И тут я вспомнил про человека, у которого в доме нет телевизора.
Познакомились мы в музей-квартире Пушкина, на Мойке. Забрел я туда случайно, но в фойе наткнулся на шумную толпу людей, и тут же «сделал стойку»: что-то происходит. Прихватив баночку джин-тоника (раздавали «на халяву») я начал бродить туда-сюда и водить ушами, как спящий на кухне кот, в надежде подслушать хоть что-нибудь и узнать, в чем дело. И наткнулся на забавную парочку.
Тощий, длинный, лохматый очкарик в синем свитере стоял, угрюмо глядя в пол, с рюмкой в руках и покорно внимал, а импозантный господин в темно-серой тройке, с толстой золотой цепочкой, тянущейся от жилетной петли к кармашку для часов, с академической бородкой, седым чубом и в очках с металлической оправой – ну, вылитый профессор начала века – неторопливо его распекал:
– Кухонным ножом, Антон, убить человека практически невозможно, тем более случайно. Поверь уж моему опыту. Нужно твердо держать его в руках, знать, куда бить, под каким углом, не попасть на ребро. Это трудно даже хорошему профессионалу. Иное дело стилет. Этот, считай, сам дорогу к сердцу находит, достаточно только ткнуть в направлении жертвы. Мне больше нравятся трехгранные клинки, но это уже дело вкуса…
«Профессор» сделал глоток из своего бокала и на среднем пальце тускло блеснул квадратным камнем массивный перстень.
Что бы вы подумали на моем месте? Вот и я так решил.
Первым желанием было смыться с чужого праздника, пока не засекли. Вторым – попытаться познакомиться с «крестным отцом» и разговорить его на пару статей. Третьим – просто забиться в уголок в надежде незаметно услышать еще чего-нибудь. Тут я увидел, как очкарик топает к открытому окну, на ходу вытаскивая сигарету из мятой пачки и решился: подошел сбоку, с независимым видом прислонился к стене и поздоровался:
– Привет, Антон.
– Привет, – кивнул очкарик, прикурил и протянул мне руку. – Ты откуда?
– Да так, случайно, – повел я плечом и, затаив дыхание, спросил: – А с кем это ты разговаривал?
– Это Балабуха, Андрей Дмитриевич. Руководитель нашей литературной студии. Ты что, его не знаешь?
Вот так я и познакомился с Антоном Первушиным. Интересный парень: хвастливый до ужаса, обожает развертывать поистине маниловские планы во всех направлениях, причем, к моему изумлению, не меньше половины из них ухитряется осуществить. Немножко разбирается в механике, в истории, в литературе, в криминалистике, а если чего не знает – то с удовольствием врет, публикуя статьи и рассказы.
Учился он в Политехническом институте, после окончания занимался проектированием турбин, но был уволен – или сокращен, неважно. Факт тот, что в распоряжении Антона появилась масса свободного времени, и он начал писать книги. Если вам попадались на прилавках «Убить Герострата» или «Война по понедельникам» – так это его.
И вообще, забавная вещь литература: Первушин по профессии турбинист, я – математик, Балабуха – геодезист, Стругацкие – астроном и востоковед, Логинов – химик, Пикуль – моряк, Задорнов – авиационщик, Булгаков и Чехов – врачи. Интересно, а кого выпускает Литературный Институт? Химиков-технологов, что ли?..
На сегодняшний день Антон редактирует журнал фантастики, пишет исторические очерки о «ЧК», новый роман-боевик, готовит конференцию в «Фидонет», и при всем том ухитряется много и азартно резаться в компьютерные игрушки, о чем регулярно с неменьшим азартом хвастается по телефону. Еще он время от времени пьет. Правда, в пьяном виде Антон почему-то не спит, так что его драгоценное время при этом не теряется, а скорее экономится.
Как истинное дитя конца двадцатого века, Первушин считает, что компьютер может заменить все, и ничего кроме оного не имеет. На рабочем столе этого писателя, среди груды книг и лазерных дисков, гордо высится 486-ой агрегат, с 16-ю метрами памяти, принтером, цветным монитором, CD-ромом, аудиобластером и факс-модемом. Про мое преступление Антон знать ничего не может – разве только о нем сообщали в сети «Фидо». Если попроситься к нему на пару часиков поработать, то статью можно не только написать, отредактировать и красиво оформить, но и переслать в редакцию по факсу. Конкретно – Чесановой Татьяне. Пока примут, пока отнесут. Даже если захотят потом засечь и поймать – не успеют.
– Кукиш вам всем! – громко объявил я, испугав встречную девчонку, и ускорил шаг, чтобы успеть перейти к Дворцовому мосту по зеленому сигналу светофора.
Переслав материал в редакцию, я могу смело отправляться в консультацию к Панаетовой Ольге и просить ее взять на себя адвокатскую защиту Юры. Объясню, что и как. Пусть он на ближайшем же допросе подробно впишет в протокол – имеет право – все, что узнал из документации о холдинге, и укажет на факт использования служебного положения, как на мотив убийства. Думаю, после этого следствие предпочтет отправить подозреваемого куда подальше. Им ведь нужно эту тему замолчать, а не вытаскивать на судебное заседание.
Телефона у Ольги в кабинете нет, значит в милицию о появлении разыскиваемого преступника она сможет сообщить только после моего ухода. На машине – успею смыться.
Такой вот план действий.
«Мерс» стоял там, где я его оставил, в целости и сохранности. Рядом пристроился темно-темно синий «Лексус». Я снял свое единственное сокровище с сигнализации, сел внутрь, завел. Дал немного прогреться двигателю.
Дверь детского садика отворилась, оттуда выскользнул плечистый охранник, мягкой, кошачьей походкой подошел к машине и постучал указательным пальцем по ветровому стеклу:
– Эй, парень. Тебя шеф к себе зовет.
«Кажется, все-таки влип», – подумал я, но спорить не стал.
Кабинет Валерия Алексеевича со времен последней нашей встречи ничуть не изменился. Хозяин дружелюбно улыбнулся, широким жестом указал на стул напротив себя.
– Здравствуй, Сергей. Увидел я вчера своего «старичка» и порадовался. Приятно, что он попал в хорошие руки. Ремонт дорого обошелся?
