нога на ногу – в его возрасте это доступно не каждому.
– С вашими родными все в порядке, – сразу же объявил он, и Петр чинно кивнул. – Идеи есть? Пора определяться.
– Ваш клиент, насколько он пунктуален?
– Наш с вами клиент, – сказал Маэстро с ударением, – меняет свой график только в экстренных случаях.
Петр достал из кармана расписание – результат длительной работы филеров. Семь листков были сплошь усеяны его собственными пометками в виде галочек, крестиков и вопросительных знаков. Александр Немаляев, там – вице-премьер, а здесь – вор в законе, был крайне занятым человеком и, по сути, человеком несчастным. Положение принуждало его к определенному образу жизни, и оно же превратило эту жизнь в подобие электрички.
Особенно Петра поразили строки во второй части четверговой страницы:
«19.00–22.0 °Cекс*
22.00–22.35 Просмотр новостей
22.35–23.05 Возвращение домой».
– Все забываю спросить, что означает эта звездочка после «секса»?
– Необязательное мероприятие, – с каменным лицом пояснил Маэстро и, внезапно рассмеявшись, добавил. – То есть если встанет.
– Три часа? – Усомнился Петр.
– Не надо понимать буквально. Под сексом имеется в виду посещение любовницы. Чем они там занимаются, нам неведомо, но охраняют их достойно.
– Так или иначе, пункты, отмеченные звездочкой, мы в расчет не принимаем. Нам нужен верняк.
– Да, – подтвердил Маэстро.
– Время, что он проводит в своем коттедже, отпадает. Если ваша карта точна…
– Согласен, согласен, – отмахнулся он. – Там все простреливается на километр.
– В московский офис тоже не полезем. В камикадзе я не нанимался. Тогда… А что, собственно, остается? Вот: «22.00–01.30 Казино».
– Это суббота, – по памяти назвал Маэстро. – Не годится. Тьма народу, и половина из них – секьюрити.
– По дороге не перехватить. Меняет маршруты, плюс броня, плюс прикрытие, плюс машина-двойник, – наугад перечислил Петр.
– И кое-что сверх того.
– Других возможностей я не вижу. Что за казино?
– «Золото нибелунгов». Место клубное.
– Закрытое, что ли?
– Не совсем. Но вас туда не пустят.
– Ну да! Ботинки за тысячу долларов, костюм за две, часы… часы у меня свои, – он повертел запястьем с золотым «Картье», – что еще? Галстук, прическа. Побриться, конечно. Кто рискнет не пустить? Если заартачатся, назову пару имен повесомее.
– Каких имен? – Оживился Маэстро.
– А какие вы мне подскажете, такие и назову. Вы же в курсе, кто этот вертеп содержит?
– Проверят. И похоронят – прямо там, между рулеткой и баром.
– Так мне вы тоже имя дадите. Желательно не из последних. Есть у вас на примете какой-нибудь степной волк, чтоб знакомых было мало, а звону много?
– Думаю, подберем. Оснащение?
– Вы хвастались химиками…
– Яды? Ну это так, к слову. Нет, вы кроме шуток? Решили его отравить? Средневековье какое-то.
– Потому и работает, что средневековье. Яд перестали воспринимать как реальную опасность. Да и пронести легче всего. Немаляев не молод, значит, нужен кардиопарализант. Что-нибудь не избитое и, естественно, быстроразлагающееся.
– Вы бы еще осиновый кол потребовали, – хмыкнул Маэстро. – Или набор сюрикенов.
– Я знал только одного человека, который умел ими пользоваться.
– Надо же! А моему знакомому как раз подобной ерундой лоб пробили. Не ваши ли друзья?
– Того человека нет в живых. К сожалению.
– Ладно, оставим это. Если пойдете в казино, зачем вам снайперская винтовка?
– Сейчас она не нужна, но на будущее прошу обзавестись.
– Устроим. Не достанем оригинал – закажем нашему слесарю. У него большая коллекция чертежей.
Маэстро сказал это так, будто речь и впрямь шла о долгосрочном сотрудничестве. Петр пригляделся к его векам – не щурятся, не дрожат. Хороший он актер, этот Маэстро. Что ж, играть, так играть.
– Да, штучное оружие предпочтительней, – проговорил Петр. – Во-первых, его нет в банке данных, во- вторых, после акции можно заменить ствол и боек – баллистическая экспертиза будет бессильна.
– Толково, – похвалил Маэстро. – Продолжайте.
– Кроме препарата мне нужно несколько стилетов. Пластиковых, чтоб детектор не засек. Шестая гитарная струна. Нейлоновая. Удостоверение подполковника ФСБ… или нет, майора будет достаточно. И еще… – Петр задумался. – Наверно, хватит. А, ну и гонорар.
– Это – после.
– А ставки в казино я чем буду делать? Отравой?
– На карманные расходы получите. Тысячу.
– И пять в качестве аванса. Я жизнью рискую.
– Мы рискуем больше, – сказал Маэстро.
– На поддержку рассчитывать? Там, в зале.
– Не надейтесь.
Обеспечат, понял Петр. Не для помощи – для контроля. Чтоб не слинял после задания. Что удастся получить в случае успеха? Тысячу долларов, волшебный порошок и липовую ксиву. И костюм – если не порвут в потасовке. И свободу.
Про Немаляева он не вспомнил. Петр был уверен, что достал бы его и сам, – не теперь, так потом, не в этом году, так в следующем. Время есть. Жизнь кончается не завтра. Хотя, черт ее знает…
Глава 11
Главное открытие заключалось в том, что все бесполезны. Все, кого он мог вспомнить, стали дорожной пылью. К тому же, половину успели казнить.
Черный список. Разумеется, он о нем слышал. Распорядился усилить охрану – для всех, включая последнего стукача. Он потерял лишь двоих – там, но здесь он их защитить не мог. Да и не хотел. Его соратники превратились в мусор, а те, кто пришел сюда до него, этого не поняли. Они истребляли людей в соответствии со своим черным списком, но что это были за люди? Психиатр, писака, мелкий коммерсант. Батуганин, правда, кое-чего добился, но все не то. Нет размаха. Если их мочит какой-то «больной Е.» – грош им цена.
Поля газеты были разрисованы маленькими аккуратными решеточками – признак глубоких раздумий. Нуркин перечитал статью. Морозова, Жердинский, Панкрашин… Ни одной посторонней фамилии. Сам он, понятное дело, на первом месте. Попасть на другое было бы даже обидно.
Все – в расход. Двоюродную сестру, и ту не пощадили. Ленок… она-то им на что? Словесность, девятнадцатый век, кружева-реверансы…
Щепки летят… Это то, за что его упрекали. Но у него была цель, у него был Путь. А у этих, как их там?.. Народное Ополчение. Красивая вывеска. У них – жажда мщения. Слепая стихия. Ну, казнят они всех, ну, вычеркнут из списка последнее имя – что дальше? То-то же…
Их бы, таких упертых, в союзники. Может, встретиться и переговорить? Нуркин повертел эту идею со всех сторон и отбросил. Не получится. У них же тогда смысл жизни пропадет. Кто они без своей вендетты?
Нуркин достал с полки кружку и заварил чай – вместе с чаинками на поверхность медленно всплывал какой-то мелкий мусор. Ругнувшись, он выплеснул воду в раковину и взял губку. Жить на съемных квартирах
