семнадцать людей? После того, как слышал их предсмертные вопли, обонял их кровь, осязал через рукоять меча сопротивление их плоти смертоносному лезвию. Люди не убивают людей, а тот несчастный, кто сдуру нарушил этот завет, неизбежно наказывается безумием. Так повелось от века, Джа установил это правило вскоре после того, как сотворил первых людей, этому посвящено особое предание. Люди считают, что запреты, установленные Джа, нельзя преодолеть, и обычно это так. Но сейчас другой случай, сейчас сам Джа уполномочил своего избранника нарушить конкретный запрет во имя конкретной цели. И неважно, каким способом Джа уполномочил избранника – обычной речью или просто наслав нужную мысль.
Веревка мыслей прошла через мозг Роланда и замкнулась в круг, его разум вернулся к тому, с чего начал. Он засомневался в своей правоте, потому что подумал, что с точки зрения Зорьки он неотличим от безумца. Ну и что с того? Истинный образ короля Роланда сложен и многогранен, в нем есть место многому. в том числе и тому, что со стороны похоже на безумие, но это просто внешнее сходство. Не всегда видимый образ предмета в точности соответствует самому предмету. Течения воды или растворенная в ней муть могут искажать образ, и когда смотришь с большого расстояния, иногда бывает вообще непонятно, что именно ты видишь. Но когда ты подплываешь ближе, иллюзии рассеиваются и истина проясняется. Зорька не смогла или не захотела подплыть поближе, разобраться в мыслях и чувствах Роланда, в причинах, побудивших его сделать то, что он сделал, и стать тем, кем он стал. Да, эти причины непросто понять, но это возможно, Зорька просто не захотела, решила не утруждать свой мозг. Джа ей судья.
Решено – Роланд не будет наказывать Зорьку, не будет мстить за ее безумный поступок. Точки зрения бывают разные, для нее безумен он, для него – она, а полной истиной владеет один Джа и пусть сбудется его воля. И еще одна важная вещь только что пришла в голову. Несомненно, что Роланд – орудие в руке Джа, но с чего он взял, что он
А с исполнением великого предназначения стоит повременить. Роланд слишком увлекся, он не учел, что обычным людям, не удостоенным непосредственного внимания Джа, трудно привыкнуть к тому, как быстро меняется мир, исполняя волю своего создателя. Нужно дать людям время. Пусть все идет своим чередом, пусть будут охоты и пиры, пусть матери откладывают яйца и вылупляют детей, пусть новое входит в повседневную жизнь незаметно, исподволь. Когда придет время, Джа даст знак. А если Роланд ошибся, Джа даст знак немедленно. И да будет так.
Придя к этому выводу, Роланд слез с камня и отправился разыскивать меч. Он шел, а не плыл, он понимал, что это неприлично, что со стороны он похож на травоеда, но ему было все равно. Когда решается судьба вселенной, мелкие предрассудки не имеют значения.
4
Зорька взмахнула хвостом, это движение было быстрым и внезапным, но не настолько внезапным, чтобы его нельзя было парировать. Сознание Дейкстры нарисовало ужасную картину: Роланд выбрасывает вперед руки, между присосками которых зажат меч, лезвие соприкасается с плотью Зорькиного плавника и погружается внутрь, рассекает живые ткани и окрашивает воду густой и темной акульей кровью. Пескариной трещоткой трещат хрящи, шипит рассекаемая кожа, прекрасная акула издает горестный предсмертный вопль…
Дейкстра помотал головой, отгоняя видение. Нет, эта картина вылупилась не из антенны мудреца, а из воображения, антенна же показала совсем другое. Зорька не настолько глупа, чтобы подставляться под меч, она направила хвост мимо цели, ударила Роланда не самим хвостом, а поднятой им волной. Волна опрокинула Роланда, на мгновение Дейкстре показалось, что небесный меч сейчас вонзится в тело героя, но Роланд тоже сообразил это и отбросил меч в сторону. Вот так и закончился жизненный путь рыцаря, героя и короля по имени Роланд. Но в предания этот финал не войдет, потому что великие герои погибают не в зубах разгневанной акулы, а как-то иначе, более красиво и славно.
Однако Дейкстра ошибся, жизненный путь Роланда еще не закончился. Зорька не воспользовалась ситуацией, не бросилась на поверженного рыцаря сверху, не впилась острыми зубами в тонкую человеческую кожу, не затрясла бешено головой, разрывая на куски тело жертвы. Зорька не решилась. Хоть она и говорила, что Роланд больше не человек, но одно дело говорить, и совсем другое – верить в то, о чем говоришь. Преступить закон непросто, не каждый на это способен. Роланд сумел заставить себя убивать людей, Зорька – нет. Может, за это Джа и наказал Роланда безумием?
Тем временем Роланд восстановил управление собственным телом и, в какой-то степени, самообладание. Он поднялся на руки, выпрямился во весь рост и стал выкрикивать гневные слова. Зорька ответила тем же, и смертельный бой превратился в дурацкую потасовку. Ни один из ее участников не решался пускать в ход свою силу, Зорька – потому что не смогла преступить закон, а Роланд – потому что без меча он бессилен.
Бессилен. Без меча.
Ни Роланд, ни Зорька не обращали на Дейкстру внимания, они были полностью заняты друг другом. Стараясь двигаться бесшумно и незаметно, пригибаясь к земле и переступая, как травоед, Дейкстра приблизился к мечу, подобрал его и так же осторожно засеменил прочь, к большому камню, который должен скрыть его от глаз короля-безумца. Двадцать шагов отделяли Дейкстру от камня, и время, в течение которого он делал эти шаги, показалось ему бесконечным.
Оказавшись вне поля зрения Роланда, Дейкстра выставил меч острием вперед, оттолкнулся шестью задними руками и поплыл прочь, двигаясь так быстро, как только мог. Со стороны он, наверное, смотрелся грозно и вызывающе. Окажись неподалеку посторонний наблюдатель, он подумал бы, что старый мудрец разгоняется, готовясь вонзить страшный небесный меч в брюхо какого-то невидимого врага. Но на самом деле Дейкстра просто боялся пораниться, держа в руках меч без чехла.
Задняя полусфера осветилась тусклой багровой вспышкой, Дейкстра развернул антенну и увидел, как обтекаемый силуэт акулы уносится вверх и прочь. Интересно, Роланд еще жив? Скорее всего, жив – морда акулы чиста, вокруг нее не вьются ручейки кровяной мути. А жаль.
Дейкстра плыл очень быстро, он страшно боялся, что за его затылком вот-вот появится великий и могучий победитель великанов, и тогда… А что тогда?
Дейкстра рассмеялся и расслабил мантию, продолжая двигаться по инерции. Воистину забавно, как сильно привычные стереотипы властвуют над мышлением. Дейкстра привык воспринимать Роланда как могучего бойца, сильнейшего во всем океане, Дейкстра не мог даже помыслить о том, что теперь, когда небесный меч зажат в его присосках, они с Роландом поменялись ролями. Этот меч – абсолютное оружие, каждый, кто им владеет, становится неуязвимым, но не потому, что его невозможно победить, а потому, что ни один рыцарь в здравом уме не отважится ввязаться в такую схватку. Впрочем, Роланд как раз отважится, он-то не в здравом уме. Скажет сам себе, что Джа послал ему очередное испытание…
А почему, кстати, Дейкстра поплыл прочь, завладев этим мечом? Почему не бросился на безумца и не решил проблему одним ударом? Легко упрекать других в нерешительности, а сам-то каков? Даже мысли не появилось, что сила теперь на его стороне. Трус остается трусом, какое бы чудесное оружие ни держал он в руках. И нечего стыдиться собственной трусости, Роланд никогда ее не стыдился, и все думали, что он шутит, когда говорит о своих страхах, и никто не считал его трусом. Признавая свой страх, ты побеждаешь его, а не признавая – укрепляешь. Вот сам Дейкстра, например, стоял перед Роландом и изо всех сил делал вид, что вовсе не боится обезумевшего короля. А надо было сказать: 'Экий ты страшный, Роланд, отойди-ка подальше, а то я боюсь, что обгажусь ненароком'. Вряд ли Роланд разгневался бы на эти слова, скорее, наоборот, рассмеялся бы. Но Дейкстра не произнес этих слов, они не пришли ему в голову, потому что мозг мудреца был парализован страхом, который он не осмелился признать и принять. Вот поэтому племенем правит Роланд, а Дейкстра прячется в пустоши и никак не может решить, что делать с внезапно обретенным мечом.
И в этот момент Дейкстра понял, каким будет правильное решение. Он не станет даже пытаться убить Роланда, потому что все равно не сможет. Он не станет угрожать Роланду небесным мечом, не станет
