– Вы не поняли, профессор. Мне нужно поговорить с ней немедленно.
– Это исключено, дорогой капитан. Если бы она попала не к нам, а в обычную клинику, у нее вообще шансов не оказалось бы. Ну, может, один из двадцати. А я вам гарантирую ее полнейшее выздоровление. Радуйтесь этому, дорогой капитан, и не требуйте от медицины невозможного.
– Профессор, вы должны привести ее в сознание хоть на пару минут. От этого зависит жизнь двухсот семидесяти человек.
– Вы раздражаете своей непонятливостью, капитан, извините, конечно, за выражение. Вывести ее из комы раньше, чем через полторы недели невозможно. Даже если сделать это через неделю, это и то может пагубно отразиться на здоровье.
– Только на минуту…
– Да ее сейчас вообще нет, – взвыл собеседник так, что даже картавость из голоса исчезла. – Нет ее пока как человека. Идут восстановительные процессы. Я дал вам гарантии, и теперь перестаньте трепать мне нервы.
На мостике повисла гнетущая тишина. Вскоре Рублев не выдержал, кашлянул.
– Ну как. Что уж делать будем?
Капитан молчал. В глаза смерти он заглянул только один раз, очень давно, еще курсантом. Выполняя упражнения с ранцевым двигателем, не рассчитал запаса топлива и грохнулся вниз с трехкилометровой высоты. Конечно, его поймали. Магнитной подушкой. Но поймали у самой земли, и память о режущем душу бессильном ужасе перед неминучей гибелью осталась с ним навсегда. Сейчас там, внизу, уже несколько часов почти триста человек заперты с этим ужасом в одной капсуле. Двести семьдесят жизней, которые могут оборваться в любую секунду.
Неправда. Смерть здесь была. Бурлящий котел Хроноса, корежащий даже законы физики, способен растереть на кванты спасательную капсулу с такой же легкостью, с какой кошка рвет старую оберточную бумагу. Растереть вместе со всеми жизнями. Нет у них трех месяцев на поиски. Действовать нужно немедленно.
– Сержант.
– Да, капитан.
– Я нахожусь в секторе биологических исследований.
– Есть.
– Рублев. Идите за мной. Вам эта информация понадобится в первую очередь.
Лифт сбросил их до биосектора за полминуты. Секцию, в которой разместили пострадавшую, определить можно было с первого взгляда: перед матовыми дверьми толпилось человек двадцать. Капитан раздвинул людей плечом, положил ладонь на замок. Тот недолго пожужжал и отворился.
Профессор Карпов оказался низеньким старичком с большим горбатым носом и черными курчавыми волосами. Стоя вместе с тощим, высоким молодым человеком у полупрозрачной барокамеры, он восторженно жестикулировал обеими руками, время от времени тыкая пальцем куда-то в переплетение трубок. Появление капитана и пилота настроения ему отнюдь не ухудшило.
– Вы только посмотрите, друзья. Автомат сумел полностью реконструировать ее лицо! – Профессор подхватил с пульта лист бумаги с отпечатанным портретом и протянул Бергу.
У девушки были удивленные, широко распахнутые серые глаза, маленький носик-кнопочка и пухлые губы. Совсем ребенок. Капитан отдал портрет Рублеву, отвернулся к стене и заговорил:
– Мы должны узнать, как лежит корабль, профессор. Шахтой лоцманского катера вверх, или немного в сторону. Или под углом в сорок пять градусов. Или параллельно поверхности. Хотя бы на глазок. Это позволит сузить круг поисков в несколько раз. Мы сможем найти их не за два-три месяца, а за пару дней.
– Вы опять за свое, капитан! Девушка находится в глубочайшей коме, и никак не может быть выведена из нее, пока организм не регенерирует в достаточной степени.
– Шахта катера смонтирована рядом с рубкой, а спасательная капсула в центре корпуса. Если катер вышел, значит капсула цела. Корпус защищает ее от возможных повреждений. Они не могут катапультироваться, потому что находятся не в космосе, а в атмосфере, под давлением. С помощью челнока и спускаемых аппаратов мы вытащим их. Наверняка вытащим, если найдем в течение ближайших дней. Но три месяца на Хроносе – это смерть.
– Я благодарен вам за лекцию, капитан, но помочь ничем не могу.
– Мы должны знать, как лежит корабль. От этого зависит жизнь двухсот семидесяти человек.
– Да что вы как маленький, капитан! Девушка не способна отвечать на вопросы! Просто не спо-со- бна.
– Она садилась в катер, она входила в шахту…
– Да это просто черт знает что, – всплеснул руками Карпов. – Вы хоть слушаете, что я говорю?
– Профессор, вы должны провести зондирование мозга.
– Дорогой капитан, – ласково сказал Карпов, беря Берга под руку. – Вы меня простите, старика, но в медицине вы профан. Зондирование невозможно у живого человека, оно полностью разрушает кору головного мозга. Зондирование возможно только у трупа.
– Профессор. Там, внизу, двести семьдесят человек. И все они хотят жить.
– Но причем тут…
– Их спасение там, в ее голове!!! – заорал Берг, указывая на барокамеру. – И каждая минута промедления может стать для людей последней!
