помещений, которые постепенно редели, плавно переходя в Араратскую долину. Муко точно отобразил все: каждую трубу, каждое строение, каждое дерево, каждую бороздку от вершин гор и до их подножия.

– Я и не знала, что ты так умеешь! – восхищенно прошептала я.

– Это ерунда. Я как-нибудь покажу тебе свои настоящие картины, если будет интересно.

– Здо?рово!

Но этого не случилось. Спустя неделю поздно ночью к дому подъехал уазик, Муко спрятался за мешками с картошкой, но его нашли и увезли в неизвестном направлении. Через месяц бесследно исчезли Сирануш и Вазген. Они словно растворились в воздухе, и лишь спустя неделю мы узнали, что они тайно продали квартиру, добрались до Москвы и поселились у моего дяди Карена.

Прошел год, и вот теперь передо мной стоял совсем другой Вазген: в новой поскрипывающей кожаной куртке, черных лакированных туфлях (это по нашим-то зимам!), брюках в клеточку и свитере с вышитой на груди надписью Lacoste. Увидев меня, он улыбнулся:

– Ооо, Лусо-джан. Да ты еще красивее стала!

– Спасибо, дядя Вазген. Как там Муко?

– Хорошо наш Муко. Спасибо твоему дяде Карену. Устроил его к себе на производство. Теперь Муко при деле, осталось найти ему хорошую невесту. – На слове «невеста» Вазген хитро подмигнул мне.

Подошедший отец поймал его взгляд и равнодушно заметил:

– Москва полна невест – бери не хочу. Или здесь хочешь присмотреть?

– Не знаю пока, – Вазген снова подмигнул мне. – А ты в Москву не собираешься?

– Собирается, как же. Там ее очень ждут, – хмыкнул отец. – Ладно, нечего лишнее болтать. Ты лучше расскажи, как вам живется в Москве?

– Хорошо живется. Денег заработать можно. Главное, что свет есть, вода и даже отопление. И работы полно – бери не хочу. Карен сказал, что для таксистов тоже найдется работа, если ты захочешь приехать.

– Зачем мне это нужно? Мы и без Карена справляемся.

Гнусный лжец, мы ни черта не справляемся. Последнее время я презираю его все больше и больше. Его «гордость», вернее, полное ее отсутствие, позволяет ему жить за счет шурина, но не позволяет устроиться на работу и честно зарабатывать деньги. Я ненавижу его. Когда-то я спросила у матери, почему она вышла замуж за такого никчемного человека, зачем терпит побои, как может спать в одной постели с негодяем, который не упускает случая, чтобы унизить ее или оскорбить? Она пожала плечами и ответила:

– А что, одной лучше?

– Лучше уж одной!

– Много ты понимаешь, – махнула рукой мать. – Посмотри на нашу соседку Лалу. Каждый вечер нового принимает. Хорошо ли своим телом торговать?

– Нет, конечно. Лучше позволить какому-то козлу пользоваться им бесплатно.

– Бойд тахем, Лусо, молчи лучше!

Вазген гостил недолго. Поделился несущественными новостями и объявил, что ему надо навестить родственников в деревне. Отец проводил гостя презрительным взглядом, и едва за его спиной закрылась дверь, хмыкнул:

– Невесту он искать приехал… Кто ж за такого идиота пойдет?

– Муко не идиот! – вспылила я.

Отец приподнял левую бровь и с издевкой произнес:

– Да-а-а? Так, может, ты за него замуж выйдешь?

– Не трогай ее. – Мать умоляюще посмотрела ему в глаза. – И так девочка нервничает. Ей экзамены сдавать скоро.

– Я никого не трогаю, – проворчал папаша, взял пачку денег, которая лежала на столе, и стал пересчитывать, слюнявя пальцы и шурша новенькими стодолларовыми купюрами.

Он пересчитал их три раза, видимо, для того, чтобы вдоволь насладиться хрустом халявных денег и почувствовать себя господином жизни, после чего стал пересчитывать в четвертый раз, раскладывая на три кучки.

– Это – на оплату обучения. Это – тебе на продукты, а это – мне, – сказал он, сгребая со стола самую большую кучку. – Надо новые покрышки купить.

– Мы еще соседям задолжали, – робко вымолвила мать.

– Ну вот и отдай из своих денег. Мне покрышки нужны. Или ты хочешь, чтобы я продал машину и сидел дома сложа руки?

Ха-ха, можно подумать, что он что-то делает! Сидит днями и ночами в гараже и возится со своей развалюшкой. Я не знаю, занимается ли он извозом, но за последние месяцы папаша не дал матери ни копейки.

Закончив с деньгами, он приступил к посылке.

– Опять всякие тряпки! Разбирайте сами, тут все подписано.

«Тряпки!» – обрадовалась я.

Как ни унизительно просить деньги у дяди Карена, но еще унизительнее ходить в институт в одном и том же свитере. На этот раз он прислал теплый свитер маме, две пары брюк Гору и отцу, два свитера мне – белый и красный, черную бархатную юбку, новые сапожки на невысоких каблучках и норковую шубу. Увидев сапожки и шубу, я чуть не упала в обморок. Полушубок! Мой! Из самой настоящей норки! На долю секунды я совсем забыла о своей ненависти к той, чей отец прислал все эти вещи.

– Тут еще что-то есть. – Пошарив рукой по днищу, мать извлекла пакетик с серьгами и цепочкой.

Золотые серьги с красными камнями и цепочка с кулоном. Аккурат под красный свитер.

К посылке прилагалось письмо. Карен писал, что у них все хорошо. У Лилит пошаливает сердце, но врачи говорят, что ничего серьезного. Он работает, скучает по родственникам и надеется, что в скором времени непременно навестит их. Арев учится в институте на журналистку. Письмо было длинным, но, услышав ее имя, я взяла свои подарки и пошла в спальню.

Я разложила вещи на кровати и стала рассматривать. Интересно, кто помогал Карену выбирать подарки для меня? Арев или Лилит? Наверняка Лилит. Моей сестре нет дела до меня, впрочем, мне до нее тоже.

Я распаковала свитер и обнаружила спрятанные в рукаве купюры. Три стодолларовые бумажки – целое состояние! Средняя зарплата учителя за полгода. Первая мысль была отдать деньги матери, но потом я подумала и решила, что раз деньги спрятали в моем свитере, значит, они предназначаются мне и только мне. Я стала обыскивать другие вещи, но больше ничего не нашла. Надела юбку, красный свитер, вдела в уши серьги, повесила на шею кулон и примерила сапожки. Обувь оказалась немного мала, но не настолько, чтобы в ней невозможно было ходить. Когда я вышла из комнаты, отец окинул меня презрительным взглядом:

– Это что, сейчас мода такая ходить как проститутка? Сотри помаду немедленно! Не позорь честное имя нашей семьи!

– Хорошо, папа.

На выходе меня догнала мама и сунула в руку несколько драм.

– У меня еще остались деньги со вчерашнего дня. За меня заплатили в маршрутке туда и обратно, – покраснев, ответила я.

Мне стыдно брать у нее копейки, когда в моем кармане лежали триста долларов.

Накинув шубу, я отправилась в соседний дом, на первом этаже которого располагался обменный пункт. Разменяла сто долларов, пошла на остановку, гордо распрямив плечи, и села в первую свободную маршрутку.

В киоске возле института я купила пачку самых дорогих сигарет и двинулась в туалет. По дороге я представляла себе изумленные лица подруг, которые, увидев мою шубку и сапожки, тут же умрут от зависти. В туалете на подоконнике сидела пятикурсница Седа. Моей троицы пока не было.

– Диану с Кристиной не видела? – спросила я.

– Видела, они пошли в кафе. Кажется, у Дианы очередная трагедия. У тебя очень красивая шубка.

– Дядя из Москвы прислал. Можно я покурю с тобой?

– Конечно, что ты спрашиваешь, – Седа подвинулась, уступая мне место на подоконнике. – Я как раз

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату