Фелисити и Стэн, оба совершенно промокшие, разговаривают с носильщиком. Слышны гудки и шум паровозов.
Носильщик. Два больших ящика? Как же, помню-помню. Прибыли позавчера, в восемь пятьдесят вечера.
Фелисити (радостно). Значит, они здесь?
Носильщик. Ну нет. Мой напарник погрузил их вчера утром на семичасовой поезд… Если только их не отправили обратно в Лондон или на Берпул, они должны быть на станции Грэнгли.
Стэн. Позвоним туда.
Носильщик. Это вам ничего не даст. Лучше поезжайте сами. Здесь всего тридцать миль.
Фелисити. О господи, я так хочу есть.
Носильщик. Вы еще успеете в «Белый лев»…
Стэн. И вы увидите, как я ем горошек с ножа…
Фелисити. Да замолчите вы! (Поворачивается и идет.)
Он следует за ней.
Кендл в полузабытьи, пальцы его беспокойно шевелятся. Сиделка Петтон подходит к нему и поправляет подушку и простыню. Она очень мрачна.
Снова железнодорожная станция. На этот раз Фелисити и Стэн разговаривают с пожилым железнодорожным служащим, медлительным и туповатым.
Железнодорожник. Да, здесь была какая-то путаница с этими двумя ящиками. Мы их отправили на Берпулсен-Трал, а они говорят, что отправили их обратно, но мы ящиков еще не видели…
Стэн. Куда же они делись?
Железнодорожник. Ну, здесь-то их нет, и в Лонгстоун-Бридж, говорят, их тоже нет. Значит, если Берпул-сентрал не отправил их обратно в Лондон – они по ошибке могли это сделать, – так эти ящики застряли где-нибудь между нашей станцией и Берпул-сентрал…
Фелисити (с негодованием). О, проклятье! Что ж нам теперь, искать их по всем станциям?
Стэн (с оттенком снисходительности). Может, вы лучше бросите поиски, давайте я сам все сделаю.
Фелисити (возмущенно). Ни за что! Даже если эта проклятая машина вытряхнет из меня все внутренности! Едем!
Уезжают.
Бар. Ранний вечер. Зажжены лампы. Гермиона, взволнованная, растрепанная, поднимается по лестнице и заглядывает на лестничную площадку, куда выходит дверь комнаты Кендла. СэрДжеффри, доктор Эдж, сиделка Петтон и сиделка Сомерсет толпятся возле комнаты Кендла. Мы не слышим, о чем они говорят, но видим, что сэр Джеффри говорит внушительно и авторитетно. Доктор Эдж и сиделка Петтон уходят.
Гермиона поспешно спускается вниз, одним залпом проглатывает содержимое своего стакана и возвращается к лестнице, по которой спускаются доктор Эдж и сиделка Петтон.
Гермиона (возбужденно). Скажите мне правду! Ему хуже, да?
Доктор Эдж. Сильных болей у него нет, и мы делаем все, что возможно. Я сейчас принесу кислородную подушку на случай, если она понадобится. Извините меня. (Проходит мимо нее.)
Сиделка Петтон уже ушла. Гермиона, совершенно подавленная, подходит к двери в маленькую гостиную и открывает ее. На пороге, преграждая ей путь, появляется сэр Эдмунд.
Гермиона. Отцу хуже, Эдмунд. Я так и знала.
Сэр Эдмунд. Мы еще не слышали заключения сэра Джеффри. Здесь у меня – Генри Марч и сэр Маркус Коннор, мы ждем сэра Джеффри – нам предстоит решить важный вопрос.
Гермиона. Неужели у вас опять будет совещание?
Сэр Эдмунд. Ну конечно, ты ведь не захочешь принять в нем участие. (Понижая голос.) И пожалуйста, не пей так много. Вероятно, скоро опять вернутся репортеры – прошу тебя, будь осторожнее…
Гермиона (горько). Осторожнее? В чем? Кеннет уехал. Фелисити еще не вернулась. Сюда ты меня не пускаешь. К отцу – тоже. Я не должна пить. Так куда же мне идти и что мне делать?
За спиной Гермионы появляется сэр Джеффри.
Сэр Джеффри. А-а! Я вижу, меня здесь ждут. (Гермионе, которая уступает ему дорогу, любезно.) Какая скверная погода, не правда ли? (Проходит в комнату.)
Дверь закрывается. Гермиона медленно возвращается в бар и садится в углу. Томми подходит к ней.
Гермиона. Пожалуйста, Томми, двойную порцию джина.
Томми (подает джин). Пожалуйста. Что вам сказал этот хлыщ доктор?
