– Про соль и перец я вспомнил только тогда, когда мясо разделывать сунулся, сэр, – извиняющимся тоном сообщил археолог. – А до этого как-то и в голову не приходило…
– Я так думаю, – угрюмо сообщил миллионер, – вы просто решили уморить меня голодом.
Он попытался встать, но болезненно поморщился и опять сполз на пол, схватившись за прокушенную ступню.
– Лучше всего, сэр Теплер, – сообщил Атлантида, – попытаться снять ботинок, пока кровь не засохла. Потом ведь срезать по кусочкам придется.
– Мои новенькие итальянские[27] ботинки! От Манифери[28], между прочим…
– Не расстраивайтесь, сэр Теплер, – утешил его Атлантида. – Теперь их все равно придется выбрасывать.
– Вы думаете? – Вайт внимательно присмотрелся к туфле, покрытой толстой пыльно-кровяной коркой, с явно выраженным рядом сквозных пробоин сверху, и со сломанной подошвой снизу. – Да, пожалуй вы правы, сэр… Опять расходы! – и неожиданно махнул рукой: – Ладно, режьте!
Историк вздохнул с облегчением: он с ужасом представлял себе процедуру снятия ботинка с раненой ноги. А резать – это не стаскивать. Все легче. Атлантида принял от Вайта его тесак, присел рядом и неожиданно остановился.
– Что опять, сэр Платон? – раздраженно поинтересовался толстяк, мысленно уже приготовившийся распроститься с туфлей и перетерпеть немного боли.
– Бинт, – кратко отозвался Рассольников. – Ногу придется перебинтовать.
– Ну так перебинтуете!
– Чем?
Повисло тяжелое молчание.
– Ну, разорвите мою камизу за двести восемьдесят семь оболов, – наконец решился толстяк.
– Не пойдет, – с явным сожалением вздохнул Атлантида. – Она грязная. Еще заразу какую занесем… Ладно, пойду загляну в санитарный автомат. Если от моей рубашки отрезать полоску по нижнему краю, то это, пожалуй, будет не очень заметно.
– Что за идиотизм, сэр Платон?! – возмутился Вайт. – На катере стоит холодильник, стиральный автомат и микроволновка, но нет банальной аптечки!
– Оборудование среднего энергопотребления, сэр, – пожал плечами Рассольников. – Они запитаны через общую энергосистему, а потому не подлежат демонтажу.
– Все равно бред.
После окончания перевязки толстяк самолично вышвырнул ошметки ботинка на растерзание падальщиков, после чего укоризненно покачал тесаком на напарника:
– А ведь вы меня обманываете, сэр Платон!
– В чем, сэр?
– Как это у нас нет соли? Неужели на всей планете нет ни одного месторождения?
– Сунгари, – поднял глаза к потолку Атлантида, – ты засек хоть одно месторождение NaCl[29]?
– Имеется массивное выступление породы в тысяча двухстах семидесяти километрах по курсу пятьдесят три!
– Аск! – шлепнул себя кулаком в ладонь миллионер. – Что я говорил?! Так и быть, ради достойного ужина потерплю еще пару часов. Полетели!
– Уважаемый судовладелец Теплер Вайт, – официальным тоном высказался бортпилот, – довожу до вашего сведения, что капитан Платон Рассольников в течение двух минут сорока семи секунд вел катер в режиме бреющего полета на маневровых двигателях.
– Что это? – с удивлением повернулся толстяк к напарнику.
– А, ерунда, – отмахнулся тот, – не обращайте внимания.
– Нет, не ерунда! – возмутился Сунгари. – Маневровые двигатели предназначены для импульсного режима работы и использование их лучей в непрерывном истечении свыше двадцати секунд…
– Вечером отлажу программный пакет, и все будет в порядке.
– …расчет полета к месторождению завершен, – без запинки продолжил бортпилот. – Предлагаю занять противоперегрузочные кресла. Сообщение для короля планеты Глушь:
«
– Отвечай, – распорядился Рассольников. – Контактов нет, тип неизвестен, признаки уровня развития: наличие скотоводства и умение добывать огонь.
– Как это «тип неизвестен»? – возмутился толстяк. – Ящерицы!
