собрались на войну, как на пикник – отцы с детьми, братья, друзья. Никакого сурового ожидания. Смех, шутки, приятельская борьба. Прямо воскресный отдых в чисто мужской компании. Армия…
Создатель спрыгнул вниз. Вампиренок инстинктивно раскрыл крылья и сорвался с плеча, глубоко расцарапав кожу куртки.
– Данила молодец, Данила все поручения выполняет, – малыш сделал пару широких кругов вокруг головы Господа. – Дай лизнуть?
– А ты не лопнешь, кровосос?
– Данила не лопнет, – обиделся вампиренок, – Даниле надо много сил, у Данилы много поручений.
– Ладно, – махнул рукой Создатель, – лети к Михаилу, он тебя кем-нибудь угостит.
Малыш с готовностью упорхнул, а Олег неторопливо пошел по лагерю. Он никак не мог поверить, что эти люди, еще вчера пахавшие землю, пасшие скот, обнимавшие детей, целовавшие жен и просто любимых завтра превратятся в силу, которая сметет Дьявола и подарит ему власть над миром Тысячи Солнц.
Создатель раздраженно откинул одеяло, сел в постели. Покосился на окно, за которым хлестал дождь. Встал, дошел до кухни, открыл холодильник, которым так никто и не заинтересовался, раздраженно захлопнул. На всякий случай заглянул в полку над столом. Потом махнул рукой, взял с плиты чайник, сделал несколько больших глотков. Нет, в этом мире делать ему решительно нечего.
Олег вернулся в комнату, достал банку со снотворным, потряс возле уха, открыл, вытряхнул капсулы на ладонь. Осталось еще четыре. Ничего, завтра он станет повелителем целого мира, и сможет позволить себе все, что угодно.
Создатель бросил две капсулы обратно в банку, а остальные отправил в рот.
Такой грозы в сентябре не случалось: дождь падал сплошной стеной, как из опрокинутой ванны. Щетки не просто не помогали, они мешали – без них мир за ветровым стеклом оставался вполне различимым, как за стеклом маски для подводного плаванья.
Московское шоссе возле мясокомбината залило на полметра, несколько «Москвичей» и один «жигуль» уже утонули. Водители и пассажиры понуро сидели внутри, задрав ноги, а в стекла дверей били самые настоящие морские волны от неторопливо проплывающих мимо, словно океанские лайнеры, грузовиков.
Коврики на полу «Нивы» тоже залило, но Чапа мужественно преодолела стихийно образовавшийся залив, повернула на Звездную улицу.
Тут дождь приутих, небо сверкнуло широкой, ветвистой молнией от горизонта до горизонта, шарахнул гром – Трофимов невольно втянул голову в плечи – и автостоянка на углу откликнулась множеством голосов дружно сработавшей сигнализации.
Вода хлынула снова.
Машина даже присела от обрушившейся на крышу тяжести, и Трофимов покачал головой. Не будь он так близко от дома, то предпочел бы откатиться к обочине и переждать этот вселенский потоп.
Саша переехал улицу Ленсовета, свернул на Пулковскую, добрался до дома и заглушил двигатель. Потом наклонился к лобовому стеклу, взглянул вверх. Темно, как ночью. В зените ярко-белым блеснула ослепительная молния и молодой человек шарахнулся назад.
Грохнуло.
Со всех сторон задудели сигналы.
Трофимов тяжело вздохнул. До дома оставалось метров сто, но преодолеть их под таким ливнем – все равно, что нырнуть в бассейн.
На улице в половине окон горел свет. Было хорошо видно, как Синичка суетится на кухне. Старается. У Саши потекли слюнки. А, пропади все пропадом!
Он решительно распахнул дверцу, выскочил под грозу и помчался со всех ног.
– Ну и погодка, – не без восхищения сказал Саша, когда объятия радостно встретившей его девушки немного ослабли. – Можно подумать, ангелы опять стали блудить с земными женщинами, и настала пора строить новый ковчег.
– Это Создатель, – не приняла колдунья шутливой формы разговора. – Он наслал ненастье, чтобы остановить нас.
– С чего бы это боги вдруг вспомнили про наши скромные персоны? – рассмеялся Саша, но Синичка осталась серьезной.
– Я получила Весть. Наш мир погибает. Настала пора использовать тоннель.
– Надеюсь, не сегодня? – менее уверено спросил Трофимов.
– Немедленно, – тихо, но твердо ответила колдунья. – Я приготовила еду в дорогу. Ну, и на те дни, что мы будем там. Ты говорил, это займет дней десять?
– Ладно, – безропотно кивнул Саша. – Наверное, рано или поздно это все-таки должно было случиться. Где сумка с едой? Пошли в машину.
Не успевшая остыть Чапа завелась с пол-оборота. Трофимов включил печку на обдув лобового стекла, ближний свет и вырулил на улицу.
– И не поверишь, что сейчас день, а не ночь кромешная.
– Быстрее, Саша!
– Не дергай меня. Лучше быть на месте в десять, чем в восемь в морге.
Как не убеждала Синичка, что от них сейчас зависит судьба целого мира, но Трофимов двигался не быстрее сорока километров, и только на шоссе немного осмелел, добавив обороты двигателю. Мурманское шоссе, в отличие от большинства других, прямое, как стрела. А машин в такую погоду оказалось мало.
