– Рене… – начал было Энтони.
– Да убирайся ты от меня к черту! – высоким срывающимся голосом закричал Шантье. – И дорогу ко мне забудь. Навсегда. Понял?
– Понял, – ответил Энтони и вышел.
А к королеве, когда Бейсингем ушел, снова подошел Гален. Генерал старался быть серьезным, сообразно моменту, но глаза смеялись. Он заговорил, и, помимо воли, прорвалась и засияла на лице торжествующая улыбка.
– Если Ваше Величество позволит быть откровенным…
– Вам позволено все! – засмеялась в ответ Элизабет.
Он поднял голову, в глазах вспыхнул опасный огонек, вроде бы хотел что-то сказать, но сдержался, улыбнулся, на сей раз безупречно светски.
– Если говорить правду – то боюсь, Ваше Величество, что вы дорого заплатили за ненужную вещь. Он, конечно, верен и честен, и все такое… Но я не думаю, что этот Энтони Бейсингем способен одержать хотя бы одну победу…
Энтони не собирался идти в свои покои, он хотел просто где-нибудь посидеть, собраться с мыслями, потом, может быть, поговорить с Теодором. Но едва он, миновав бальную залу, вышел в боковой коридор, как ему стало совсем худо. Ноги задрожали, накатилась отвратительная дурнота, стены вокруг начали плавно поворачиваться. Он прислонился к стене рядом с дверью в одну из дамских уборных, стараясь не упасть…
Казалось, Энтони нырнул в серый туман лишь на мгновение, но когда он очнулся, то был уже не в коридоре, а лежал на кушетке, над ним – лепной потолок. Пояс и камзол расстегнуты, в воздухе – слабый запах нюхательной соли. Рядом на небольшом пуфике женщина – худое удлиненное лицо, темно-русые волосы, зеленоватые глаза. Какое-то мгновение он воспринимал ее как часть сна, потом вспомнил имя и попытался привстать.
– Не надо, – покачала она головой. – Полежите немного.
– Странное ощущение, – попытался он улыбнуться. – Я не привык так лежать в присутствии дамы.
– Полежите, иначе обморок может повториться… – Она не приняла шутки, она была невероятно серьезна.
– Как я здесь оказался?
– Я шла по коридору, увидела, как вы цепляетесь за стену, позвала лакея, и он принес вас сюда…
– Какой ужас, – вздохнул Энтони. – Через полчаса весь дворец будет болтать, что генерал Бейсингем грохнулся в обморок.
– Не будет, – резко сказала она. – Это был наш лакей. Он не болтлив.
Энтони знал имя этой женщины – но, впрочем, никогда не смотрел на нее, как на женщину. Для этого она была недостаточно хороша собой, а главное, недостаточно женственна. Глядя на Александру Монтазьен, младшую сестру королевы, многие удивлялись, как в одной семье могли родиться такие разные дети: прелестная, мягкая, как кошечка, Бетти и резкая, хмурая Сана, в полной мере унаследовавшая как фамильное лицо, так и фамильное высокомерие. Вот уже два года она была помолвлена с Раулем Альтьери, младшим сыном знаменитого графа, но свадьба все оттягивалась. Рауль, в отличие от отца и брата, предпочитал женщин, но злые языки поговаривали, что он попросту не может решиться завершить дело браком, пугаясь характера невесты.
– Выпейте вина, – сказала Александра, подсовывая под голову Энтони валик. – Вы выглядите чуть- чуть краше покойника. Если вы так слабы, зачем было приезжать во дворец? Подождали бы еще недельку, ничего бы с Бетти не случилось…
– Нет уж, такие дела лучше делать побыстрее… – все еще слегка задыхаясь, ответил он. – А то мало ли…
– Понимаю, – иронично усмехнулась Александра.
– Боюсь, вам все же неизвестна глубина тех верноподданнических чувств, которые я питаю к Ее Величеству… – Черт ее знает, вроде бы у нее не слишком теплые отношения с сестрой, но вдруг это не так?
– Я прекрасно понимаю глубину ваших чувств, – поморщилась она, – которые стали особенно глубокими после тюрьмы. Я права?
Под насмешливым взглядом зеленых глаз Энтони невольно покраснел. Чтобы скрыть смущение, он сел, прислонившись к стене, оглядел комнату. Это на самом деле оказалась дамская уборная. Засов в двери был заложен.
– Я не хотела, чтобы всякие индюки и курицы совали сюда нос, – она поняла все без слов. – Вот уж тогда и вас, и меня трепали бы в каждом углу.
– А если королева узнает, что мы с вами тут, в запертой комнате… – испытующе взглянул он на Александру.
– Ну и что? – усмехнулась та.
– Что она сделает?
– Что бы ни сделала – пусть только попробует. Кто она – и кто я?
– Что? – не понял Энтони.
– Ничего, милорд. Это наши семейные дела. – Александра слегка смутилась. – Отец не даст меня в обиду никому и никогда. Я у него любимица…
– А кто не даст в обиду меня? – Энтони стремительно поднялся, намереваясь шагнуть к двери, но комната закачалась с такой силой, что он невольно охнул и упал обратно на кушетку, прошептав: – Если вам не трудно… помогите мне лечь… и откройте все-таки дверь…
Александра уложила его, подошла к двери, отодвинула засов и вернулась.
– Вот уж никогда бы не подумала, что вы так пугливы, лорд Бейсингем, – усмешка стала презрительной.
Он молчал, пытаясь отдышаться.
– Да что с вами, в конце-то концов? – нетерпеливо воскликнула она. – Может быть, позвать лекаря?
– Не надо… Ничего… – прошептал Энтони. – Все пройдет… Надо только немножко полежать…
На самом деле ему было не так уж и плохо. Но Бейсингем решил извлечь все, что возможно, из этой неожиданной встречи. А могучий инстинкт ловеласа говорил ему, что такие женщины, как Александра, нечувствительны к знакам внимания и многозначительным улыбкам, но легко поддаются, когда надо оказать помощь больному или раненому. Он помолчал еще некоторое время, потом вздохнул и слабо улыбнулся.
– Спасибо… Я действительно слишком рано поднялся. Александра дала ему еще вина. Энтони, повернув голову, поцеловал ее руку и снова благодарно улыбнулся. Она нахмурилась и внезапно спросила, глядя в упор насмешливыми зелеными глазами.
– Почему вы не уехали?
– Уехал? Куда? – не понял Энтони.
– Куда-нибудь. В Ольвию… В Балиа… Вы оскорблены и унижены. Вам пинком указали ваше место. А после этого вы на брюхе ползете к трону, целуете ударившую вас руку и лепечете: «Благодарю вас, Ваше Величество!» Вы трясетесь от страха, и все равно вы здесь. Почему?
– Я встречал эмигрантов… – скривился Энтони. – Жалкие существа. Не хочется быть таким. Да и семейная традиция не позволяет: Бейсингемы были всегда лояльны короне – короне, а не монарху. На чьей бы голове она ни находилась, леди Александра, и каковы бы ни были последствия…
– Я знала, что оверхиллские быки упрямы и тупоголовы, – поморщилась она, – но не знала, что до такой степени. Впрочем, пока что можете особенно не трястись. Сейчас вы будете любимой куклой Бетти, она станет осыпать вас милостями и подарками. Как вам маршальский жезл – неплохая плата за царственный пинок, не так ли? Потом, когда вы ей наскучите – не знаю… а пока – спите спокойно. Я все же позову лекаря. Пусть будет свидетель, что вы не занимались ничем недозволенным. Хотя бы потому, что
