Я переступила порог.
За столиком возле окна сидели мужчина и женщина. Мужчина был лыс, с мясистым пористым носом. Судя по щекам и выпирающему брюшку, продукция мясокомбината пользовалась большим спросом у членов семейства Цатурян. Тучной даме было лет сорок-сорок пять. «Вот откуда у нашей Ашхен тяга к декольте», – усмехнулась я, увидев пышную грудь, на которой поднимался и опускался усыпанный драгоценными каменьями крест. Женщина тяжело дышала, и крест плавно покачивался, как лодка на волнах. Пальчики- сардельки были отягощены массивными золотыми перстнями. В ее одежде и макияже угадывались небрежность и абсолютное отсутствие вкуса. Видимо, она собиралась в страшной спешке и совершенно потеряла голову. Манто из чернобурки вкупе с домашними тапками и ярко-красным халатом производили сногсшибательное впечатление. Глядя на нее, я вспомнила армянскую шутку: «В халате, зато при золоте».
Отец Ашхен все время смотрел по сторонам, словно искал среди студенток, сидящих за столиками, свою беспутную дочь.
Декан представил меня:
– Это однокурсница Ашхен – Лусине Арутюнян. Она виделась с вашей дочерью вчера.
– Где моя дочь?! – сразу накинулся на меня папаша.
Я оторопела и испуганно прошептала:
– Откуда я знаю?..
– Как это не знаешь? Вы подруги или нет?! – брякнул он кулаком по столу.
Гул в буфете мгновенно стих. Посетители повернулись в нашу сторону.
– Я действительно не знаю, где она.
– А с кем она встречалась? Ты знаешь? Скажи нам… – Мать молитвенно сложила руки на груди.
– Она не была со мной откровенна. Я знаю только, что Ашхен планировала выйти замуж. Она обмолвилась как-то, что, если родители будут против, она убежит со своим любимым.
– Как его зовут? – Отец встал и схватил меня за плечи.
– Отпустите девочку! – крикнул декан, ударив его по руке. – Разве она виновата в том, что совершила ваша дочь?!
– Да она сама завтра убежит с таким же негодяем. Как его зовут? – бросил папаша, но руки убрал.
– Татос, это сын заместителя начальника уголовного розыска вашего района. Теперь довольны? – выпалила я.
– Ну-у-у, негодяй… – Папаша покачал головой и зыркнул на жену: – Чего расселась? Поехали к ним домой!
Пара скрылась за дверью.
Я опустилась на стул и заплакала. Мне было обидно до слез. Глупая дурочка убежала из дома, а из-за нее на меня наорали. Мало того что оскорбили, так еще и хорошенько потрясли за шкирку, как паршивого котенка.
– Когда успокоишься – приходи на занятие, – сказал декан, проведя рукой по моим волосам.
Я пошла в туалет, умылась холодной водой. Настроение было испорчено окончательно. Сначала Артур со своими нападками, потом Сергей, который испугался угроз бывшей жены, теперь эти придурки. Я курила одну сигарету за другой, наблюдая сквозь зарешеченные окна за серовато-грязным снегом, который падал с неба редкими хлопьями и превращался в воду, не долетев до земли. Слишком много неприятностей для одного дня. Едва прозвучал звонок, как в туалет ворвались Диана и Кристина.
– Тебе сильно досталось? – Кристина положила руку мне на плечо и проникновенно заглянула в глаза. – Сурик, который перекусывал в буфете, сказал, что ее отец тебя чуть не побил.
– Да нет, все в порядке.
Смешно было наблюдать за тем, как человек маскирует свое любопытство под сочувствие.
– Так расскажи же, как все было. – Диана села на подоконник и улыбнулась.
Желание покопаться в чужом грязном белье отвлекло ее от собственных проблем и зажгло лихорадочным блеском единственный зрячий глаз.
– Ну, я зашла в буфет, а они там сидели. Стали спрашивать, что да как. Я ответила, что скорее всего ее украл Татос. Слушайте, а почему вы не поднялись, когда декан спросил, кто общался с Ашхен вчера?
Подруги не ответили. Впрочем, я и не ожидала ответа. Никому не охота ввязываться в чужие проблемы.
– М-да, чувствует мое сердце, что Ахшен еще не раз пожалеет о своем поступке, – усмехнулась Кристина. – Слушай, а у ее матери и вправду золотой крест размером с ладонь?
– Ну, не знаю, с ладонь ли, но большой.
– Понятно. Видать, дела папы идут в гору, – завистливо отметила Диана и повернулась ко мне: – Кстати, ты в курсе, что Сергей изменял мне все это время?
Я вздрогнула. Неужели они знают, что это была я?
– Нет, я ничего не знаю, а откуда тебе это известно?
– Моя подруга вчера видела, как Сергей вышел из мастерской в обнимку с какой-то девушкой. Они долго прощались и о-о-очень долго целовались. Он обнимал ее и что-то нежно шептал на ухо. Представляешь, какой негодяй?
Про долгие поцелуи подруга приврала, но меня больше волновал другой вопрос – сможет ли она опознать меня?
– А как эта девушка выглядела?
– Знаешь, она не разглядела толком, у нее плохое зрение, а очки она в институте забыла. Говорит, что была в дорогой шубе. Я и не сомневаюсь, что он нашел себе какую-нибудь богатую папину дочку. Альфонс! – Подбородок Дианы задрожал от гнева.
– Да ладно тебе, вернется еще, вот увидишь, я чувствую, что никуда не денется, – утешила подругу Кристина.
«Не вернется, никогда не вернется, потому что теперь он мой, а я уж сделаю все, чтобы он забыл тебя», – подумала я и пожала плечами:
– Ну, если даже не вернется, ты, Дианка, не пропадешь. Ты у нас девушка видная.
– Зачем ты ее огорчаешь? – вспыхнула Кристина и обратилась к подруге: – Вернется он, не страдай. Сходила бы к нему, поговорила.
Диана гордо выпрямилась и надменно посмотрела на подругу.
– Я не буду перед ним унижаться. Не такая уж ценная потеря, пусть сам приползет на коленях.
– Не поймешь тебя. То изводишься и говоришь, что любишь его, то не хочешь идти мириться. Смотри, неровен час, уведут.
– Я ей уведу, так уведу, что небо с овчинку покажется! – потрясая в воздухе кулаками, крикнула Диана. – Поедешь со мной, Крис, к нему в общежитие после занятий?
– Конечно.
Вполне естественно, что меня никто не пригласил. Да и кто я им? Девушка второго сорта, которая за компанию курит с ними и молча сидит за столиком в кафе, пока они щебечут о чем-то своем.
Девчонки даже не попрощались. Просто ушли и все. И от этого мне стало еще обиднее. Домой идти не хотелось, к Сергею нельзя. Думала сходить к бабушке Вардитер, но потом расхотела. Снова начнет выпытывать – а не завелся ли у меня ухажер? А я не смогу соврать, да и правду не скажу. Что я ей отвечу? Да, дорогая бабушка, завелся. Это муж девушки, с которой мы прогуливаем занятия, коротая время на грязном подоконнике в туалете и прокуривая свои легкие. Мне некуда идти, абсолютно некуда. Я села на подоконник, обхватила руками коленки и уставилась в окно. Дверь периодически хлопала, кто-то заходил в кабинки, слышался звук расстегивающихся застежек-молний, шорох юбок, журчание воды. Кто-то даже щелкнул зажигалкой, а я все сидела и смотрела сквозь покрытое грязными потеками стекло на мир, полный безысходности и тоски. Гадостное чувство поднималось из глубины моей души, опутывая мысли тяжелым дурманом. Я курила одну сигарету за другой, безразлично созерцая все происходящее. В какой-то момент мне даже стало все равно, помирится ли Сергей с Дианой, как сложатся наши дальнейшие отношения и сложатся ли. Возвышенные чувства, которые еще пару часов назад клокотали в моей груди, угасали, оставляя после себя пресное послевкусие безразличия. Я не знаю, сколько я просидела, словно в полусне. Час, два, три… Чья-то рука легла на мое плечо, и я вздрогнула, услышав приглушенный, мягкий голос:
