Шла война амбиций, война нервов. Шаг, разделяющий любовь и ненависть, был сделан.
Сволочизм ортодокса Гридина должен был рано или поздно проявиться. Это предвидел еще Дорохов, который редко ошибался в людях. Но при его жизни Гридин был паинькой — знал, чем может обернуться демонстрация норова. Таких, как он, следовало держать в узде. Честные и неподкупные не могут устоять перед соблазном власти.
«Что ж, за четырехлетнее пребывание у корыта тебе расплачиваться нечем, — надев штормовку, Хализев вышел на палубу. — Посмотрим, чем ты станешь искупать свой старый грешок… Убрать тебя — выеденного яйца не стоит. Но это, Костя, не выход. Слишком много миллионов было поставлено на тебя в свое время. Слишком дорого стоил этот «выбор народа», чтобы вот так, за здорово живешь, отпустить тебя к праотцам. Ельцин, поди, того и ждет. Назначит своего — полетят наши головы. А переносить выборы поздно. Это ты, Костя, хорошо продумал, правильный момент для демарша подобрал. Переносить поздно. Через три месяца власть во дворе может перемениться. Приберут бизнес к рукам. Уж эти не упустят… Нет, Костя. Этот крючок я тебе двадцать три года готовил, с него тебе не соскочить. Вены ты не вскроешь, я тебя изучил. А заартачишься, на дно меня попробуешь опустить — сам ко дну пойдешь. Тебе предлагали все. Ты от всего отказался…»
Репетицию предстоящего разговора с Гридиным, которую Хализев проводил уже второй день, прервал нарастающий шум моторов. Со стороны морвокзала к яхте мчал знакомый катер. Хализев поглядел на солнце из-под руки, скрылся в каюте. Сразу показываться на глаза этому сыщику не стоит — пусть с ним сначала ребята по-своему потолкуют. Выяснят, чей он таков и что ему известно…
Он вошел в каюту, лег. Слышал, как ткнулся в борт катер, как бросили мостки и шаги застучали по палубе. Здесь никто искать не станет, а и найдут — отбить не смогут.
Детектива из Москвы вполне можно было выдать за киллера. Если он одержим стремлением заработать и окажется сговорчивым — обойдется малой кровью. Доктор Лео обещал продемонстрировать на нем свои гипнотизерские способности и уколоть каким-то препаратом, после чего он якобы признает себя не то что за киллера, а и за Магомета. Впрочем, если договориться не удастся, винтовка в руках мертвеца будет выглядеть еще более правдоподобно.
Уж второй-то столичный снайпер должен Гридина убедить?
Хализев посмотрел на часы. Вот-вот должен подгрести Асхад с коньяком…
— Что делать-то нужно, ребята? — ломал комедию Евгений. — Мы ж еще о цене не договорились?
— Придержи язык! — втолкнул его в каюту узкоглазый.
— Учтите, у меня морская болезнь! На «кругосветку» я не согласен!
«Браслеты» завели за ножку намертво привинченного к полу стола. На руки надежды не осталось.
Узкоглазый сел под иллюминатором, закурил. В каюту вошли двое неизвестных. На одном — со шрамом на щеке бушлат был надет поверх милицейской рубахи.
— В прятки играть не будем, — пообещал мент и сел рядом с узкоглазым. — Ты Столетник из Москвы, могу назвать адрес, телефон, номер лицензии и все прочее… Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь.
— Меня что, арестовали?
— Я сказал: я задаю вопросы, а не наоборот… Что ты забыл в Приморске?
— Вы, гражданин начальник, путаете, — простодушно улыбнулся Евгений. — Иванов я. Сидор Матрасович. Из Урюпинска.
Джарданов посмотрел на часы, вздохнул.
— Не доводи до греха. Убьем и выкинем в море. Без проблем. Сначала тебя, потом Субботина.
— Субботина выкидывайте, я его не знаю. А меня не надо — холодно еще.
Удар узкоглазого пришелся мимо: его Евгений ждал. Промах привел Джарданова в ярость. Он схватил Евгения за куртку, притянул его к себе через стол. Больно натянулась кожа на руках, оказавшихся под столом.
— Кто тебя сюда прислал и зачем?
Евгений промолчал. Узкоглазый отыгрался-таки, ударил его наотмашь, в голове зазвенело.
— Сам приехал. На экскурсию…
Второй раз ударил в незащищенное лицо Джарданов, разбил губу.
— Тебе очную ставку с Козловой устроить, юморист-самоучка?
— Устроить… И с Барановой, и с Овечкиной тоже…
Неожиданно в руках узкоглазого появилась… плетеная шелковая удавка. Четвертый «виртуоз- удавитель», получалось, стоял перед ним? Видимо, Кравцов был прав, и кто-то открыл здесь целую школу…
В мгновение ока узкоглазый накинул удавку на шею Евгению, натянул… Перехватило дыхание… Врезался в горло кадык…
— Кто тебя послал и зачем?.. В последний раз спрашиваю!
Евгений закатил глаза и обмяк.
— Вырубился, — констатировал узкоглазый.
— Отпусти его!
Джарданов зашел сбоку. Это было его ошибкой: резкий удар ногой пришелся в пах, заставил его сложиться пополам; в ту же секунду колено врезалось в челюсть. Он отлетел к двери. Вторая нога Евгения метнулась через стол, но узкоглазый оказался профессионалом — уклонился, захватил стопу петлей, быстрым и точным ударом правой ноги достал до головы Евгения, отправил его в нокдаун…
Очнулся Евгений под столом. Кто-то лил на него воду.
«Посади его!» — дошел до сознания голос как сквозь вату.
Две пары рук оторвали его от пола. Снова вылили на голову воду, плеснули в лицо. Кисти затекли и распухли — инстинктивно он пытался вырвать их из «браслетов». Разлепил веки. Мутные пятна лиц раскачивались перед глазами. В подбородок снизу больно уперся ствол пистолета.
— Еще раз взбрыкнешь — вышибу мозги, — пообещал Джарданов.
— Главное… чтобы «браслеты»… не расстегнулись… — до отказа запрокинутая стволом голова мешала Евгению открыть рот, — а то вышибить не успеешь!..
— Крутой, да?.. Говори, кто тебя послал!
— Сам приехал… паспорт и деньги украли… уехать не могу. Какая-то старая шлюха работу обещала… велела позвонить… а вы…
Двинули чем-то по ребрам справа — рукояткой пистолета или ногой. Затошнило. «Хоть бы кости не сломали!» — мелькнула мысль.
— Оставь его, Евдоким! — раздался властный голос от двери. — Выйдите оба.
Ствол исчез. Голова безвольно повисла. На крышку стола закапала кровь — то ли из губы, то ли из носа. Евгений заставил себя посмотреть на визави… Хализев, заместитель самого губернатора!.. Тот самый, что на фото с Бурлаковым… Больше никого, двое вышли за дверь…
— У вас, Евгений Викторович, нет выхода, — сел Хализев напротив.
— У вас, Хализев, тоже.
— На кого вы рассчитываете?
— На себя. Я всегда рассчитываю только сам на себя.
— Не хотите сказать, кто вас послал?
— Не будем водить друг друга за нос, ладно? Я давно понял, что мафия бессмертна. Предлагаю сделку: вы мне сдаете убийцу Козлова, а я вас отпускаю на все четыре стороны.
Слышать подобное от скованного наручниками было забавно.
В каюту вошел охранник с радиотелефоном.
— Кто?
Охранник покосился на Евгения.
— Его можешь не стесняться, он уже труп.
— Дворцов.
