она в сопровождении сотрудника Арсенио Линареса садилась в поезд, следующий до города Мерседес, где ее ожидает суд за совершение убийства. Один камень попал в подсудимую и стал причиной ранения в основании черепа, хотя и не в тяжелой форме, однако ей немедленно была оказана первая медицинская помощь службой самого поезда, который отправился с опозданием вследствие того, что указанные несовершеннолетние спрятались за одним из вагонов. После их поимки поезд отправился в путь. Оба несовершеннолетние переданы в распоряжение мирового судьи округа Коронель-Вальехос.
Бенито Хайме Гарсиа,
уполномоченный заместитель комиссара
– Можно? фу, с души воротит
– Да, проходите, пожалуйста. Я вас ждала, ишь как расфуфырилась, пигалица
– Какие у вас цветы красивые… а дом – гадость мерзопакостная
– Это единственное, что мне будет жалко оставить, если я уеду из Вальехоса…чего уставилась на пол? ну разбита мозаика, а сама-то разоделась в пух и прах: пальто из дорогой шерсти, фетровая шляпа
– Ужасно холодно, правда? у нее и печки-то нет, голь перекатная
– Да, простите, что в доме так холодно, идите сюда, мы перейдем в залу. Ну, ведьма, попробуй найди грязь…смотри, какая чистота
– Знаете, я вполне могу пройти на кухню, если там потеплее… печки нет, и зоб уже болтается, ей небось лет сорок пять, и мешки под глазами
– Ладно, если вам все равно, там все чистенько, к счастью. думала застать меня по уши в грязи, – у, карлица! карла злобная! сколько ни напяливай на себя шляпу, выше не станешь
– Много дров уходит на печку в кухне? небось целыми днями вылизывает, голытьба позорная
– Немало, но поскольку я целые дни провожу здесь, ничего страшного. да, я простая, а тебе-то что?
– Получили письмо от дочери? толстухи
– Да, у нее все прекрасно, спасибо. подцепила мужа, не в пример тебе
– Куда она там переехала, в Чарлоне? три лачуги в пыльной глухомани
– Да, у парня в Чарлоне свое дело. Чарлоне, конечно, крохотный, да? зато она замужем, замужем, не в девках, как сама знаешь кто…
– Вы правильно поступаете, уезжая из Вальехоса, что вам тут делать, одной? и с такой репутацией
– Да, вот дочь уехала, что мне тут одной делать. когда любишь, к чему терять время в одиночку…
– Сколько лет, как вы овдовели? что в ней нашел брат? она такая заурядная, плохо одета
– Уже скоро двенадцать лет. Девочке было восемь лет, когда он умер. Я много в жизни выстрадала, сеньорита Селина. теперь мой черед пожить в свое удовольствие, вот так-то…
– Сколько вам было, когда умер ваш супруг? признавайся
– Что ж ей сказать? Девочке было восемь… нет, нет, нет, не дождешься
– Знаете, сеньора, как я передавала, у меня к вам очень важный разговор. ишь выпендрилась – стрижка «а-ля гарсон», аж противно, и с такими кольцами в ушах – жуткая дешевка
– Да, говорите со всей откровенностью. помоги мне, Боже, такая на все способна
– Знаете, прежде всего, обещайте, пожалуйста, никому об этом не рассказывать. помучаешься, тварь, что не можешь растрепать об этом соседкам, на всю твою воронью слободку
– Клянусь самым святым на свете. Господь меня не покарает за то, что клянусь?
– Кем? если поклянешься моим братом, плюну тебе в морду
– Хуаном Карлосом не осмелюсь. Счастьем моей дочери.
– Ладно. Понимаете, я получила письмо от брата, где он пишет, что вы собираетесь сделать.
– Что же он пишет? чего ей надо? будет угрожать, что расскажет все моей девочке?
– Зачем повторять снова? ну что – съела?
– А вдруг он вам пишет не всю правду, я не хочу сказать, что он может лгать, но так, на всякий случай, чтобы не было недоразумений. на всякий случай
– Он пишет, мол, вы узнали, что мы с мамой, не ты – дрянь немытая, не в состоянии посылать впредь столько денег в Кордову на новый курс лечения, и пансион, в котором он теперь живет, плоховат, а самый лучший стоит таких денег, что не подступишься, в общем, что вы ему написали, как собираетесь продать этот дом и переехать в Коскин, чтобы купить там домик и взять его на пансион. как тебя брат терпит, карга старая, вечно на высоком каблуке, а чулки-то драные
– Да, все правда, и если я смогу, возьму кого-нибудь на пансион по-настоящему, чтоб возместить расходы.
– Маму коробит от всего этого. что приходится якшаться со всякой рванью
– Почему? разве это не для блага сына? у всех этих дамочек ледяное сердце
– Да, но она страдает, что не в состоянии помочь ему, как хотела бы.
– Лучше бы выслали ему немного денег, чем столько пальто и шляп разводить. Но ведь нельзя же быть такой гордячкой, это нехорошо.
– Мама не гордячка, вам не следовало бы так говорить. Просто мама была воспитана, чтобы жить в довольстве, и теперь она расстроена, это ведь естественно, не так ли? получила? так тебе и надо!
– как ты смеешь оскорблять меня, сучка… Да, матери – они такие.
– Ну вот, в общем, мама, и я тоже, мы хотели бы просить вас об одной вещи.
– Слушаю. они мне все погубят? лишат меня моей любви?
– Вы будете продавать мебель, объявите распродажу?
– я спасена? Нет, за нее ничего не выручишь, и потом, если придется покупать новую мебель в Коскине, выйдет втридорога. К тому же не знаю, есть ли там вообще мебельный магазин, представляете, если придется заказывать аж в самой Кордове?
– Мы с мамой так и думали, что вы повезете отсюда.
– Да, повезу отсюда. У меня уже и предложение по дому есть, знаете? ничто, ничто меня не остановит
– В общем, мама, и я тоже, мы просим вас об одном: вы не встретите никаких возражений с нашей стороны, но мы просим вас никому не говорить, что вы едете в Коскин. нахалка, сойтись с парнем младше себя
– Не беспокойтесь, я сама не собиралась никому говорить, и дочери тоже не всё. Сами знаете, какие тут длинные языки. Слышали, что говорят про Мабель… вот тебе, на, она твоя подружка
– ты на что намекаешь, и еще зоб развесила? Я в это не верю. Девушка из приличной семьи, как Мабель, не могла спутаться с этим метисом.
– все вы шлюхи, а ты хуже прочих. Возможно, это и выдумки. Но, кажется, в показаниях она сама себе противоречила.
– Наверное, волновалась… Итак, вернемся к нашему делу, пусть даже вы не скажете про Коскин, люди догадаются, если вы не будете осторожнее. Например, мебель не стоит отправлять отсюда.
– А как же мне сделать?
– Если вы отправите мебель через здешнюю транспортную фирму, все сразу об этом узнают. Пошлите мебель отсюда на адрес вашей дочери в Чарлоне, а оттуда в Коскин. И во всем принимайте те же меры предосторожности.
– Хуана Карлоса тебе у меня не отнять. Какие еще предосторожности?
– Во всем. Тогда никто не узнает, что вы там с моим братом. Вы должны понять, что для нашей семьи это стыд и позор. вот я тебе и сказала
– нет, стыдно воровать. Если Господь послал эту болезнь вашему брату, значит, на то была воля Божья, и стыд здесь не поможет.
– Но вы обещаете мне поступить так с мебелью и с купчей на дом? Вам следует для всех формальностей давать адрес вашей дочери в Чарлоне. Обещаете?
– Обещаю. а ты, шлендра, лезешь в машину к коммивояжерам, карлица гадкая, какое право имеешь ты говорить со мной таким тоном?
Эпизод тринадцатый
…часы летят, их не вернуть назад.
Альфредо Ле Пера
