья, сидит врач опергруппы, недавний выпускник мединститута, худой и длинноносый Савельев в темных очках. Он спит, откинувшись на спинку кресла и чуть приоткрыв рот. Я не могу удержаться и сильно щелкаю пальцами у самого уха врача.
- А! Что? - вскидывается Савельев, пытаясь выбраться из удушающе-мягких объятий глубокого арабского кресла.
Я помогаю ему встать. Савельев наконец приходит в себя, привычным жестом поправляет очки и изрекает:
- Придурок...
- А меня зовут Сергей, - церемонно жму ему руку. - Рад был познакомиться.
- Иди ты...
- Не могу-служба. Ладно, будет... - суровею я. - Рассказывай, Миша, отвожу в сторону.
Он еще злится на меня, но мой серьезный вид не располагает к конфронтации.
Итак, теперь я могу соединить сведения Ивана Савельевича и врача в некое единое целое, насколько это возможно. На Кир Кирыча надежда слабая.
К Тине Павловне они заявились сразу после полуночи. Их было трое или четверо, она не может вспомнить, что и немудрено. Дверные замки открыли или дубликатами ключей, или превосходной отмычкой, цепочка перекушена кусачками. Тину Павловну до поры до времени оставили в покое, только закрыли в ванной и приказали молчать, если дорога жизнь, пригрозив пистолетом. Что уж они там искали, одному аллаху ведомо, но все комнаты выглядели так, будто по ним прошелся ураган. Особенно тщательно рылись они в кабинете Лукашова, где взломали вмонтированный в стену сейф, который теперь пуст.
После шмона они принялись за Тину Павловну.
Ее привязали телефонным шнуром к дивану, разорвали ночную рубаху и включили в электросеть утюг. Можно только предполагать, что они собирались с ней сделать, по тут, но ее словам, как передал мне Иван Савельевич, в гостиную вбежал еще один из них и крикнул: 'Смываемся! Минуты через три они будут здесь'. А затем он что-то прошептал главарю, и тот, не мешкая ни секунды, указал всем на выход.
А случилось так, что непрошеных ночных 'гостей'
заметили соседи из квартиры напротив, подсмотрев в глазок, как они управлялись с дверными замками.
У соседей телефона не было, поэтому, подождав с полчаса для перестраховки, они поднялись этажом выше к приятелю и позвонили дежурному по горУВД. Выслушав рассказ немолодых людей, сообразительный дежурный тут же решил направить на место происшествия не патрульную машину, а спецгруппу захвата.
Это заняло немного больше времени, но было вполне оправданно: у патрульных выучка не та, ребята там собраны по принципу - с миру по нитке, а оперативники - 'волкодавы' и вооружены соответственно, и натасканы весьма прилично.
И все же они опоздали, хотя счет шел на минуты.
Почему? Кто-то предупредил? Но кто?
Оставив все еще обиженного на меня Савельева у двери, я поспешил к дивану-Т-ииа Павловна открыла глаза и зашевелилась.
- Сережа... - тихо прошептала она, заливаясь слезами.
- Ну будет, будет... - как только мог, нежно заворковал я, поглаживая ее руки. - Все окэй.
- Это ужасно... Это ужасно... Эти люди...
-Тина, успокойтесь, мы их найдем, - чересчур бодро пообещал я. - Как они выглядели?
- Бр-р... - вздрогнула Типа Павловна, непроизвольно сжав мою руку. Они были в масках. Я... я не помню...
В 'Дубке' убийца был в маске, здесь - то же самое... Не из одной ли компании? Не знаю, не знаю...
'Почерк' схож: продуманность, наглость, безбоязненность и, наконец, оперативность действия. Что они искали? Нашли или нет? Из вещей ничего не пропало, забрали только деньги, около тысячи рублей остались от похорон, А взять будь это простые грабители, было что: импортная видеоаппаратура, норковая шуба, редкий фарфор соответствующей цены золотые украшения в шкатулке на немалую сумму, серьгк с бриллиантами в ушах хозяйки.. Не успели? Ну уж, времени у них было вдоволь. А вот деньги прикарманили.. Вопреки приказу? Деньги не пахнут... Кто отдал приказ? И что, что хотели они от вдовы Лукашова?!
- Тина, эти типы вас о чем-либо спрашивали?
- Нет, - ответила она, не задумываясь.
Ее глаза смотрели на меня с такой кротостью, что я на этот раз ей поверил. Не спрашивали... Это
