Отключив телефон, Март слегка наклонился вперед и спросил:
– Как поживает маяк? Как я выгляжу?
– Мутновато, – доложил голос Дока в левом ухе. – Свет в салоне сильно фонит. Маяк в норме, получаю на все сто. А ты ничего – голову и плечи я вижу. Покрути головой – я настроюсь.
Директор послушно покрутил головой и подмигнул парапетной тумбе. Док сидел вместе с Умником на втором этаже речного вокзала и смотрел кино – не удовлетворившись возможностями обычной оптики, он вмонтировал в девятую тумбу миниатюрную видеокамеру и отрегулировал ее так, чтобы можно было наблюдать за шантажистом с близкого расстояния. Рассуждал мастер промышленного шпионажа примерно так: восьмикратный бинокль – это неплохо. И расстояние в сто метров – пустяк. Но через бинокль мы воспринимаем объект так, как если бы он находился от нас в двенадцати метрах. Плюс к тому – скверное освещение, ухудшающее возможности наблюдения. А камера расположена на тумбе, в полутора метрах от которой стоит машина. И позволяет в упор смотреть на человека, находящегося в автомобиле. Маяк же, о котором упомянул Март, был искусно вшит в чехол из-под спиннинга, набитый долларами. Памятуя о недопустимости укладки радиомаяка в пачки с деньгами, решили поступить именно таким образом. Вряд ли у шантажиста будет время, чтобы растерзать чехол и проверить его на лояльность.
– Ну, в целом порядок, – сообщил Док. – Немножко смазано, но так как копии тиражировать массовым порядком мы не будем, думаю, потянет. Но видно только голову и плечи. А ниже перемонтировать – будут видны только колени и пупок. Близко слишком.
– Пойдет, – тряхнул головой Директор. – Брысь из эфира – с этой секунды переходишь в режим пассивного ожидания. – И, заботливо поправив лежавший на заднем сиденье чехол для спиннинга, направился к причалу, мимоходом проверяя связь.
– Второй – Первому.
– Я Второй – пять баллов.
– Третий – Первому.
– Я Третий – пять баллов… – и так далее. С момента перехода в режим радиообмена каждый получал номер, соответствующий его месту в плане операции. Просто и безопасно: если кто и подсядет на волну, никакой информации об участниках «левого» радиообмена он не получит. Только цифры-позывные…
В 23.03 на трассе притормозило такси и высадило человека. Человек продрался через жиденький ряд низкого декоративного кустарника и уверенно направился к «Мазде». Был человек в белом плаще, кепочке в тон, а больше рассмотреть не удалось – разве что пустую сумку через плечо.
– Ну-у-у! – протянул Март, ощутив мощный импульс охотничьего азарта, планово посетивший его тренированный организм. И, боясь спугнуть удачу, суеверно пробормотал: – Нешто сами пожаловали? Да не могет такого быть! Не верю…
Шантажист неспешно приблизился к «Мазде», с минуту осматривался по сторонам. Заметив торчавшего под фонарем Директора, он встал так, чтобы его частично освещал плафон салона, и приветственно помахал рукой. С места своего стояния Март видел лишь расплывчатое движение рукава, но показалось ему, что в руке шантажиста что-то неправильно блеснуло. Подняв в ответ правую руку, Директор продемонстрировал «Кенвуд», надеясь, что визитер сумеет рассмотреть его в свете фонаря. Шантажист, видимо, рассмотрел – опять помахал рукой и уселся на заднее сиденье «Мазды», став для Марта практически невидимым – от фонаря можно было лишь различить едва просматриваемый в салоне силуэт башки шантажиста.
– Четвертый, что у него в руке? – едва слышно поинтересовался Директор.
– У него – в двух руках, – быстро доложил Док. – В правой – телефон, в левой – какой-то сверток, судя по всему, завернутый в пластиковый пакет.
– Чем занимается?
– Наклонился, вижу только кепку. Видимо, возится с чехлом. О! Трубку к уху потащил – наверное, звонить тебе хочет.
«Кенвуд» в правой руке Марта послушно заверещал.
– Слушаю.
– Андрей Владимирович, это я, – раздался голос гнусного интеллигента. – Пока все нормально. Запаситесь терпением, я буду считать и проверять детектором большинство купюр, на выборку. Ничего, что я такой привередливый?
– Я вам прощаю, – великодушно согласился Март. – Считайте, не торопитесь. Сколько вам нужно времени?
– Минут двадцать, – с сомнением сказал шантажист. – Ну, может быть, чуть больше. Я вас оповещу, если что. Вы телефончик далеко не прячьте…
– Как объект, Второй? – поинтересовался Директор, отключив телефон.
– Полный силуэт отсутствует, – доложил Рекс. – Багажник поднят, застит. Но в целом – 222. Имею в секторе левое плечо. Белый плащ – зашибись!
– Третий?
– Он весь мой, – коротко буркнул Умник. – Пятый, Шестой, Седьмой – обстановка, – запросил Директор наблюдателей, рассаженных на подступах к набережной.
– Пятый – 222.
– Шестой – 222.
– Седьмой – три двойки, – доложили наблюдатели.
– Ну и ладушки, – осторожно выдохнул Март, не торопясь поздравлять себя с успешным началом операции. Дурная примета – радоваться заранее. Ты его поймай, придуши, в ямку упакуй, а потом сядь сверху и, осмотревшись с опаской по сторонам, скромно улыбнись. Как бы не заметил кто да не позавидовал…
Минут через десять в левом ухе Марта раздалось нетерпеливое покашливание.
– Что там у тебя, Четвертый? – безошибочно угадал Директор.
– Пиво пьет, гад, – возмущенно сообщил Док. – На работе! Марку не вижу, но бутылку просматриваю очень даже ничего. Она, кстати, от плафона отсверкивает, бликует, мешает наблюдать…
– Не отвлекайся, – буркнул Март. – Пусть пьет что хочет – нам какое дело?
Еще через десять минут Док без разрешения вылез в эфир, предупредив:
– Первый – он опять трубку потащил к башке. Звонить тебе будет.
Тотчас же вновь заверещал директорский «Кенвуд».
– Сейчас скажет, что не успевает и ему еще нужно время, – недовольно пробормотал Директор – и ошибся лишь самую малость.
– Вы извините, Андрей Владимирович, я того… – шантажист сделал паузу, затем неловко признался: – Я пописать выйду. Вы уж извините, мне так неудобно, так неудобно, но… Я торопился на встречу с вами, в туалет не сходил, переволновался, так что…
– Судя по внешнему виду, вы уже достаточно взрослый, чтобы для такой малости не спрашивать у дяденьки разрешения, – недовольно фыркнул Март.
– Нет, я это к тому, чтобы вы предупредили своих людей, – торопливо пояснил интеллигент. – Вдруг они неправильно поймут мой выход из машины и палить начнут? А кассеты будут у меня в руках, так что…
– Господь с вами, дорогой мой! – фальшиво возмутился Март. – Какие люди? Мы с вами тут одни, никого нет больше. Выходите и ссыте сколько влезет – милиции я поблизости не наблюдаю.
– Спасибо, – униженно поблагодарил шантажист. – Вы уж извините, мне так неудобно…
– Чмо! – резюмировал Март. – Уписался со страху, бедолага. Второй, Третий – как там?
– На воде чисто, – доложил Рекс. – Он весь в секторе, держу.
– На воде чисто, – собезьянничал Умник. – И я держу.
– Что он делает, Четвертый? – поинтересовался Март, проследив взглядом, как белый силуэт медленно отделился от машины и приблизился к парапету. – Как там датчик?
– Датчик – полный ноль, – сообщил Док. – А он… он, извиняюсь, тривиально ссыт. Нет, в камеру не видно – он теперь сбоку. Но в бинокль я наблюдаю, как он интимно прижался к парапету. Нагло и беспардонно. С особым, можно сказать, цинизмом. Журчание не слышите?
– Слышу только твой треп, – едва сдерживая неуместную ухмылку, буркнул Март – не время сейчас прикалываться, работать надо, черт его знает еще, чем все это закончится! – Освободи эфир, не болтай что
