На выпускном тесте Ася изображала не то любовницу, не то жену. Полгода учебы Шорохову закрыли, и он, по идее, видел ее первый раз в жизни. Удивляться обязан был он, – на это тест и рассчитан. До чего же, однако, забавное мероприятие…
Олег затушил окурок и погладил женщину по ноге. Та вздрогнула, но промолчала. На прошлом круге он несколько раз спросил ее имя, и реплики в программе были выстроены под этот диалог.
«В программах, – уточнил Шорохов. – И в моей, и в ее».
Он давно уже разглядел, что татуировка на левой груди, как, впрочем, и на правой, у женщины отсутствует. Служба действительно заменила Асю клоном, это было проще, чем разыскивать по Москве сбежавший прототип. Тем более, сбежавший с будущим Стариканом, начальником этой самой Службы.
– Давай спинку потру, – предложил Олег.
– Не надо! – отшатнулась она. – Ты мне мешаешь!
«Браво, сестричка. Выходит, отойти от прописанного текста не так уж и трудно… Изменились внешние обстоятельства, я начал говорить другое – и ты в ответ тоже говоришь другое…».
– Слушай, соскучился я по тебе что-то… – Шорохов сделал вид, что собирается снять штаны.
– Уйди отсюда! – крикнула женщина. Для жены слишком экспрессивно, для любовницы – тем более.
– Ну во-от!.. – разочаровался он. И как-то бессознательно положил руки ей на талию.
Вода из душа лилась ему за шиворот, стекая по спине и брюкам прямо в тапочки, но Олегу даже нравилось: в этом было что-то бесшабашное, подростковое…
«А может… – мелькнула сладкая мысль, – может, ну его на хрен, этот тест?! И этого Лопатина… Камеры, интересно, тут не повесили?»
Шорохов оглядел потолок и снова повернулся к женщине. Почти Ася: зеленоватые глаза – обычно такие насмешливые, но сейчас совершенно растерянные… мокрые волосы, свившиеся тонкими колечками… и белая кожа, вся в маленьких прозрачных росинках… Прелесть часто оказывалась рядом, но Олегу всегда чего-то не хватало, всегда – чуть-чуть. Сейчас она снова была близко, и его уже ничто не держало. Даже камеры наблюдения. Ведь она была… почти Ася, только без прошлого и будущего. Рожденная, как мотылек, на несколько дней. Почти Ася – но без морского конька на левой груди. Не Ася. Клон.
Оттолкнув его руки, женщина сдернула с крючка полотенце.
– Холодно… – зачем-то пояснила она.
Олегу вдруг стало неловко. Он мог бы поглумиться над кем угодно, это легко – когда заранее знаешь, чем все закончится. Однако перед ним был не человек, а копия, появившаяся на свет совсем недавно, за пару часов до него. Заурядный клон с заурядной программой – такой, каким был он сам, и каким родился бы снова, если б не разнес череп тому программисту.
– Извини… – буркнул Олег и вернулся на кухню.
Пачка «Кента» была пустой – он оставлял себе только одну сигарету. Что оставлял, то и получил. Угостившись Асиным «Салемом», он вытащил из холодильника батон колбасы.
Спустя минуту вошла Копия – в розовом халате и в розовых тапочках. Остановившись посередине, она странно посмотрела на Олега.
Шорохов спохватился, что колбасу резал не он, а Прелесть. А он… Вроде бы сидел. Тупо пялился. Курил и не верил глазам.
Олег бросил нож и подвинул к себе стул. Копия торопливо заняла его место. Со стороны это выглядело немного неестественно, но так, по программе, ей было легче. Олег уже не потешался. Он искренне хотел ей помочь, но… о чем они тогда говорили, он помнил лишь в общих чертах. Детали он просто забыл, как их может забыть любой нормальный человек. Кажется, в тот раз он без конца спрашивал ее имя, и сейчас это могло бы пригодиться, но Олег из-за своей глупой бравады все испортил. Смутил девчонку…
– Гм, девчонку… – прошептал он.
– Что?.. – Копия обернулась и на мгновение застыла. – Чай будешь?
– Наливай, – сказал он и понял, что опять промахнулся. Не так надо было, не так… Он же беспокоиться должен. Проснулся – а у него дома девушки посторонние. С морскими коньками. А на улице вместо июля декабрь…
Олег подошел к окну.
«Удивись, дубина! – приказал он себе. – Хоть по системе Станиславского, хоть еще по какой системе… Сделай большие глаза, неужели трудно? Не морочь девчонке голову, зачем ей все эти сомнения?..»
– Ну ни фига!.. Во, снега навалило-то! – деревянно проговорил он.
Копия сразу оживилась.
– А что бы ты хотел в декабре? – спросила она не без сарказма. – Пальмы?..
– В декабре?.. Ага, в декабре…
Копия налила чай – много сахара, мало заварки, – и, присев напротив, поиграла сигаретой.
– Я представляю, – сказала она. – Это самая забавная часть…
– Серьезно?..
– Неужели тебя и правда ничего не волнует?
– А что меня должно волновать? Нет, волнует, конечно… – неуверенно добавил он.
– Время… Земля…
– Человечество… – вырвалось у Олега.
– Прелесть что такое! – Копия встала и, выразительно помахав ножом, швырнула его в раковину. – Ты скотина, Шорохов! Тебя же не закрыли!
– Мне тоже так кажется, – раздалось из дверей.
Появился Лопатин – в расстегнутом пальто, в шляпе и с погасшей трубкой в зубах.
– Молоде-ец, Шорохов… – сказал он, бросая шляпу на стол. – Такое впечатление, что не я тебя проверяю, а ты меня.
– Вас-то чего проверять, Василь Вениаминыч? Вы человек проверенный…
– Нет, ну ты посмотри на него! – возмутился Лопатин. – Издеваешься, да?! Молоде-ец… Что же сразу-то не сказал?
– Мало ли… Я решил, что так и надо. Начальству видней…
«Любопытно, Вениаминыч, как ты выкручиваться будешь… – подумал Олег, глядя ему в глаза. – Не можешь ты меня не взять, Вениаминыч. Не имеешь права. Я же не рядовой опер, я спецпроект. Даже если я тебе в морду плюну. Все равно буду в твоем отряде. Он ведь под меня и создан, твой фальшивый отряд».
Лопатин потупился, словно все это услышал, и, достав мнемокорректор, убедился, что закрытых секторов у Олега нет.
– Превосходно, – процедил он. – Мои поздравления, Шорохов…
– Еще один пролетел! – объявила Копия. – Надо же, вся группа засыпалась, первый раз такое…
– Ты в отряде, Шорохов, – неожиданно сказал Лопатин. – И ты, Ася. Хватит тебе в школе киснуть… – Он спрятал трубку и взял со стола шляпу. – Чего заснули? Переодеваться! Бегом!
По лестнице спускались молча. Копия злилась на Олега за сорванный тест и на Василия Вениаминовича – за то, что берет в отряд кого ни попадя. Выпускной экзамен завалили все, но никто не был так бездарен, как Шорохов. Тем не менее, им предстояло служить вместе: ей – окончившей школу уже полгода назад, и ему – хамоватому, неумному, даже и не хитрому курсанту. Но отказаться она не могла…
Лопатин проклинал начальство и служебные секреты. Ему, ветерану, доверили ровно столько информации, чтобы по незнанию не наломать дров. Олег Шорохов – клон, и все, что он будет делать, – хорошо и правильно. Остальное координатору отряда, как и рядовым операм, было недоступно. Единственное, что он мог себе позволить, – это выкинуть Шорохова на мороз, когда поступило распоряжение «отпустить и не трогать». Лопатин команду выполнил, причем с удовольствием: велел отпустить клона в районе Печатников, во дворе потемней и потише… Выполнил недавно, всего час назад, когда Шорох явился в эту квартиру и увидел контейнер со своим еще не активированным телом…
Олег ни к кому претензий не имел, но тоже помалкивал: его заботила предстоящая операция. Лопатин намеревался отвезти их в бункер. Вообще, все его намерения были известны наперед, и Шорохову это нравилось. В бункере он рассчитывал получить синхронизатор и немедленно откланяться. Как это сделать, он еще не знал, но был уверен, что уйти он сумеет. Олега смущало лишь одно обстоятельство: все, что с
