Хализев взял трубку:
— Я слушаю… Да, у меня…
Евгений снова закрыл глаза. Нужно как можно чаще находиться с закрытыми глазами, это экономит силы и уравновешивает… Зачем они привезли его на яхту?.. Чего хотят?.. Узнать, кто за ним стоит?.. Как только узнают — он станет ненужным. А если он не скажет?.. Отпустят?.. Как бы не так!.. Значит, он прав: труп… Сколько их на борту?.. Мент, узкоглазый, еще двое с катера… Постой, постой… Как его назвал Хализев? Евдоким?.. Евдокимов!.. Иван говорил: заменили охранника гостиницы Слепнева на Евдокимова… И эта удавка… Лихо он с нею управляется. Что же получается, он Пашу убил?! И никого в гостиницу не впускал — самолично… Администраторша пошла спать… Так вот почему Паша открыл дверь и не поднял шума: милицейская форма! И сразу — удавка на шею…
— Я понял, генерал, — Хализев вернул трубку охраннику, кивнул на дверь. Когда тот вышел, долго молчал — видимо, Дворцов сообщил ему известие не из приятных. — Какое отношение ко мне имеет убийца Козлова? — спросил он у Евгения.
— Непосредственное. Павел Козлов хочет обнародовать родственную связь Гридина и Грошевской. Вам это не нужно. Вы посылаете к Козлову Грошевскую, а наутро находят его труп…
— Зачем? Зачем мне понадобилось сохранять информацию об их родстве в тайне?
— А зачем Гридину инсценировать непосредственную причастность собственной дочери к убийству? Чтобы засадить ее в тюрьму?.. Это могло быть сделано только с единственной целью: шантажа.
— Да, но я-то здесь при чем?
— Зачем же вы охотились за мной? И что делает на вашей яхте убийца Козлова Евдокимов? — Евгений внимательно следил за его реакцией.
«Много знает, — подумал Хализев. — Слишком много, чтобы остаться в живых. Зачем ему понадобилась эта легенда об украденных документах?.. Опасался, что по ним вычислят его клиента или ведомственную принадлежность?.. Не иначе!»
— Доказательств у вас, как я понимаю, не густо, Столетник? — проговорил он вслух. — К чему лезть в это дело в одиночку?
— А я всегда работаю в одиночку, господин Хализев. Так надежнее: предавать некому.
— Да?.. А вот мне только что сообщили, что взяли Субботина. Что вы на это скажете?
— Впервые эту фамилию слышу!
— А он говорит, что вы работали вместе.
— Тогда пусть он вам и расскажет, что вас интересует.
— Другими словами, вы будете молчать?
— Я не знаю, что вы хотите от меня услышать.
— Кто вас нанял?
Евгений усмехнулся, помотал головой.
— Зря. Есть совсем простой способ заставить вас заговорить. Сейчас мы снимемся с якоря и возьмем курс на Сутеево. А навстречу нам пойдет катер с Козловой на борту. Так будет быстрее. Минут через тридцать вы мне все разложите по полочкам!
Хализев встал и направился к двери.
— Погодите!.. — Евгений лихорадочно соображал, что предпринять. — Она ничего не знает.
— А мне и не нужно, чтобы она что-то знала. Вполне достаточно того, что знаете вы. — Хализев взялся за ручку.
— Стойте! — От удара по голове мутило. Все двоилось в глазах. — Стойте, Хализев. Не троньте ее.
Евгений помолчал еще секунд двадцать, просчитывая все варианты.
— Гарантий, как я понимаю, никаких? — еще потянул время.
— Ну почему же? Вы называете того, кто вам платит, а я снимаю пост в Сутееве.
— А что будет со мной?
— Это будет зависеть от вашего ответа.
«Все равно он прав: так или иначе — я труп. Я знаю имя убийцы и почти наверняка — заказчика… Они меня не выпустят ни при каких обстоятельствах…»
— Ладно, черте вами со всеми!.. Гори вы синим пламенем со своими разборками… Ваша взяла…
— Давно бы так. И кто же?
— Гридин.
— Кто?!
— Гридин, губернатор…
— Лжете?!
— А вы спросите у него.
«Или этот московский сыщик блефует… но тогда он должен быть просто гением… Или Костя действительно давно никому не доверяет…»
— Зачем же Гридину понадобилось нанимать частного детектива? У него мало спецслужб?
— Ваши спецслужбы — дерьмо продажное, — сплюнул Евгений. — После нераскрытых убийств питерского нефтяного магната и замдиректора судоверфи Гридин никому не верит. И прокурору вашему Федину в том числе.
Это походило на правду.
— Он вам платил?
— А вы думаете, я стану работать «на шару»? Я профессионал, у меня лицензия есть.
Теперь за киллера нельзя было выдать даже его труп, раз его нанял сам губернатор. Больше он был не нужен. Хализев встал и, не говоря больше ни слова, вышел.
Кровь остановилась, но шум в голове не утихал. Евгений попытался раскачать стол, и это оказалось не таким уж нереальным делом. Привинченная к полу «лапа» — основание металлической ножки — дала трешину, расширяющуюся с каждым толчком. Он попробовал перехватить руки, но ничего не получалось. Пришлось влезть под низкий стол, надавить плечом. Послышался щелчок, ножка спружинила. Теперь ее нужно было отогнуть сантиметров на пять, чтобы пропустить под нею наручники. Евгений попытался сделать это ногой, но не во что было упереться, переборка была далеко. Он присел на корточки, подставил плечо и приподнял угол стола. Ножка оторвалась, но кисти рук в таком положении до пола не доставали. Наконец он выбрал нужную позицию: приподнимаясь на одной ноге, другой уперся в основание сломанной ножки и надавил. Зазор увеличился. Зайдя сбоку, Евгений встал на колени, уперся руками в пол и резко, изо всех сил потянул на себя ножку замком «браслетов». Ножка спружинила, расстояния не хватило; «браслеты» едва не содрали кожу с костей. Отдышавшись и переждав приступ боли в руках, он сконцентрировался. Прикинул траекторию рывка: по ножке вскользь, до упора кулаком в пол и — на себя…
«Ай да Гридин, — думал Хализев, стоя на палубе. — И мне ничего не сказал… Значит, и меня подозревал?..»
К яхте приближался маленький прогулочный катер Асхада Атуева.
— Что с этим делать, Аркадий Давыдович? — справился Джарданов из-за плеча.
Хализев задумался об участи Столетника — не пригодится ли он на случай объяснения с Гридиным?.. Пожалуй, он принесет больше вреда, чем пользы… Тревожило другое. Только что позвонил Дворцов. УФСБ вышло на след Евдокимова, подбираются к Дворцову. Значит, Гридин все-таки предпочел идти ко дну вместе со всеми. Ну нет, Костя! Не выйдет… Давыдов якобы ездил к губернатору на аудиенцию… Что они там задумали?..
Не хотелось терять Евдокимова — верный человек, припаянный наглухо. Как он лихо кокнул матерого киллера Портнова — по высшему разряду… Сам все продумал, сам провернул, даже «угла» татуированного подставил. Может, не надо было им во второй раз рисковать?.. Но кроме него, Портнова никто не видел — тот только ему доверял… А Козлова он сам вызвался чикнуть — еще бы: двадцать кусков!.. Ай, влип ты, Евдоким!.. Теперь тебя самого нужно прятать…
