опять совпадут. (Мы.)
Отношение которое может изумительно изощриться. У нас с Вами, кажется, одно мастерство.
(Письма к С. M. В., это — к Чаброву и т. д. и т. д. — чувство, что в <фраза не окончена>
(Моя старая пятнистая советская тетрадь, из к<отор>ой переписываю, греется на солнце как старая черепаха или ящерица. И я рада за нее — как за старую черепаху или ящерицу.
— 10-го июля 1932 г.)
Благовествующий час.
Полная чаша.
(Несколько попыток Благовещения)
О, всеми ветрами
Колеблемый лотос!
Георгия — робость,
Георгия — кротость.
Очей …
и влажных
Суровая — детская — смертная важность.
О — в мире чудовищ
Георгия — совесть,
Георгия — благость,
Георгия — слабость…
Ты блудную снова
Простивший жену…
— Так слушай же!
— и после этих слов — письмо
1-го русск<ого> июля 1921 г.
в 10 ч. вечера
письмо от С.
— Георгий Победоносец! — Бог! Все крылатые сонмы!
— Спасибо.
(NB! Всё это красным чернилом и вершковыми буквами.)
Когда из глаз твоих сиротских скроюсь —
Не плачь, дитя. — Тебе мальтийский пояс
Останется.
(NB! Настоящий: черный с золотыми терниями, и поныне у меня в корзине. — 1932 г. Шпага осталась между двух балок, на борисоглебском чердаке.)
(Запись карандашом:)
Если от счастья не умирают — то — (какое-то слово пропущено, очевидно: наглядно, достоверно) — от счастья каменеют. Я закаменела. — Слезы через три часа. — Два самых счастливых дня: 25-го марта (Благовещенье) 1919 г. — и сегодня, 1-ое русск<ого> июля (весь день мерещилось Благовещенье). С сегодняшнего дня — жизнь. Впервые живу. Всё время с 18-го января 1918 г. [40] висела в воздухе. — Краткие передышки: секунды получения письма. А последние месяцы — после ноября [41] — уж совсем на облаке. Глядела в небо как домой.
— Письмо к С. —
Мой Сереженька! Если от счастья не умирают то — во всяком случае — каменеют. Только что получила Ваше письмо. Закаменела. — Последние вести о Вас, после Э<ренбурга>, от Аси: Ваше письмо к Максу. Потом пустота. Не знаю, с чего начать. — Знаю с чего начать: то чем и кончу: моя любовь к Вам. Письмо через Э<ренбурга> пропало — Бог с ним! я ведь не знала, пишу ли я кому-нибудь. Это было
(В тетради — неокончено)
Дальше беловики Георгия (О, всеми ветрами…)
(Стихи: В сокровищницу полунoщных глубин [42], Возвращение Вождя, А девы — не надо [43], и С чужеземного брега, не вошедшее в Ремесло. А впрочем: С чужеземного брега — раньше, до письма, очевидно вписано спустя, для памяти, на первое свободное место, — ибо (всё красным) — лиловым чернилом:)
С чужеземного брега иль с облака
слышишь — слышь:[44]
Через
Тем же голосом спящим тебе отвечаю: да!
С чужеземного брега иль с облака
смотришь — видь:
За изменой измена — кольца не сумела чтить
Но одно уцелело: мужская морская честь:
Тем же голосом медным тебе отвечаю: есть!
С чужеземного брега иль с облака
В благовещенский день мой, под
Устремив свою душу как птицу в пролет окна
Тем же голосом льстивым
(Очевидно — конец июня 1921 г.)
