сделал несколько глотков. Маслянистая теплая жидкость жажды не утоляла.
– Счас сдохну, – простонал я.
Где ты, нежная, освежающая ночь? Какой дурак решил, что спать нужно не днем, а ночью?
Рядом зашевелился Чегай, сел на камень спиной к обрыву, рассеянно покачался, открыл глаза.
– Ой, где я? Лунный Дракон? Разве ты не сон?
– Не знаю. Интересно, а Галина Павловна мне приснилась, или я все же был на работе?
Мы тупо уставились друг на друга, потом я предложил.
– Пошли отсюда, пока солнце последние мозги не выпарило.
Чегай кивнул, сонно качнулся, покосился назад… глаза его округлились от зрелища близкого края пропасти, и парень с завидной резвостью стреканул вперед меня.
Уже минут через пять заныли ступни ног – уж очень круто тропинка забиралась вверх, но это было намного спокойнее узенького карниза над пропастью. Примерно через час уклон стал быстро уменьшаться, и мы вышли на следующую террасу.
Пожалуй, ее уже можно было назвать плоскогорьем: слева, примерно в километре от нас, зеленела роща, справа, до самого горного отвеса, отстоящего метров на триста, там и сям плотными шарами крон высились деревья.
– Ай-га-а! Ай-га-а! – заплясал Чегай, размахивая руками. – Дошли! Дошли! Я видел эти деревья, Лунный Дракон, я их видел сто раз! Тут! Рядом! С того берега! Дошли! Ай-га-а!
– И куда теперь?
– Идем, идем. Я знаю, – он схватил меня за руку и быстро потянул вдоль обрыва. Метров через сто мы вышли на дорогу. Самую настоящую проселочную дорогу – на моем «Рафе» проехать можно.
По дороге идти было легко и приятно, не то, что скакать по камням. Повеяло свежестью, послышался плеск. Жажда немедленно схватила за горло – я свернул, перешел на бег и за минуту достиг берега реки.
Вода шумела далеко внизу, метрах в пяти, а зеркально отполированные стены ущелья не оставляли ни единого шанса спуститься вниз. Можно запросто умереть от жажды, любуясь на игру волн под ногами, но не получить ни глотка. Я вздохнул, припал к горячему горлышку кувшина, налил полное брюхо жидкости, но пить хотелось все равно. Река внизу дразнила прохладой, свежестью, чистотой…
– Я был вон там, – дернул меня Чегай за руку и указал на другой берег, – два года назад, с сыновьями властителей рода Ло.
– И часто вы сюда наведываетесь?
– Да, довольно часто. Сюда заходит каждый. Хоть раз в жизни. Ведь здесь проходит Дорога Смертных, просителей к повелителю…
– Чегай, – перебил я его, – скажи внятно, сколько нам придется ждать, пока кто-либо забредет на тот берег? День? Неделю? Год?
– Ну… – замялся наследник властителей рода Че.
– Понятно, – оборвал я его думы. – Может год, может два… Тогда как нам самим перебираться через реку?
– Там мост через Горную струю, – оживился парень. – Он разрушен, но только наполовину. Можно взять веревку, раскачаться и спрыгнуть на ту сторону.
– А где взять веревку?
– А там, у моста, заречане живут. Дикари, мясоеды. У них возьмем.
– Ну, пошли.
Удивительно одинаково мыслят люди. Сколько селений стоит на берегах рек – не сосчитать. И в каждой деревне обязательно есть обычные жители, и есть заречане. И в здешних горах тоже самое. Слова «река» нет, а заречане – есть.
Горная струя сделала плавный поворот, и я увидел мост. Когда-то это была изящная каменная арка, по которой шла Дорога Смертных. Но теперь от моста осталась максимум треть. Метров сорок грубой кладки давно рухнули в воду, да еще прихватили с собой верхний край того берега. Уцелевший обрубок висел метрах в семи над водой. В принципе, можно обвязаться веревкой и переплыть… Но водичка – как вспомнишь, так вздрогнешь. Да и выбраться наверх по отшлифованному водой обрыву по силам только мухе.
– Где, ты говоришь, раскачаться можно?
Чегай промолчал. Похоже, в его воспоминаниях все выглядело совсем иначе.
– Ладно… – похлопал я его по плечу. – Показывай лучше, где тут ваши заречане живут.
– Да вот же, рядом с дорогой!
Сперва я не понял, о чем он говорит, пригляделся, и внезапно понял, что сплошные густые заросли у дороги – обман. Кустарник скрадывал стены, а кроны деревьев сливались с зеленой крышей над ними. Рядом с дорогой стоял мастерски замаскированный дом. И сразу стали хорошо различимы узкие бойницы, слуховые (или наблюдательные) окна на кровле, стал отчетливо ощутим запах дыма. Это явно не жилье, это опорный пункт, от которого до сих пор веяло опасностью. По животу пробежал холодок, рука невольно легла на рукоять ольхона.
– Что встали? Идем, – шагнул я вперед.
Вход в маленькую крепость нашелся со стороны Горной Струи; стены отстояли от силы на метр от обрыва, и желающему попасть вовнутрь пришлось бы пройти мимо трех бойниц. В стенах под бронзовой
