– С какой стати? – возмутился стрелок. – Говорит сто тринадцатый…
Тихону не понравилось, что их номера стоят так близко. Он постарался себя убедить, что боевой номер – не более, чем три цифры, но это не помогло, и через секунду он понял, почему. В этих трех цифрах было заключено имя, родословная, авторитет и все то, что надлежит иметь нормальному человеку.
– Сто тринадцатый? – отозвались после долгой паузы. – Ты кто такой? Ты откуда вылупился, клубника?
– Может, у меня лучше получится? – спросил Тихон. – Дай мне эфир.
Филипп нехотя разблокировал линию, и он, уклонившись от очередного огненного сгустка, сказал:
– Здесь сто семнадцатый. Давайте-ка, ребята, посчитаемся, сколько нас уцелело, и какие диагнозы.
– Приветствую, сто семнадцатый. Ты уже лейтенант? Браво! – откликнулся странно знакомый голос. – Ноль девяносто девятый. Жив-здоров.
– Мы что, раньше встречались?
– Не в этом качестве.
– Игорь! Ты?
– Он самый.
– Двести семьдесят седьмой на связи. Я с вами, но без больших разрядников.
– Хорошо, будешь комаров отгонять.
– Двести двенадцатый. А у меня и малых нету.
– Смеешься?
– Какой смех?! – трагически воскликнул оператор. – Накопитель разрушен.
– Ладно, авось сгодишься на что-нибудь.
Перекличка продолжалась еще с минуту. Результаты были плачевны: из целого транспорта выжило только пятнадцать машин, причем четыре имели серьезные неполадки с вооружением. Единственное, что утешало Тихона, это экипажи. Все операторы оказались лейтенантами, и все прошли не один бой. Карла среди них не было.
То, что противник застал десант врасплох, указывало на высокую вероятность засады. Сориентировавшись на местности, они общими усилиями определили огневые точки конкуров и рассредоточились вдоль подлеска. Карты этого района отсутствовали, и Тихон направил срочный запрос командованию. В быстрый ответ никто не верил, поэтому действовать пришлось по наитию.
Номер двести двенадцатый, согласившийся сыграть роль приманки, выскочил на открытое пространство и бешено запетлял, стремясь вызвать на себя всю мощь конкурского оружия. Остальные замерли с включенными пеленгаторами, кроме того, доброволец не покидал эфира, постоянно транслируя данные собственной локационной разведки.
Враг реагировал молниеносно: там, где багряная стена деревьев выгибалась плавной косой, обозначились три укрепленных пункта. Маскировка была безукоризненной: радар ничего не видел, а логический сопроцессор принимал их за естественные элементы рельефа.
Как ни выкаблучивал двести двенадцатый, продержаться ему удалось не долго. Вскоре его взяли в клещи и одним попаданием превратили в струйку дыма, однако дело он свое сделал. Можно было предполагать, что конкуры засветили не все точки, поэтому на их подавление танки отправились не толпой, а вшестером – по два на каждую.
Возвращать связь стрелку Тихон не собирался, да Филипп и не настаивал. Проснувшийся в нем солдат осознавал, что иных ценностей, кроме победы в бою не существует. В белобрысом заморыше проявилось нечто такое, чего группе именно сейчас и не хватало: способность сплотить и сформулировать задачу. Нет, его обида на водителя не прошла, она забилась в самый угол и до поры затихла.
– Командир, ко мне какая-то ерунда прицепилась, – встревоженно доложили с ушедшей машины.
– Репей, что ли?
– Какой, к черту, репей?! Масса семьсот грамм. Химический состав не определяется. Происхождение – искусственное.
– Так, обожди… – Тихон прочесал энциклопедию, но снова ничего не нашел. Между тем, какие-то воспоминания настырно дергали за рукав и просились наружу. Он явственно ощущал, что это уже было, что прилипающие к обшивке предметы чрезвычайно опасны, но откуда взялся подобный опыт, он понять не мог. Информация хоронилась где-то в черной дыре, в тех самых пятидесяти двух часах. Тихон попробовал извлечь оттуда хоть каплю, и кое-что действительно всплыло, но это были не осмысленные знания, а нечто смутное, больше похожее на инстинкт.
– Вы покойники, ребята, – сказал он. – Интеллект-мина, срабатывает через сорок девять секунд после активации. Стряхнуть ее не получится, рвите вперед, прямо на конкуров.
– У меня тоже, сто семнадцатый.
– Тоже мина? Приказ аналогичный.
Радары показали, как обреченные танки, плюнув на осторожность, понеслись к засаде. Врытые в землю пушки развернулись на девяносто градусов и накрыли их оранжевым ливнем. Одна машина сгорела сразу, но вторая, растеряв средний трак, все же сумела приблизиться.
– Лобовая броня отсутствует, разрядников нет, ходовая вдребезги, – радостно сообщил оператор. – Зато я был на Глори. Счастливо, Тихон! До встречи в клубе.
Над лугом поднялась ослепительная полусфера, и деревья отбросили длинные тени. На месте конкурского укрытия образовалась аккуратная воронка – еще парочку таких же, хотя бы и путем самоликвидации, и можно будет вздохнуть.
– Дешево ценишь, сто семнадцатый, – отозвался другой стрелок. – Сдохнуть – не проблема, а вот победить и выжить…
У багряного мыса что-то зашипело и загрохотало. Понять, кто там побеждает, а кто подыхает, было невозможно: за холмом мелькали сплошные вспышки, сливавшиеся в радужное зарево. Если верить радару, то из игры выбыла еще одна машина, со слов же операторов они подавили вторую точку.
– Командир, мы почистили. Нас здесь трое, все без повреждений. По-моему, не так уж и плохо. Ну эти их новые пушки… просто звери какие-то!
– Будьте внимательны, не исключено, там еще есть мины кроме тех, что…
– Точно. Есть.
– Попался? Спасибо, ты нам здорово помог.
Головной танк свернул в сторону и, отъехав подальше, чтобы не задеть других, остановился.
– Говоришь, замедление сорок девять секунд? Может, я ее как-нибудь стряхну?
– Благодарю за службу, лейтенант. Прощай.
– Мы с водителем пока при шевронах. Я обманул, боялся, не воспримешь всерьез.
– Ну и зря. Как зовут-то?
Сержант произнес лишь первый слог. Потом подлое устройство сработало, и над линялой травой взлетели порванные ленты траков. Имя стрелка начиналось на «Ге», это все, что о нем успели узнать.
– Командир, как обнаружить мины?
– Никак. Если они из неизвестного материала, то детектор их не учует.
– А что тогда делать?
– Надеяться.
Медленно, будто так было безопасней, две машины вернулись в группу и примкнули к формирующейся колонне. Одиннадцать танков, из них трое – с отказавшими орудиями, вот и все войско. Ни с утюгами, ни с перистами связи не было, возможно, их транспортники удостоились еще более теплой встречи.
Восемь бойцов, плюс три калеки. Без поддержки, без вразумительных инструкций с Поста. На чужой планете, хотя бы и входившей когда-то в Конфедерацию. Предоставленные сами себе. Никому не нужные.
– Идем на Север, там должна быть крупная станция, – решил Тихон.
– Через лес?! Ты с ума сошел!
– Здесь есть дороги. Это же наша колония.
– Была, – поправил кто-то из операторов.
Тихон промолчал. Стоило ему отвлечься от проклятого провала в памяти, как тот вытолкнул на поверхность все необходимое: координаты станции, примерную схему дорог и даже ненужные сведения
