– Вот именно, – сказал Шорох. – Бумажки и Прелесть порезать может. Когда полы домоет. А мне бы сейчас… то есть ему… сгонять бы кой-куда. Работы, Василь Вениаминыч!.. – Он провел ладонью по горлу.
– Не пойму я твоей логики, – заметила Ася. – Что ты пытаешься на этом выиграть? С синхронизатором все равно не опоздаешь.
– Первый день службы?.. Посмотрю я на тебя через месяц, Прелесть. Субъективное время идет, и фиг ты его остановишь. Оно идет – и проходит… Можно двадцать лет прожить в одном году, и в нем же состариться. Отдыхать мне положено, или нет?! А вы тут бумажки кромсаете… Выручайте, Василь Вениаминыч! – взмолился он. – Дело простое: полная замена, прямо в роддоме. А?..
– Лучше я, – решительно произнесла Ася.
– Ну уж нет! – отозвался Олег. – Швабра на кого останется, на меня? Я бычки по полу не раскидывал. Справлюсь, Василий Вениаминович, не волнуйтесь.
– Орел… – буркнул тот, глядя почему-то не на Олега, а на двойника. – Показывай материалы.
Шорох протянул минидиск в прозрачной коробочке.
– Задача из учебника, – сказал Олег, посмотрев на экран.
– Нехорошо это… – Василий Вениаминович снова снял шляпу и бросил ее на стопку серой бумаги. – Нехорошо и опасно.
– Как и все в нашей жизни, – изрек Шорох.
Лопатин недоверчиво покосился на двойника, затем на Олега, и сказал, неизвестно к кому обращаясь:
– Быстро ты стал… философом.
У него на языке явно вертелись какие-то вопросы, но он терпел. Любой обмен информацией, даже на тему погоды, не мог не вызвать последствий, которые всегда негативны, – просто потому, что в «естественном ходе событий» они отсутствуют. Олег сознательно брал это определение в кавычки, уж очень оно ему не нравилось. Называть поток времени «бетонным столбом» было, кажется, удобней, но лишь на первый взгляд: пресловутый «столб» мгновенно возникал в воображении и тянул за собой мыслишки о бренности, тленности и полной предопределенности. Мысли, одним словом, не полезные.
Олегу и самому хотелось расспросить двойника, но он был уверен, что Шорох ничего не скажет, иначе эту встречу классифицируют как типичное вторжение. И тогда за ними нагрянут – либо сейчас, либо позже…
«Не за нами, – поправился Олег, – а за мной. В настоящем или в будущем, – но это я. Один человек в двух лицах. В разных временах. Нет уж, пусть он молчит… Да, я уж помолчу…».
– Ты там… далеко?.. – спросил Лопатин.
Шорох погладил небритую шею и с неохотой ответил:
– Не настолько, чтобы успеть забыть.
– Помнишь сегодняшний день?
– И весьма подробно.
– Василий Вениаминович!.. – вмешался Олег. – Если он знает, что это было, то… так оно и было. Фактически я уже все сделал.
– Ты мне голову не дури! – рассердился Лопатин. – Пока ты не включил свой синхронизатор, ничего еще не сделано, ясно? А помнить можно все что угодно, в том числе и то, чего никогда не было. Вернешься с задания – убедишься… Добро, пошел, только без экспромтов, – закончил он неожиданно.
– Спасибо, Василь Вениаминыч, я верил, что вы не откажете. – Шорох повернулся к Олегу: – Главное, не дергайся. Все у тебя получится.
Тот набрал на табло время и глубоко вдохнул. Школьные тренировки позволяли почувствовать физический процесс, но не могли передать того, что испытываешь при самостоятельной отправке.
Олег обнаружил, что прибор у него в руках подрагивает, и, пока начальство не передумало, придавил круглую кнопку старта.
Контуры предметов стали нечеткими, а голоса зазвучали низко и тягуче. Каждое из трех тел при движении размывалось в длинный прозрачный шлейф. Свет плавно померк, и Олег, переступив с ноги на ногу, услышал, как под подошвой зашуршал сухой мусор.
Прибыл…
Вокруг была тьма. Сообразив, что в комнате нет окон, Олег дотянулся до стены и, проведя по ней ладонью, нашел выключатель.
Молочные плафоны затрещали и по очереди вспыхнули – за исключением среднего, который спустя несколько секунд все-таки зажегся, но, щелкнув, тут же погас.
На полу плотным слоем лежала нетронутая пыль, а столы опять были доверху завалены макулатурой, – хотя Олег подозревал, что уничтожитель документов Лопатин уже приобрел.
От субъективного настоящего его отделяла всего неделя. Это было не страшно, совсем не страшно. В школе они перемещались и на год, и на два… Могли бы и на двадцать, ничего особенного… И все же Олега трясло.
– Поговорим?.. – раздалось рядом.
Олег чуть не вскрикнул: в кресле Василия Вениаминовича, умиротворенно сложив руки, сидел все тот же двойник.
– Ты?.. Ты откуда?
– Откуда и ты, – ответил Шорох, поднимаясь. – У меня к тебе просьба.
– Так я ведь… я уже… – Олег посмотрел на синхронизатор и еще до того, как увидеть дату финиша, понял, что все в порядке: ни Аси, ни Лопатина в кабинете не было.
– Другая просьба, не эта, – сказал двойник.
– Настоящая, – догадался Олег. – А эта, значит, для прикрытия…
– Нет, отдохнуть мне тоже не помешает. Но ради лишнего часа я бы к вам не поперся. Скоро в моей группе… то есть в твоей… пройдут повторные тесты. Убеди Лопатина, чтобы Иванова поручили тебе. Вот, собственно, и все.
– И какой нужен результат?
– Из Ивана Ивановича славный опер получился бы…
– Понятно, – проронил Олег. – Значит, он опять тест завалит.
– Все завалят. Уже завалили, вернее. Все пятеро. Мы с Прелестью до сих пор вдвоем горбатимся. Вениаминыч не берет никого. Странный он…
– Да это ты странный! – возмутился Олег. – Ты на что меня подписываешь? На вторжение!
– А во что мы вторгаемся? Будет Иванов служить или домой вернется, – ничего не изменится. Мы все уже вырваны: и я, и он, и Лопатин. Все, кто связан со Службой.
– Ну да, вырваны из среды, инструктор говорил… Только естественный ход событий…
– Да нет нас в магистрали! – воскликнул Шорох. – «Естественный ход» идет своей дорогой, но уже без нас. Удивительно, что я тебе такие вещи объясняю… Нас же всех заменили, об этом еще в самом начале предупреждали.
– Что-то я не помню… – признался Олег.
– Как это, интересно, не помнишь?! Что бы с опером не случилось – магистраль не пострадает. Все судьбы вмурованы в бетонный столб насмерть. Но это уже не наши судьбы, а тех, кто там остался. Тех, кто проживет нашу жизнь за нас.
– Кто же они такие?
– Близнецы, – недоуменно ответил Шорох.
– Кто?! Нет у меня близнецов, – отрезал Олег. – И у тебя тоже нет.
– Раньше не было, до Службы. А теперь у нас с тобой братец имеется. Искусственный. Клон, – спокойно пояснил Шорох.
– Клон?..
– А что ты так напрягся? Близнец есть у каждого опера. Должен же кто-то остаться вместо нас. Там, в магистрали. Ходить на нашу работу, пить с нашими друзьями, спать с нашими бабами. Погоди… Ты и это забыть умудрился?!
– Умудрился…
