Герцен, 'дозу Антикорфики'. Публикации 'Письма к императору Александру II (по поводу книги барона Корфа) и книги '14 декабря 1825 и император Николай' рассекречивали прошлое, о котором власти предпочитали молчать. Барон Корф, прочитав книгу, буквально упал в обморок.
В 1860 году 'Колокол' печатает 'письмо из провинции'. Кто его автор, по сей день неизвестно. Оно подписано:
Письма из России редко приносили почтальоны. Они прибывали вместе со старыми знакомыми, а более всего с новыми, незнакомыми людьми. В разное время здесь Стасовы, Николай Рубинштейн, Владимир Ковалевский (Ковалевский какое-то время даже давал уроки дочери Герцена). Немногие из них, к сожалению, оставили воспоминания о пребывании в доме Герцена. Полковник русского Генерального штаба Турчанинов, впоследствии прославившийся герой гражданской войны в Америке, генерал 'Северян', побывал у Герцена перед отъездом за океан. Он хотел видеть Герцена лично, 'чтобы в наружности вашей прочесть — то ли действительно вы, что мне мерещилось, когда я читал ваши сочинения', — писал Турчанинов в 1859 году.
Весною 1859 года приехали к Герцену соратники и друзья Чернышевского — поэт Михаил Илларионович Михайлов и Николай Васильевич Шелгунов с женой Людмилой Петровной. Оказанный им прием, обед просто очаровали. И позже, когда Шелгунов и Михайлов вслед за Чернышевским взялись за составление прокламаций — а ими было написано известное воззвание 'К молодому поколению', — то они вновь прибыли в Лондон в конце июня 1861 года и уговорили Герцена отпечатать эту прокламацию в ВРТ, хотя Герцен и возражал тогда против призыва к революции. Вспоминая о Герцене, Шелгунов писал: 'Есть так называемые умные люди, которые говорят хорошо и логично, но еще красивее и лучше они спорят, умеют тонко подмечать сходства и различия и находить противоположения; но обыкновенно в вещах они видят только одну сторону. Герцен принадлежал не к этому сорту относительно умных людей… Это был ум глубокий, но не отвлеченный, а жизненный, реальный, схватывавший идеальную и практическую сущность каждого предмета и каждого понятия'.
Вскоре в Лондоне объявилась такая одиозная фигура, как Петр Владимирович Долгоруков, 'кривоногий князь', двоюродный брат шефа жандармов Василия Долгорукова. Долгоруковы — потомки князей Черниговских.
Петр Владимирович никогда не забывал о своей знатности и, будучи в 11 лет изгнан из камер-пажей, затаил злобу на Романовых. Он занялся дворянскими родословными. Занятие шло успешно — Долгоруков составил четыре тома 'Российской родословной книги'. Но, собирая документы различных дворянских родов, Долгоруков втайне ото всех подбирал и 'секреты из секретов', касающиеся наиболее знатных вельмож России, в том числе и всех представителей царствующего дома Романовых. Несмотря на свою знатность, несмотря на то, что Долгоруков был 'своим' среди высшей придворной знати, ему не были чужды и свободолюбивые идеи. В 1842 году в Париже Долгоруков печатает 'Заметки о главных фамилиях России', а сам скрывается под именем графа Альмагро. Эта книга привела в бешенство Николая I. Как же, князь прямо указывал на то, что Романовы присягнули в 1613 году на основе 'конституции', выработанной Земским собором. Потом эта 'конституция' была уничтожена при Петре I. Долгорукова затребовали в Россию, арестовали и отправили в Вятку. Но вскоре князь был возвращен.
Долгоруков привез Герцену наисекретнейшие документы, разоблачающие царствующий дом, 'сволочь, составляющую в Петербурге царскую дворню'. У Долгорукова были далеко идущие планы — издавать книги, так или иначе рассказывающие о темных делах царских прихвостней, да и самих царей. Эту программу Долгоруков не выполнил полностью, но нагнал страха на придворную камарилью и позволил издателям 'Колокола' широко осветить многие до той поры неизвестные, схороненные подробности как царского быта, так, что особо важно, истории декабризма.
Но вот и наступил день 5 (17) марта 1861 года. В этот день во всех церквах России читали с амвонов царский манифест об освобождении крестьян. Казалось, что первоначальная программа 'Колокола' реализуется, то есть освобождение крестьян с землей, обещание широких реформ суда, печати и пр. Герцен решил организовать торжественный обед и… поднять тост за Александра II. Он все еще верил в благие намерения этого царя.
В доме Герценов полно гостей. Уже налиты бокалы.
Но торжества не получилось. Пришла весть из Варшавы. Там были демонстрации, войска стреляли. Есть убитые и раненые. Выпили в память погибших.
'Минута разочарования' — так назвал реформу не кто иной, а сам император всероссийский Александр II. А В.И. Ленин писал, что разочарование вылилось в усиление крестьянских восстаний после реформы, которая была 'бессовестнейшим грабежом крестьян'. Освобождение 'было рядом насилий и сплошным надругательством над ними. По случаю 'освобождения' от крестьянской земли отрезали в черноземных губерниях
Крестьянская 'великая' реформа проводилась пулями, штыками, розгами. Крестьяне же ответили на 'освобождение' массовыми выступлениями. По секретным отчетам III отделения только в 1861 году в России волнения крестьян захватили 1370 имений. Причем в 717 имениях были введены войска. В результате 140 убитых и 170 раненых. По эти цифры не отражают полной картины крестьянских волнений в ответ на реформу. Особенно сильными, получившими широкий отклик, были крестьянские волнения в Казанской и Пензенской губерниях, в селах Бездна, Кандеевка, Черногай. Так, в селе Черногай до 4 тысяч крестьян с красными знаменами (они на Руси известны еще со времен Степана Разина), с криками 'Воля! Воля!' двинулись из деревни, провозглашая: 'Земля вся наша!' Войска их встретили выстрелами. А в селе Кандеевка в ответ на ружейный огонь крестьяне выкрикивали: 'Все до одного умрем, но не покоримся!' И в Кандеевке было убито 8 человек, 27 ранено. В селе Бездна убитых и раненых оказалось 350 крестьян.
А.В. Никитенко, многолетний цензор, человек, хорошо осведомленный, записал в дневнике: 'Однако добродушный русский народ, который, по словам Погодина, встретил свободу с умилением сердца, кротко и благодарно, начинает в разных местах проявлять свое вековое невежество и грубое непонимание закона и права'. Погодин же выступил с 'грамотками', которыми хотел 'возбудить в крестьянах благодарность и внушить терпение'. Расстрелы означали, что правительство перешло в наступление. Но и радикально- демократические круги стали боевитей, особенно студенческая молодежь. Студенческие волнения охватили в 1861 году целый ряд учебных заведений, и Шелгунов с полным основанием мог заявить: 'Мы серьезно считали себя 'накануне'… То было время самого славного возбуждения'. Появившиеся в России прокламации и воззвания 'К молодому поколению', 'Великорус' уже намечали планы наступления на царизм.
Конец весны и начало лета 1861 года было пиком крестьянских волнений в ответ на реформу. Они охватили 32 губернии. 'Колокол' под воздействием вестей, доходящих из России, меняет свою программу. В центре его внимания по-прежнему стоит крестьянский вопрос. Но теперь уже Герцен и Огарев освещают его