– Что за тайны? – спросила Вардитер.
– Ничего особенного. Это касается моей работы в Москве.
Родственники постояли у могилы еще немного и поехали домой, где их ждал накрытый заранее стол. Анна сидела за столом и смотрела на часы, словно пыталась подогнать время. Час, два, три. Где-то вдалеке звучали жалобные причитания Вардитер вперемешку с всхлипыванием Гоар и басом Гора: «Ну, мама, бабушка, хватит уже, хватит». Но Анна словно не слышала их. Фотография отца всецело захватила ее воображение. «Кто он? – думала Анна. – Кто?»
В четыре часа она подмигнула Сергею и показала глазами на дверь. Надо было придумать причину, чтобы уйти, не вызвав подозрение у родственников. Сергей понял ее. Он хлопнул себя по лбу и воскликнул:
– Черт, совсем забыл! У меня в шесть автобус. Уезжаю на Севан, сегодня вечером там открывается выставка!
– К чему такая спешка, Сергей-джан, посиди с нами. Лусо была бы рада, – сказала Вардитер.
– Извините, бабушка, не могу. – Сергей повернулся к Анне. – Ты ведь хотела забрать портрет Лусине?
– Да, конечно.
– Тогда поехали в мастерскую.
– Одну минуту…
– Что за портрет? – насторожилась Вардитер, заподозрив неладное.
– Я написал его много лет назад. Анна хочет забрать его в Москву.
– Я скоро буду, не переживай. – Анна поцеловала бабушку в щеку.
Они вышли из подъезда и сели в машину.
– Ловко ты соврал, – хихикнула Анна.
– Да, сам от себя не ожидал. Вранье дается мне с трудом.
– Я заметила, у тебя уши покраснели, как у школьника. Если бы бабушка Вардитер не была так увлечена воспоминаниями о Лусине, она бы враз тебя раскусила. Иногда мне кажется, что она видит людей насквозь, по крайней мере, мне не удалось соврать ей ни разу.
– Хорошая у тебя бабушка. Правильная.
Вестибюль университета был пуст. Вахтер дремал на рабочем месте, уткнувшись носом в развернутую газету. Он даже не шелохнулся, когда они прошли мимо и побежали вверх по лестнице. Возле стенда со списками фамилий стояли два абитуриента и, активно жестикулируя, обсуждали что-то. Первый был явно расстроен и исподлобья косился на стенд, второй что-то объяснял ему, подбадривающе похлопывая по плечу. Проходя мимо, Анна услышала часть их разговора.
– Иди к Пароняну и требуй пересдачи.
– Да без толку, говорю же тебе, меня специально запалили. Ты мне лучше скажи, сколько берет ваш Паронян?
– Нисколько. Он не берет взяток. Иди к нему, я сам в свое время ходил.
– Не знаю, не знаю… Так уж нисколько?
На третьем этаже Анна остановилась перед закрытой дверью и взяла Сергея за руку:
– Мне страшно.
– Не бойся, я с тобой, – ответил он. – Вперед!
Анна постучала и приоткрыла дверь:
– Господин Паронян, вы здесь?
Никто не ответил.
– Похоже, он куда-то вышел, – сказал Сергей. – Может, поищем его в деканате?
– Он не вышел… – испуганно прошептала Анна и распахнула дверь. – Смотри!
За столом, склонив голову на стопку бумаг, сидел господин Паронян. Левая его рука безжизненно свисала со стола, а в правой он сжимал обрывок фотографии. Со стороны казалось, что он спит, но опустив глаза, Анна увидела под стулом кровь. Она медленно обошла его сзади и замерла. Из левого виска Пароняна сочилась кровь.
Анна машинально протянула руку, чтобы нащупать пульс.
– Не трогай его! Беги, вызывай милицию! – крикнул Сергей.
– Хорошо, – ответила Анна и стремглав побежала вниз по лестнице.
Вахтер все так же сидел на своем месте, уткнувшись носом в газету и открыв рот. Слышался заливистый храп.
– Проснитесь, вызывайте милицию! Убили господина Пароняна! Проснитесь же!
Вахтер захлебнулся храпом, открыл мутные глаза и рассеянно посмотрел вокруг.
– А? Что? Кабинет господина Пароняна на третьем этаже. Почему вы пришли так поздно?
– Вызывайте милицию! Господина Пароняна убили!
– Как убили? Кто убил?
– Я не знаю, он лежит в своем кабинете, у него рана на виске. Скорее вызывайте милицию и «скорую помощь» тоже, может, он еще жив! – крикнула Анна и кинулась обратно в кабинет.
Сергей сидел на корточках и внимательно рассматривал рану.
– Кажется, жив. По крайней мере, он дышит. Били наверняка. Чем-то тяжелым.
– Он выживет?
– Не знаю, рана вроде неглубокая, но в висок. Его хотели убить, ты понимаешь?
– Понимаю. У него в руке обрывок фотографии. Видимо, кто-то очень сильно не хотел, чтобы я увидела лицо своего отца.
– Тебе грозит опасность. Человек, который совершил это, пойдет на все, чтобы сохранить свою тайну. Сегодня я останусь ночевать у вас, а завтра провожу тебя на самолет. Ты должна улететь отсюда как можно скорее.
– Как я могу уехать теперь? Я сдам билет и останусь. Дождусь, пока он придет в себя и все узнаю.
– Анна, ты должна уехать. Ты понимаешь, что твой отец готов был убить человека, чтобы только ты не узнала правду? Даже после всего этого ты хочешь знать, кто он?
– После этого – особенно. Я остаюсь!
– Послушай меня, – Сергей приблизился вплотную и взял ее за плечи. – Послушай меня внимательно. Завтра ты уедешь. Я провожу тебя на самолет, и ты улетишь из этой страны. Я буду рядом с Пароняном. Если он выживет и сможет что-то рассказать – я дам тебе знать. Клянусь тебе, я тебе позвоню. Но ты должна уехать, я не хочу, чтобы следующей жертвой этого негодяя стала ты.
– Ты думаешь, он убьет собственную дочь?
– Думаю, да. Убийцы не помнят родства. Прошу тебя, Анна, все очень серьезно…
– Хорошо. Я уеду, но вернусь.
В коридоре послышался звук приближающихся шагов и взволнованный голос вахтера: «Сюда, направо, здесь его кабинет». Сергей сжал Анну за плечи и прошептал:
– Мы просто зашли к нему в гости, поняла?
– Да.
– Вот, вот он! – В дверях показался вахтер, а за ним двое в милицейской форме.
Первый – постарше, с пивным животиком шел уверенной походкой матерого сыщика, за ним робко семенил более молодой коллега – с орлиным носом и глазами навыкате. Он нес в руках два небольших чемоданчика, обитых коричневым дерматином. Старший приблизился к Пароняну, обошел его и наклонился, чтобы рассмотреть рану.
– Он еще жив, он дышит, – сказала Анна.
– Кто вы? – строго спросил тот, что постарше.
– Мы зашли к нему в гости, – Сергей обнял Анну за плечо и нежно, но уверенно прижал к себе. – Меня зовут Сергей Шахназарян. Я художник. А это Анна Арутюнян, дочь его однокурсницы. Она приехала из Москвы и решила навестить старого приятеля матери.
– Вы трогали здесь что-нибудь?
– Нет, ничего.
– Это хорошо. Вазген, подойди сюда. Как думаешь, чем его ударили?
