— Кто здесь?! — взвыл Ратмир, в ужасе отползая еще дальше в колючки. — Не тронь! Чур меня!
— Ишь, раскричался… — Ведун подобрал отброшенную перепуганным горе-чародеем книгу. Прочесть ничего не смог: писана она была незнакомыми буквами. — Откуда такую грамоту знаешь, Ратмир?
— А тебе что за дело? — Отрок отполз еще немного. — Отдай.
— Вот еще! — фыркнул Олег. — Книжки детям не игрушка. Значит, вот как ты решил силы набраться — через чернокнижие. Ну, скажи хоть, где раздобыл.
— Ничего я тебе не скажу! — К Ратмиру понемногу возвращалась обычная наглость. — А будешь драться — бате пожалуюсь! Батя скоро приедет за мной!
— Как знать, — вздохнул Олег. — Но прав он был, что не хотел тебя к родне отправлять.
— Не хотел, а отправил! — с обидой выкрикнул мальчишка, встал, утирая сопли, подошел к ведуну и попытался вырвать книгу. — Отдай, говорю!
Олег, одной рукой удерживая растрепанный том, задумался. Книга старая, добротная, руками пергамент не изорвать. В кусты зашвырнешь — найдет, в колодец кинешь — еще хуже, у пацана хватит ума и туда за ней отправиться. Терять время на разведение костра Середину не хотелось.
— Остынь! — Олег слегка оттолкнул парнишку, и тот повалился на землю. — Со старшими так не разговаривают.
— Сильный, да?! — завел знакомую песню Ратмир. — Раз сильный, значит, можешь бить? Ну, бей! А я бате расскажу!
— Мне самому найдется что рассказать Добрыне, коли еще свидимся. Да и деду твоему, Яромиру, тоже. Вот про эту книгу, например…
— Не надо, — вздохнул отрок и напоказ понурился. — Попадет. А за что?
— За чтение нехороших книжек, — несколько удивленно заметил Олег. — Что, за это попадать разве не должно? Чего ж ты тогда в кусты залез?
— Да дед Яромир — он же кто? Чурка сиволапая! — вспомнил полюбившееся выражение Ратмир. — А ты другое дело, ты ведун, ты понимание имеешь. Ведь от книг вреда нету! А Яромир мне вообще читать запрещает—и греческие книги, и веды. Только эта и осталась… Хорошо хоть, про нее не знает никто, иначе бы давно отобрали у сироты. А ты ведь, почитай, тоже по книгам свою премудрость изучал, а если не по книгам — значит, учителя твои книгочеи, верно? У меня учителей нет, заступиться некому…
Ратмир говорил хорошо поставленным плаксивым голосом, время от времени в нужных местах всхлипывая. Олег даже заслушался его — и вдруг понял, что в парне пропадает неплохой артист. Но в этом мире на подмостках выступали только скоморохи, которым, как по опыту знал Середин, нельзя доверить медного гроша, не то что юношу. Пьяницы и пройдохи, лишь по недоразумению берущиеся веселить народ глупыми шутками, —вот кем, на взгляд Олега, были скоморохи. А Ратмир мог бы играть в театре…
— Вот что, паря, — остановил Середин драматический монолог, — ты меньше болтай и больше думай. Если жив останусь, хочу всерьез с тобой поговорить. О том, кто в этом мире правый, а кто сильный и какая между ними разница. Пока же мой тебе совет: не читай этих книг. Пользы не будет.
— А какая от знаний польза? — тут же подстроился под настроение собеседника Ратмир. — Так, голову забить… Конечно, я бы хотел с тобой поговорить. Со мной ведь никто не разговаривает: мать померла, отец разбойник, дед книги в костер кидает… Да тут вся деревня такая! Узнают — отнимут. Не говори никому, ведун, а потом мы о ней с тобой поговорим.
«Все ты врешь, а меня ненавидишь», — печально подумал Олег.
— В деревне знают про твои книги, я ведь говорил тебе тогда, в лесу.
— Но ведь не забрали! — взвился Ратмир. — Значит, никто не знает о них!
— Борис знал, — усмехнулся Середин. — Когда ты их в траву бросил, его сыновья все видели, я не шутил. Так что имей в виду…
— Борис пропал, и сыновей его здесь нет! — с неожиданно прорвавшейся злобой выкрикнул Ратмир. — Откуда я знаю, что ты не врешь?! Отдай книгу!
— Да зачем она тебе? — Ведун все никак не мог решить, что делать с колдовской писаниной. — Все равно толку не будет никакого.
— Тогда отдай! — В логике отроку было трудно отказать. — Раз от нее ни пользы, ни вреда — тогда просто отдай ее мне!
— А и правда! — кивнул Олег. — Держи! Он небрежно швырнул книгу в траву, повернулся и пошел прочь. Пожалуй, это действительно лучший вы— ход — по крайней мере, Ратмиру придется задуматься над таким поступком ведуна.
Шагая к колодцу, Олег постарался припомнить весь список загадок. Рада — здесь кое-что уже ясно. Сыновья старосты — и с ними Середин вроде бы разобрался, хотя сам для этого ничего не сделал. Глеб, наверное, не был слугой умруна, но теперь это уже не имеет значения, теперь все изменилось. Самое время проведать источник живой воды, о котором говорили и Глеб, и Борис, и сама чародейка. Говорили, поди, специально — в расчете на то, что Олег обязательно туда полезет.
— Но что мне остается, электрическая сила? — вздохнул ведун. — Только играть в ее игру и ждать, когда эта паучиха ошибется или хоть покажет слабое место. Не может же она быть совсем неуязвима!
Вдруг у самого уха Олега просвистел камень, ударился о стену дома старосты. Инстинкты заставили Середина сразу броситься в сторону, сабля так и прыгнула в руку. Но это оказался всего лишь Ратмир — он стоял, весь зареванный, на дороге, одной рукой крепко прижимая к груди свою книгу.
— А ты!.. Ты!..
— Что — я? — Олег со вздохом вернул саблю в ножны. — Будешь еще камнями швыряться — выпорю.
— Да со мной-то ты справишься, со мной каждый справится! — Ратмир действительно был в истерике. — А вот… Ты все еще думаешь, что ты сильный, да?!
— Да, — спокойно кивнул ведун. — Я думаю, что я сильный. А ты — слабый.
— И ты! И ты! — Мальчишка запрыгал по дороге, будто старался пятками вколотить в Олега свою мысль. — И ты слабый! Только думаешь о себе много, а значит — дурак! А вот когда она тебя в бараний рог скрутит, вот тогда ты поймешь, ты тогда ко мне на брюхе приползешь!
— Что?! — Олег быстро зашагал к отроку. — Что ты сказал?! Кто — она?
Но Ратмир уже улепетывал прочь, поднимая пыль Середин даже сделал вслед ему несколько шагов, но остановился. Не гоняться же по кустам за сопливым мальчишкой, который впадает в истерику сразу, чуть что не по нему?
— И все же он что-то знает, — вздохнул Олег. — Это какое же по счету будет ква?.. Эх, Ливон Ратмирович, ты бы тут сразу разобрался, кому направо, кому налево, а я вот заблудился.
Ловушка это или не ловушка, а к колодцу надо было идти. Проводить в Еловом лесу еще одну ночь, которая не даст ничего, кроме новых загадок, ведун не собирался
Колодец
Колодец теперь никто не охранял. Середин обошел его, заглянул вниз, в прохладную, но сухую темноту. Большое ведро, привязанное к журавлю, стояло на срубе, но спускаться вниз по веревке Олегу не хотелось. Он совсем уж было собрался навестить жену старосты и выведать у нее, как путешествовал за живой водой ее муж, но увидел рядышком, под навесом, моток веревки, который при ближайшем рассмотрении оказался веревочной лестницей.
Хорошенько проверив узлы, Олег принес ее к колодцу. На краях лестницы нашлись железные крючья, следы от них ведун легко нашел на срубе. Когда лестница, разматываясь, упала вниз, ему показалось, что из темноты раздался чей-то стон. Но колодец обманчив на звуки… Еще раз осмотревшись, Середин прочитал заговор на кошачье зрение, а потом решительно перекинул через край сруба ногу. Двум смертям не бывать.
И все же спускаться было страшновато. На середине пути Олег поднял голову и удивился, до чего маленьким стало небо. Вспомнилась легенда о звездах, которые можно даже днем увидеть из колодца. Он попробовал присмотреться, но вместо звезд увидел какие-то тонкие, белесые нити, протянувшиеся в разных направлениях. Паутина! Олег сморгнул, видение исчезло.
Лестницы хватало как раз, чтобы достать до каменных плит, которыми оказалось вымощено дно
