– Великолепно! Но бдительности не терять… Что?.. Почему так много?.. Ты так считаешь? Что ж, будь по-твоему. Благодарю, Степан… Да… До связи.
– Он говорил с Голенко? – Спросил Егор, косясь на распростертое тело.
– И, как видишь, остался доволен.
– С каким Голенко?! Вот же он…
– С квази, Егор. Квазиинтеллект-блок создал квази-Голенко, с ним твой начальник и пообщался, – торопливо сказала Маришка. – Отстань, у нас всего полчаса. И еще одно дельце…
Она взяла свой КИБ и подключила его к разъему в стене.
– Сосед! Получи шаблоны, активируй и скинь полные пакеты.
Пока мажордом выполнял эти туманные инструкции, Маришка вытащила из гнезда кристалл и спрятала его в сумочку.
– Операция закончена, – доложил Сосед.
– Твое новое имя – Игорь Орлов, – сказала Маришка.
– Мое? – Спросил Егор.
– Ну не его же. А я – Маришка Воинова. Легко запомнить.
– Я знаю одну Воинову…
– Вот я и есть – она. Или наоборот, как тебе угодно.
– Она служит в нашей фирме, – предупредил Егор.
– И поэтому владеет абсолютным допуском – и физическим, и системным. Нам это пригодится. Когда будем проходить контроль.
– Какой контроль?
– Ты на самолете когда-нибудь летал?
– Не доводилось. На электричке удобней.
– Через океан? – Хмыкнула Маришка.
– Нет… погоди. Я тебе не мячик резиновый. Меня ваше соревнование, или противостояние, или что там еще, не волнует, понятно? Я здесь родился. На Востоке, понятно?!
– Понятно, понятно. Но ты же сам выбрал – когда решил вколоть антидот не ему, а мне.
– Просто ты мне нравишься… Подумаешь, кому укол!..
– Нет, Игорь Орлов. Просто в жизни не бывает. Ты выбрал, и они тебе этого не простят.
– Я не Орлов!
– А я не Воинова. И не Стоянова. Я вообще не Маришка. И лицо это – не мое. Ну и что?
– И… Маркова тоже?.. Такая же?
– Это был резервный вариант, на случай, если ты останешься в метеослужбе.
– Вот ведь… – Егор упал на диван и взъерошил волосы. – Вот ведь скоты! Все заранее… Как вы посмели? Я человек! Живой. Я сам по себе!
– Мы все люди, Игорь. И все – сами по себе. Каждый из нас, но не ты. Либо ваши спецы неточно расшифровали строку, либо сказали тебе не всю правду. Ты не только первый, ты единственный. Единственный, кто поймет.
– Команду, – поправил Егор. – Строки из послания – это команды. Больше я ничего не знаю. Я устал. Устал удивляться, бояться…
– Отдохнешь, у тебя будут хорошие условия. Здесь таких не создадут. И, главное, там тебе никто не будет морочить голову. В Западной Австралии к людям относятся лучше.
– Почему «Маришка»? Под Воинову? И ты, и Маркова? Но имя-то можно было другое…
– Таковы правила.
– Игры?
– Да.
– Но вы же поддаетесь фирме, помогаете ей вас вычислить.
– Да, конечно. Но таковы правила.
– Женская логика.
– Нормальная логика, человеческая.
А у меня, отрешенно подумал Егор. У меня – какая?
– Повальная амнезия в метео – ваша работа? – Спросил он.
– Не понимаю тебя.
– Когда я вернулся второй раз, меня никто не помнил. И даже твоя тезка.
– Ты что-то путаешь. Какой «второй раз»?
– Так вы тоже… тоже не в курсе? Петли!.. Это повторялось дважды… или нет?.. Маркова здесь? – Осенило Егора. – Маркова еще на Востоке?
– Не важно, Игорь.
– Свяжись с ней. Свяжись сейчас!
– У нас нет времени. Пойдем.
Она открыла шкаф и достала первую попавшуюся вешалку.
– Скоро ночь, – угрюмо сказал он. – Зачем мне плащ?
– Будет новый день, – пообещала Маришка.
Егор покорно оделся и застегнул пуговицы. Когда он стал завязывать пояс, то почувствовал, что в правом кармане лежит какой-то плоский предмет.
Книга. Он узнал ее сразу – по нелепым закорючкам на обложке. И еще – по двум жирным пятнам от шпрот. Он все-таки ее заляпал…
Егор не удивился и не испугался, ему и впрямь это надоело. Он лишь пролистал двести страниц абракадабры и сунул книгу в карман.
– Сосед, прощай навсегда, – отчетливо произнесла Маришка.
– Подтвердить или отменить, – потребовал мажордом.
– Подтверждаю. Прощай навсегда.
– Принято, – ответил Сосед, и Егору показалось, что в синтетическом голосе звучит легкая грусть.
Свет в квартире погас. Выключенное климат-оборудование издало короткий гудок. На кухне что-то фыркнуло и тоже смолкло. В вечернем сумраке еще ревели, теряя обороты, скрытые вентиляторы, но – все тише и тише, пока не остановились совсем.
Маришка убрала портативный КИБ за пазуху и длинно вжикнула «молнией». Потом трижды выстрелила в Голенко и положила парализатор ему на грудь.
– Пора, – сказала она.
Егор печально кивнул.
В верхнем углу стенного монитора слабо мерцали сброшенные часы:
00:00.
АВГУСТ. 8
В эту ночь Егору не снилось ничего, но когда он проснулся, то решил, что все еще спит.
– Игорь, вставай, – начальственно бросила Маришка. – Если сегодня не выберемся, нас возьмут.
Егор зевнул и отвернулся к стене, но, немного полежав, открыл глаза. Перед носом маячил нарисованный сучок. Обои «под дерево» ему не нравились, и, будь его воля, он бы здесь не ночевал. Однако вчера ему доходчиво объяснили, что такое «его воля», и кого она интересует. Никого.
Он с дрожью вспомнил вчерашние события, и ему до смерти захотелось поверить, что этого не было.
– Игорь!
Маришка кинула в него мокрое полотенце и, схватив за ногу, стащила на пол. Она стояла совершенно голой, но Егора это не взволновало. Да и спали они, словно супруги с двадцатилетним стажем, – не обнявшись, не прижавшись. Ничего такого. Даже не чмокнулись. Ему, после всех впечатлений, было не до любви – ей, кажется, тем более. Программа выполнена, клиент обработан, на Западе ждут новый орден, новая премия и новый коттедж.
– Я не Игорь, – сказал он, поднимаясь.
– Егора Соловьева на самолет не пустят. Поэтому ты Игорь Орлов. И не капризничай.
Она, не одеваясь, села за стол и включила свой КИБ.
