— Приметы запомнил? — прапорщик повернулся к мужику.
Тот стал, напрягая лоб, вспоминать.
— Все ниже меня ростом, точно, — сказал.
Кое-как описал Олежу, запомнив его помпон, синие джинсы, короткую куртку и скуластую морду с маленькими, злыми глазами. У Позика вспомнился только маленький рост и вроде бы темные брюки.
— А, на нем куртка была с карманами, и с капюшоном. Шапки не было. Светло-синего цвета куртка.
На Саше мужик запнулся. Подумал, подумал, ничего не вспомнил.
— Не разглядел, — сказал. Помолчал секунду и добавил:
— Темная куртка, вязаная шапочка… Лица не помню. Волосы вроде темные. Брюнет. Или темно- русые.
— Он же в шапочке был? — спросил прапорщик.
— Я затылок видел. Он столы выкурочивал, спиной ко мне стоял. С арматурой в руках.
— Так это он арматуру бросил в машину?
— Не помню… Вроде, он… Не помню.
— Дальше что было?
— Они убежали, — после каждого слова мужик щедро добавлял матерщины, звучавшей из его уст особенно гадко.
— Телесные повреждения вам нанесли?
— Нет, сразу убежали. Побросали все, и во двор, — и опять мат.
— Вы их поймать, что ли, хотели?
Мужик неопределенно кивнул. Видимо, он не хотел показаться трусом.
— И не догнали на машине? — быстро спрашивал прапорщик.
— Они во дворы ушли, куда я на хуй по дворам, там столбики врыты.
— В какие дворы?
Мужик в явном, но заметным, кажется, только Саше замешательстве, покрутил головой и показал рукой в тот двор, куда пацаны действительно убежали.
— А ты говоришь — туда? — прапорщик повернулся к Саше и указал рукой в противоположную сторону.
— Вы ничего не путаете? — спросил Саша у водителя иномарки, не отвечая прапорщику. — Я как раз с той стороны, куда вы показали, шел. И побежали они как раз туда вон.
Повисла нехорошая пауза. Саша улыбался. «Кажется, этот мудак далеко уехал, — весело думал Саша, — кажется, он не мог ничего видеть».
— Может, и в эту, — ответил, наконец, мужик. — Я машину свою смотрел — стекло разбитое, подфарник. Пока смотрел — они убежали. Точно не заметил куда. Слышал шаги только. Хер их знает.
Прапорщик пожал плечами.
— Заявление будете писать? — спросил.
— Буду, конечно.
— Отдел милиции знаете где? Подъезжайте туда. Мы пока поработаем по дворам.
— Я за вами поезжу, — ответил мужик. Прапорщик опять пожал плечами. Поочередно хлопнули три двери, и машины уехали. Провожая их взглядом, Саша случайно скосил глаза себе на плечо — там, аккуратно прицепившись зазубренным краем, висел осколок стекла — кусочек разбитой им витрины.
В подъезд возвращаться не стал — повернувшись в сторону окна, где, невидимые Саше, сидели ребята, замахал руками, показывая на противоположную сторону площади.
— К офису идите, к офису! — приговаривал Саша на ходу, хотя его никто не слышал, конечно.
Подумал и вернулся обратно — прихватил с дороги валяющийся стул. Они пришли быстрее, им было ближе — ждали Сашу, озираясь.
— Короче, парни, времени нет, — сказал Саша, подбегая, и только сейчас приметил, как Веня выводит баллончиком на фасаде здания: «Мрази ненавидим вас».
— Откуда у тебя баллончик? — спросил.
— Всегда с собой ношу.
— Запятую поставь после «мрази». И восклицательный знак.
— После запятой? — на полном серьезе спросил Веня.
— Верочка, давай бутылки, — не отозвался Саша. — Разбейте окна, парни.
Пока Позик рыскал по улице в поисках кирпичей, Олег, подтянувшись на решетке окна, разбил стекло рукой, запрятанной в рукав.
Повернул бешеное лицо к Саше, выпростал из рукава раскрытую ладонь. Саша вложил в ладонь бутылку.
— Горит! — негромко сказал Олег, спрыгивая. — Давай в другое окно вторую бросим.
Пока Олег разбирался с коктейлем, Саша прикрепил к решетке на окне стул, забранный из «Макдоналдса», забрал у Вени баллончик и начертал на черной, высокой входной двери в офис четыре буквы: «л», «о», «х», «и». Потом, распустив ребят, стоял на углу, в арочке, плечом к холодной стене — смотрел, как метрах в ста пятидесяти от него тепло и ярко становится в окнах офиса, словно там начался добрый, хороший праздник — и все рады. Возвращался через город неспешно, насвистывая даже иногда. Знал: никто не может его поймать. Главное — не торопиться. Ловят — когда убегаешь. Саша не убегал.
Глава двенадцатая
Ночевал на квартирке Олега — пока еще вроде не пропаленной. У него какая-то дальняя тетка померла — и две аккуратные комнатки уже месяц как пустовали.
Квартирку «союзники» держали на крайний случай, не шлялись зря, знали о ней несколько человек.
Саша добрел, когда уже начало светать. Ключ у него свой был.
Как и ожидал, никто расходиться не захотел — на полу, уставленном бутылками портвейна и мило нарезанной снедью, сырком и колбаской (Саша присмотрелся, пытаясь разгадать, кто нарезал — Олег или Верочка, решил, что Верочка), располагались: развалившись — Веня, сгруппировавшись — Олег и, свернувшись калачиком, как песик, маленький и тихо печальный Позик. Говорил, конечно же, Веня. Причем Олег, подивился Саша, посматривал на Веню уже приязненно, без раздражения. Может, потому, что Веня о Негативе рассказывал, может, еще отчего.
Верочка лежала на кроватке, явно очень уставшая, но, увидев Сашу, привстала, смотрела радостно и напуганно немного. Переживала за него, — догадался Саша, — что ж он там остался, на площади, зачем.
— Ну, ты пиздец, Саша, — признал Олег, немного захмелевший, — нервы у тебя чудесные. Ты че там ментам втирал, я не понял? У «Макдоналдса»?
Саша махнул рукой, улыбаясь довольно, — ерунда, мол.
— Не, серьезно, — не унимался Олег. — И сейчас опять с ними общался? — Олег захохотал сипло и довольно. — Говоришь, теперь вон туда побежали?
— Да, я тоже позабавился от души, — пьяно загоготал Веня. — Думал, у тебя крыша поехала: решил сделать немедленную явку с повинной. В подъезд нас всех запер, мусорам наводку дал… Ты, Саня, отмороженный, оказывается, хуже меня…
Олег налил Саше стакан спиртного. Саша из приличия взял, хотя пить не хотел. Попросил еще кусочек сырка, нарезанного тонко и нежно.
Верочка, слушая парней, смотрела то на них, то на Сашу — гордо, восхищенно даже.
— Я спать пойду, пацаны. Спать хочу, — сказал Саша, чувствуя Верочкин взгляд неотрывный и теперь взволнованный. Кивнул ей — пойдем, девочка хорошая? — и она встала легкая и счастливая: маленькие ступни детские, на грязном полу дощатом.
