Александр. Когда Василий связался с киношниками, а особенно с их бабами, Галина ушла от него, потом они помирились, в 1943 году родилась дочь Надежда. Однако в 1946 году Василий встретил дочь маршала Тимошенко, черноволосую, цыганского вида красавицу, и женился второй раз. Галину он выгнал из дома, оставив детей у себя и запретив матери видеться с ними. Екатерина тоже родила двоих детей, а по отношению к старшим была образцовой мачехой — малышей бросали одних, нередко забывая даже покормить. Очень скоро, в 1949 году Василий встретил Капитолину Васильеву, пловчиху, влюбился и женился в третий раз, удочерив девочку Капитолины от первого брака и прихватив с собой двух детишек Галины. Капитолина пыталась обуздать его, отучить от водки, но не вышло… Может быть, Александр путает мать и вторую мачеху?
Однако кому бы ни говорил Василий эту фразу, она сбылась. После смерти отца его очень быстро уволили из армии и практически сразу арестовали. За что? Недавно были опубликованы материалы следственного дела: построил на средства округа бассейн, сделал на даче (казенной!) бетонную лестницу, содержал на казенный счет профессиональных спортсменов, всякие прочие мелочи — вроде охотничьего домика или лошадей для своего удовольствия. В общем, опять же, если за такое арестовывать, всю Красную Армию под гребенку надо отправить в Лефортово. Даже трофейного барахла, и того у него не было — другие генералы набивали дачи под завязку!
Василию Аллилуеву самое большее впаяли бы выговор и отправили в какой-нибудь сибирский округ. Василию Сталину дали восемь лет. Срок он отбыл почти весь, лишь в 1960 году его освободили. При освобождении предложили сменить фамилию — Василий отказался. Его вызвал Шелепин, о чем-то они долго разговаривали. Вернувшись, Василий сказал, что лучше будет жить без паспорта, чем с другой фамилией.
Затем была встреча с Ворошиловым. Почему-то их беседу стенографировали, почему — совершенно непонятно, она была сугубо личной. Климент Ефремович к тому времени был в руках Хрущева и компании, по выражению Молотова, «тряпкой». Стенограмма эта сохранилась. Разговор, с одной стороны, какой-то домашний — Ворошилов на правах старого друга отца увещевает Василия не пить, образумиться, «жить нормально», обсуждает с ним какой-то дебош в санатории, по поводу которого на него поступил донос. Василий соглашается: да, надо, исправлюсь, помогите с работой… «Ты носишь фамилию великого человека, ты его сын, и не должен это забывать…» И вдруг: «Я бы на твоем месте изменил фамилию». Ворошилов все время говорит: сестра твоя живет правильно, ведет себя хорошо… Василий отмалчивается, пока тот не задает прямой вопрос: «Ты с ней встречаешься?» — «Не знаю, я у нее не бываю». — «Почему? Она любит тебя». — «Дочь, которая отказалась от отца, мне не сестра. Я никогда не отказывался и не откажусь от отца! Ничего общего у меня с ней не будет». И снова та же тягомотина.
Феликс Чуев рассказывает другое: когда Хрущев после XX съезда попросил Василия написать об отце, как тот безобразно вел себя в семье, издевался над сыном, тот ответил: «Все вы, вместе взятые, не стоите ногтя моего отца!» Зачем была эта беседа с Ворошиловым? Что, проверяли, не одумался ли сын Сталина? Не одумался…
В том же апреле 1960 года Василия вернули в тюрьму досиживать срок, вроде бы после какой-то автомобильной катастрофы. Освободился он в 1961 году, по официальной версии, законченным инвалидом, с больной печенью, язвой желудка и полным истощением организма. Однако дочь Надя утверждает иное: отца тогда осмотрел профессор Бакулев и говорит, что Василий был здоров, не считая болезни сосудов ног от многолетнего курения. «У него умирают ноги! — сказал он. — И бычье сердце». И заплакал.
При освобождении его все-таки заставили сменить фамилию — просто выдали паспорт на имя Василия Джугашвили и отправили в Казань, где он вскоре умер, как считается, не то после какой-то попойки, не то в пьяной драке. Однако дело это тоже путаное, темное, и есть серьезные основания думать, что ему «помогли» уйти из жизни.[87] Срок давать было уже не за что, значит, надо бессрочно… Его семья до сих пор уверена, что его убили. Василия похоронили на Арском кладбище в Казани. Через два года последняя, невенчанная жена его, Мария, поставила памятник с надписью «Единственному» и фотографией Василия. Прошло несколько дней, и фотографию кто-то расстрелял. Это было время, когда положено было ненавидеть Сталина, а люди наши легковерны, ох как легковерны…
О том, какой человек был Василий Сталин, говорит история с его реабилитацией. Те, кто служил с Василием, упорно добивались ее, почти пятьдесят лет — ради опустившегося мерзавца такое бы делать не стали. И вот осенью 1999 года Военная коллегия Верховного суда по протесту Главной военной прокуратуры полностью реабилитировала Василия Сталина по статье 58.10, по которой он был осужден за то, что высказывал «клеветнические измышления в отношении высшего руководства страны по поводу организации похорон его отца». Что же касается обвинений в преступной халатности, то Военная коллегия переквалицифировала ту же статью на более мягкий ее пункт, «без отягчающих обстоятельств», по которому ему полагался срок в 4 года, так что он подпадал под амнистию 1953 года. Таким образом, российская юстиция, правопреемница советской, запоздало попыталась реабилитировать себя еще перед одним невинно осужденным, благо сам Василий лишен возможности сказать, что он обо всем этом думает. Ведь такую статью 58.10 можно носить, как орден.
P. S. Много, очень много странного во всей этой истории… Еще один пример. У нас почему-то все, что написано, считается правдой. Существует в природе три документа — заявление Василия, написанное им в тюрьме в 1955 году, по поводу своего обвинения, личное письмо Хрущеву и письмо в ЦК партии после разоблачения «антипартийной группы». Все три бумаги чрезвычайно многословны. Цитирую три небольшие выдержки из этих трех документов, не выбирая, навскидку.
«Не знаю, может быть, я и не прав, но во мне было столько переживаний, что они должны были находить какой-то выход наружу. Если этот выход был резок и не сдержан в подборе выражений, то его нельзя отнести к разряду клеветы на правительство, этого не было и не могло быть. Она (резкость) относится к крайне раздраженному состоянию, которое вполне объяснимо обстановкой, и странно изображать ее клеветой…» и дальше, дальше все та же жвачка. Это из заявления с просьбой разобраться в его деле.
«Бывают моменты, когда сливаешься с выступающим в единое целое. Такое ощущение было у меня сегодня, когда я слушал Вас. Буду откровенен до конца, Никита Сергеевич! Бывали и бывают моменты, когда я ругаю в душе Вас… Но, слушая Ваши выступления, а особенно сегодняшнее, вся злость пропадает и кроме уважения и восхищения ничего не остается. Ведь верно говорите и замечательно действуете!» Это из письма Хрущеву.
«Создается впечатление, что он (речь идет о Булганине. — Е. П.) чувствует за собой какую-то силу или считает партию настолько глупой, что позволяет себе слишком свободно каламбурить. Номинальный лидер?! Нет, он собирается быть не номинальным лидером, как это видно из его же выступления! Номинальным же лидером (то есть пустышкой) он стал не по своей воле (ибо сие не от него зависело), а по воле партии. Выступление его не искреннее, а смесь фарисейства с трусостью». Это из письма по поводу «антипартийной группы».
А вот подлинное письмо Василия, правда, более раннее, 1940 года, но гарантированно написанное его рукой (тоже выдержка навскидку).
«Люди тут собрались по 1000 и 2000 часов летавшие, почти все орденоносцы. У них очень большой практический опыт. И вполне понятно, что им надоело летать на старье, когда есть новые хорошие машины. Это мне все равно на чем летать, так как у меня этого практического опыта мало. А им, конечно, хочется нового».
А теперь скажите мне: по стилю, по построению фраз, по изложению — похоже, что эти четыре документа написаны одной рукой? Если их прочесть целиком, есть тут и еще одна странность — но об этом потом…
Глава 19
Смена мужей, смена фамилии, смена судьбы (Светлана)
