красотки и не нарваться на скандал…
— Минуточку! Я сейчас! — Он осмотрелся, нашел Скалобоя и потянул за руку. — Брат!
— Чего, Мечедар?
— Кто она такая? — Он кивнул на стоявшую неподалеку красотку. Хорошо, что вокруг шумно и она не слышит.
— Это Черногривка! Помнишь, ты ее видел в лесном лагере? Она твоя невеста.
— Что??
Невеста! Этого еще не хватало! Стас посмотрел на Черногривку. Крутые бедра, полная, так и рвущаяся из шнурованного платья грудь. Ушки довольно милые. Теоретически… Тьфу ты! Нет, обойдемся пока! И без этого проблем хватает.
— Мечедар! — Она уже стояла рядом. — Ну, поцелуй же меня!
М-м-м. Поцелуй был жарким. Черногривка обвила его шею и не отпускала. Ее мягкий черненький носик прерывисто задышал.
— Черногривка, я… — Стас не без труда вырвался из объятий. Скалобой хохотал. Как бы от нее отделаться?
И вдруг… Стас не понял, что произошло. Все случилось внезапно. В хмельное веселье ворвался ставр. Раздался крик, блеснуло лезвие ножа.
Лишь затем он увидал согнувшегося от боли Зримрака и рядом — схваченного ставрами убийцу. В глазах Стаса он ничем не отличался от остальных, разве нечесаной, спутанной гривой да худым и грязным, покрытым шрамами телом в лохмотьях, едва прикрывавших наготу. Кто это такой?
Гул затих. Ставры смотрели на шамана. Зримрак медленно выпрямился и отнял руку от бока. Она была в крови. Черногривка охнула, но шаман усмехнулся:
— Ты не смог убить меня, Яробор. И теперь мы будем судить тебя.
— Немного… не успел… — злобно проговорил убийца. — Жаль! Все одно своей смертью тебе не умереть, Зримрак!
Его глаза блеснули такой ненавистью, что Стас вздрогнул.
— Ты что, пророк? — Шаман подошел к плененному ставру, и тот напрягся, пытаясь вырваться из захватов. Но его держали крепко. Зримрак не испугался. Окровавленная рука шамана прошлась по лицу преступника, оставляя красный след:
— Ты хотел моей крови? Вот она. Заприте его! А завтра… будет суд!
Этот ставр явно пришел издалека и только для того, чтобы отомстить. «Если Зримрак такой праведный, зачем его убивать», — пронеслось в голове у Стаса.
— Тебе мало отбитых рогов! Ты и голову потерять захотел! — крикнул убийце Криворог. Замахнувшись, он обрушил посох на спину Яробора с такой силой, что тот бы упал, если бы его не держали за руки.
И только теперь Стас заметил, что у преступника не было рогов! Вернее, были жалкие огрызки, переломленные или перерубленные когда-то. Стас вдруг почувствовал себя героем какого-то фильма, действия, где все — только актеры. Почему, откуда взялось это чувство? Он посмотрел вокруг и понял. Столпившиеся ставры не выражали эмоций криками и требованием казнить преступника. Они молча смотрели, и Стас не мог понять выражение их мордо-лиц. Как массовка, которой платят гроши и которой безразлично происходящее на площадке.
— Суди меня, новый вождь! — усмехнулся в лицо Стасу безрогий. — Я помню тебя, Мечедар, помню твоего отца. Мы были с ним друзьями, а ты предал его и служишь шаманам!
— Хватит! Уберите его! — распорядился Криворог. Яробора потащили прочь.
— Судите! Судите меня, ставры! — орал утаскиваемый куда-то безрогий. — Судите за то, что я хотел сделать для вас! Не для себя, для вас!
Праздник был омрачен, и пир быстро закончился. Ставры разошлись, столы и лавки растащили, и площадь перед храмом опустела. Черногривка тоже ушла, чему Стас был очень рад. Он остался там, где пролилась кровь Зримрака.
— Пойдем, Мечедар, — дернул за рукав Скалобой. — Что ты стоишь?
— Скажи, брат: почему у него нет рогов?
— Он — безрогий, отступник.
— Что значит «отступник»?
— Так называют тех, кто нарушает законы предков. За это отрубают рога и изгоняют.
— А что сделал он?
— Яробор? Он ничего не сделал. Мы уже забыли о нем. Аллери забрали его, и мы думали, что никогда его не увидим. А он, видимо, сбежал. Аллери недавно были здесь и кого-то искали. Должно быть, его.
— Так, выходит, он не преступник? — «Черт разберет их законы! — подумал Стас. — Безрогие — преступники, но получается, что не все?»
— Не клан лишил его рогов, а аллери.
— Зачем?
— Откуда мне знать?
— А как он попал к аллери?
— Не знаю. Знаю, что он тоже когда-то был вождем…
Стас пошел было к дому и остановился:
— А куда его потащили? В… — Стас хотел произнести «тюрьму», но этого слова в словаре ставров не было.
— В пустой погреб возле храма. Там сушат траву. Ты куда, Мечедар?
— Я должен с ним поговорить!
Скалобой привел его к погребу. Дверь охранял дюжий ставр с дубиной.
— Яробор там?
— Там.
— Открой и впусти меня внутрь.
Охранник замялся:
— Не велено.
Стас ожидал отказа и знал, что сказать.
— Что не велено? И кем?
— Зримрак приказал. Не выпускать.
— Первое, — как можно весомее произнес Стас. — Я не собираюсь его выпускать, я хочу войти внутрь. И второе: кто Зримрак и кто я? — Он вытащил медный меч и сунул под нос охраннику. — Вождь я, а не Зримрак, поэтому выполняй приказ!
— Хоть ты и вождь, Мечедар, а нечего мне мечом грозить, — недовольно проворчал страж, но все же открыл дверь, отодвинув толстую деревянную задвижку.
— Он связан? — на всякий случай спросил Стас. Еще накинется!
— Да.
— Ну вот, а я вооружен. Бояться нечего. Ты, Скалобой, останься снаружи. — Произнеся это, Стас полез в темноту.
Ступеньки были пологими — удобно. Стас подождал у входа, пока не привыкли глаза, и пошел вниз. Открытая дверь давала немного света, и Стас увидел безрогого, свернувшегося клубком в углу. Руки и ноги его были связаны.
— Эй, Яробор.
Пленник повернул голову. Как же он был худ!
— Это ты, вождь… Зачем пожаловал?
Стас осмотрелся и присел на ступени. Привыкшие к полумраку глаза разглядели аккуратные валики травы, разложенные вдоль стен, какие-то кадушки и бочки.
— Поговорить хочу.
— О чем нам с тобой разговаривать? Я преступник, ты — судья. И палач.
— Я не палач, Яробор. Я никого не казнил.
— Нет вождей, которые не слушают шаманов. Все вы — их слуги, и все вы — палачи.
