крючкообразными седыми клювами, словно выпачканными в сухой известке, в неопрятных, облегавших ноги перьях, похожих на ободранные штанины. От птиц, грязных и угрюмых, вцепившихся когтями в колья, накрывавших голубоватыми веками маленькие злобные глазки, веяло жестокой силой. Один гриф сидел на земле, сузив плечи, и драл клювом дохлую крысу. Выхватывал из нее красные тягучие жилы. Другие птицы молча за ним наблюдали. Испытав отвращение и страх, Белосельцев прошел сквозь испускаемое птицами зловоние. Вернулся в дом.
Субкоманданте Гонсалес принимал Белосельцева в штабе в присутствии Сесара и Джонсона, «политика», как называл его Сесар. Субкоманданте был рыжеватый, почти белесый, с маленькими зелеными глазками, с залысинами на выпуклом лбу, медлительный и усталый. Подобно тем, на аэродроме, солдатам, пропущенным через сельву, казался осыпанным красноватой, изъедающей кожу пудрой. Умолкал, когда по улице проезжал тяжелый грузовик с войсками, мелькали под брезентом каски и долго висела пыль.
– Противник под воздействием наших войск уже трижды сменил тактику. – Субкоманданте кивал на карту в синих и красных значках, ромбах, треугольниках, стрелах – еще одна карта обороны, борьбы, страданий, словно лоскут зелено-коричневой кожи, содранной с огромного, пятнистого, пораженного болезнью существа. – Каждое новшество противника, каждый его новый ход говорят о стратегическом мышлении. Сами посудите, «мискитос» не способны на такое оперативное мышление. А это значит, за их спиной стоят гринго. Поставляют оружие, информацию, военные и политические идеи. Мы, в сельве, воюя с «мискитос», на самом деле воюем с армией США…
Белосельцев вспомнил недавний полет над сельвой, таинственную живую органику медленно вскипающих болот, лениво струящихся рек. Заложенный природой закон, рассчитанный на миллионы лет, связанный с рождением земли, воды, неба. В эту медленную божественную программу была встроена скоротечная, упрощенная схема войны, скорострельный закон сражения, быстро вскипающий и тут же остывающий кипяток столкновений.
– На первом этапе борьбы враг провел операцию под названием «Красная Пасха». Как раз под Пасху вдоль всей Рио-Коко совершались нападения на пограничные города и поселки. На Васпам, на Леймус, на Кум. Ночью на каноэ, при поддержке гондурасских минометов, переправились на наш берег, захватили некоторые города. Мы вели приграничные бои, освобождали города. Много наших пограничников и солдат было тогда убито. Много жителей городов было силой уведено в Гондурас. Мы эвакуируем жителей с берегов Рио-Коко, переселяем их в безопасные отдаленные районы, в новые населенные пункты…
Рассказ субкоманданте был о маленькой местной войне, почти незаметной, ничтожной среди бесчисленных, проистекавших в человечестве войн, древних, недавних и нынешних, кровавых и страшных. Но и в местных боях и стычках таилась некая общность, одинаковая для каждой войны. «Молекулы войны», из которых выстраивались все бойни и несчастия мира.
– Когда мы сорвали «Красную Пасху», у них родился новый план – поход на Пуэрто-Кабесас. Из Гондураса на лодках по рекам стали просачиваться в сельву, накапливаться в тайных лагерях, завозили оружие, продовольствие. Вдоль побережья курсировали американские сухогрузы, противник получал от них партии оружия, амуницию. Было создано несколько лагерей вокруг Пуэрто-Кабесас, которые мы разгромили. Самый большой из них – Санди-Бей. Там скопилось несколько тысяч «контрас», ждали сигнала, чтобы двинуться на город. Но наша разведка узнала их замыслы. Войска скрытно прошли сквозь болота, пронесли на руках артиллерию и атаковали. Много врагов было убито и взято в плен. Угроза для Пуэрто-Кабесас миновала…
Он внимательно слушал, стремясь понять эту местную локальную схему, полагая, что ее понимание поможет аналитикам в Центре постичь чертеж мировой катастрофы, натянутый на подрамник в секретном подземном бункере, где выстраивалось всеобщее разрушение мира. Размещались в Европе новые системы ракет. Спускались под воду новые классы атомных лодок. Испытывались в космосе лазерные и электромагнитные пушки. Ломались границы стран, и на всех континентах отдельные конфликты и стычки сливались в общую, захватившую мир вражду.
– Сегодня мы переживаем третий этап. На секретную базу среди недоступных болот высадилось несколько гондурасских агентов, называющих себя «министрами правительства в изгнании». Они хотят провозгласить «свободную от сандинистов территорию» и призвать на помощь чужие войска. Готовится крупномасштабное вторжение с севера. Как сообщает разведка, в районе Леймуса через Рио-Коко переправятся несколько тысяч «мискитос», ведомых «контрас». За ними пойдут батальоны регулярной армии Гондураса. Следом корпус морской пехоты США, ударные десантные части. Вторжение будет поддержано атакой кораблей на Пуэрто-Кабесас. Мы создали рубеж обороны и будем его защищать. Мы обнаружили секретную базу и ведем бои по ее уничтожению. Мы используем все оружие, которым располагает район. Даже старые пушки времен Первой мировой войны. В учебном армейском центре стояла старая советская пушка, подаренная нам кубинцами. Она служила учебным пособием. Мы отремонтировали ее, и она воюет. Вы сможете увидеть войска, которые ведут наступление на базу. Мы покажем вам все, чтобы вы рассказали советским людям о нашей борьбе. Вы сможете выехать завтра. Вот проект подготовленной штабом программы… – Он устало поднялся, приблизился к карте и, дождавшись, когда прогромыхает за окном грузовик, стал пояснять маршрут, ведущий через леса и болота к базе Севен-бенк, окруженной синими и красными значками борьбы. – Вам, Джонсон, следует продумать меры безопасности. Сегодня опять пришла информация о перемещении неприятельских банд в районе Рио-Вава. Возможны засады. Нельзя, чтобы повторился случай с советским инженером. Выезжайте на трех «Тойотах». Всем, включая гостя, раздайте оружие. Я, со своей стороны, обещаю поднять самолет прикрытия. Он просмотрит район, по которому проходит маршрут. У меня все…
Белосельцев смотрел на карту, где красными жилками на зеленой равнине был нанесен треугольник дорог, по которому ему проезжать. Там, незримые, шли войска, отряды мятежников выходили на засады к обочинам. Там, в незнакомых холмах, оставалась воронка взрыва, где погиб его предшественник – скрывался под легендой инженера-строителя, стремился проникнуть к секретной базе, был уничтожен в засаде, как утверждалось, попав под удар безоткатки. Белосельцев испытывал двойное чувство – нежелание заключить себя в этот красный треугольник дорог и стремление в нем оказаться. Страх попасть в этот красный капкан и неумолимое влечение к нему. И то и другое стремление присутствовали в нем одновременно. Действовали из двух близких, почти сливавшихся точек, где-то в области сердца. Он двоился, расслаивался, извлекал из этого расчленения мучительное наслаждение, наркотическое сладострастие. Помещал себя в красный треугольник дорог. В ячейку вселенской борьбы. В чертеж мировой катастрофы.
– Благодарю командование за предоставленную мне возможность, – сказал Белосельцев, вставая. – Обещаю в моих репортажах рассказать о героической борьбе, которую ведет революция здесь, на Атлантическом побережье.
– Сегодня отдыхайте, осмотрите город. Вы, наверное, знаете, в свое время из Пуэрто-Кабесас кубинские «контрас» послали на Кубу десант на Плайя Хирон. Здесь, у пирса, еще догнивает самоходная баржа, попавшая под огонь авиации Фиделя. Когда-то Пуэрто-Кабесас был оплотом контрреволюции в Карибском бассейне, оплотом гринго. А теперь это – центр революции, и гринго его атакуют. Думаю, скоро им придется атаковать те центры, откуда они сегодня ведут против нас агрессию…
Прощались. Белосельцев чувствовал красный, глядящий ему вслед треугольник.
У выхода из штаба Сесара приветствовал коренастый, в песочном камуфляже военный, седоватый, с твердыми коричневыми скулами, узкой улыбкой сухих коричневых губ и зоркими глазами, привыкшими цепко наблюдать и исследовать.
– Компаньеро Кортес, вы опять работаете экскурсоводом. – Военный дружески-насмешливо пожал Сесару руку, посмотрев на Белосельцева.
– Познакомьтесь. Советский журналист Виктор. Кубинский военный советник Рауль. – Сесар приобнял старого знакомца, повлек в сторону. Они о чем-то переговаривались, улыбались, мягко не соглашались друг с другом. Кубинец, козырнув Белосельцеву, ушел, а Сесар, проводив его взглядом, сказал:
– Кубинская разведка. Она поставляет нам информацию о намерениях «контрас». Рауль – очень влиятельный здесь человек. Интересовался тобой.
Пообедали в офицерской столовой у пирса, деревянного, на покосившихся сваях, уходившего в пустынные туманные воды, где продолжением его служила длинная солнечная дорога с множеством
