сединой, румяноликий, живенький такой, со смеющимся взглядом. Только не в кольчуге да при мече длиннющем, а в дорогой тройке, с шелковым платочком вокруг бычьей шеи и с бильбоке.[23]
– Госпожа Мари?
– Да, это я. А вы…
– А я тот самый Шарль – старая задница, – барон расплылся в белозубой улыбке и ловко поймал шарик. – И как видите, я на самом деле еще не умер!
– Мне так неловко, барон… – Алиса мгновенно заалела ноябрьским кумачом – стыдно стало, хоть сквозь паркет старинный провались! – Господи, так неловко…
– Пресвятая Дева! – воскликнул барон, склонив голову набок и с интересом рассматривая Алису. – Вы так прелестно краснеете, мадемуазель! И вообще, вы – прекраснейшая из всех женщин, которые когда-либо ступали под сень этого замка…
«Вот черт! – несколько встревожилась Алиса. – Да они тут все маньяки! Они на бабах помешаны. Или я неправильно воспитана…»
– …и поэтому мы обойдемся без полиции, – барон махнул куда-то в угол – Алиса проследила его взгляд и только сейчас рассмотрела молодого человека в деловом костюме, который держал наготове трубку мобильного телефона. – Не нужно, Рене. Мадемуазель Мари – прошу в мой кабинет…
Кабинет барона мало отличался от вестибюля: три высоченных стрельчатых окна, старинный паркет, тяжелая мебель, потемневшая от времени, – разве что компьютер со всеми сопутствующими аксессуарами, притаившийся в углу на современном столе, несколько разнообразил впечатление.
– Прошу вас, мадемуазель, – барон нежно взял Алису под руку и усадил в одно из кресел, располагавшихся напротив стола.
«Если насиловать будет – трудновато придется, – подумала Алиса, украдкой потирая предплечье – рука барона, казалось, принадлежала кузнецу, а не потомственному аристократу. – Здоровый слон. А вообще, говорят, французы не насилуют. Им вроде бы сами дают, что ли…»
– Чего желает мадемуазель? – поинтересовался барон, усаживаясь за стол и беря бронзовый колокольчик. – Назовите мне вино, которые вы предпочитаете в это время дня.
«А где-то я это слышала. Или читала, – озаботилась Алиса. С Булгаковым она особенно не дружила – в свое время одолела „Мастера и Маргариту“ под яростным натиском Ли, которая, образно выражаясь, „фанатела“ по Михал Афанасьевичу. – И чего ему назвать? „Кагор“, „Изабелла“, „Три семерки“? Неловко как-то получается…»
– Так что желает мадемуазель? – напомнил барон, мотнув колокольчиком – тотчас дверь приоткрылась, в проеме показался старикан в камзоле – видимо, опять в засаде ждал где-то неподалеку. Следит, что ли, за хозяином?
– Ах, да – «Шато Бель Эвек»! Я пью в это время дня «Шато Бель Эвек», – Алиса вспомнила название дорогущего вина, которое она выбрала во время единственного в ее жизни посещения ресторана – по просьбе Ли. – Бодрит, знаете ли…
– «Бель Эвек»? – Барон презрительно скривился. – Эту скороспелую настойку? Вы что – знакомы с Ришаром?
– Ни с кем я не знакома, – Алиса опять покраснела и потупила взгляд. – Я, барон, вообще ничего не пью – я совсем не разбираюсь в винах. Так что – извините…
– Мадемуазель позволит спросить? Чем мадемуазель занимается в жизни, как давно живет в Париже и… к какой нации она изволит принадлежать? – поинтересовался барон, окатив пунцовую Алису ласковым взглядом – понравилось, видишь ли, смущать даму!
– У меня сильный акцент?! – Алиса была уязвлена в лучших чувствах – франкоговорящий препод в университете утверждал, что на слух Алиса – прирожденная француженка. – Я не похожа на француженку?
– У вас совсем слабый акцент, мадемуазель, – успокоил барон. – Но… да, вы не похожи на француженку. Вы краснеете. Стесняетесь. Не разбираетесь в винах. Вы совершенно не ощущаете своей прелести и очарования. Любая француженка на вашем месте, обладая вашими данными, давно бы уже вытирала об меня ноги. И я бы с удовольствием ей в этом помог. Госпожа Мари?
– Да русская я, русская, – тяжело вздохнула Алиса. – Русская туристка. В Париже не живу – у меня десятидневный тур по Европе. Французский преподаю… преподавала в университете. Это что-то меняет?
– Совершенно ничего не меняет, – барон как-то даже оживился и уставился на Алису с еще большим интересом. – И хотя вы ничего не пьете, я все же рискну повторно предложить вам одно из лучших вин Франции, которые я делал собственноручно. Один бокал, буквально один бокал, принцесса, – это вам совершенно не повредит, а просто снимет напряжение, вы почувствуете себя гораздо лучше, свободнее, уверяю вас…
– Хорошо, – махнула рукой Алиса, прерывая словоизлияние барона. – Пусть будет бокал.
– Николя, будьте добры – «Шато Латур» восемьдесят два, – барон, не оборачиваясь к двери, элегантно прищелкнул пальцами через плечо – старик слегка поклонился, с неожиданной прытью попятился задом и прикрыл дверь. – Я увлекаюсь виноделием, как каждый приличный француз. У меня замок в Бордо.
– Еще один? – ужаснулась Алиса.
– В каком смысле – «еще один», мадемуазель? – Барон удивленно вскинул косматые брови. – Ах да, мадемуазель в вине не понимает… Иными словами, у меня в Бордо винодельческое хозяйство. Можно сказать, наследственное – по линии супруги… Эмм… Мадемуазель желает изложить суть своего визита или мы просто приятно проведем вечер?
«Опасный тип, – окончательно определилась Алиса. – Намекает с ходу, наглец! Нужно держать с ним ухо востро…»
История с архивом вице-канцлера, довольно складно и занимательно изложенная Алисой, барона чрезвычайно заинтересовала. Судя по ряду комментариев и вопросов, которые владелец замка задавал по ходу повествования, он вполне сносно разбирался в истории – и не только французской. Между делом Николя-бакенбардер притащил поднос с покрывшейся пылью бутылкой, вставленной в металлический каркас, серебряным штопором, двумя бокалами темного хрусталя и небольшой тарелочкой с крохотными хлебцами.
– Я даю ему подышать, – пояснил барон, открыв бутылку и не торопясь разливать вино по бокалам. – Продолжайте, госпожа Мари, прошу вас…
Алиса продолжала излагать факты и довольно быстро закруглилась.
– Я знаком с русскими по совместному бизнесу, – сообщил барон, наблюдая, как гостья без особого энтузиазма вкушает вино, вкус и аромат которого оценить объективно она была не в состоянии по причине отсутствия сравнительных навыков. Конечно, лучше «Кагора», но не более того… – Владелец одного из ваших ресторанов уже пять лет покупает у меня вино для своего погреба. Разумеется, я не продаю ему то, что сейчас предложил вам – это
– И все-таки ваше вино мне нравится, – улыбнулась Алиса. – А вы в курсе, барон, что ваш дальний предок, не будучи тогда официальным лицом, некоторое время жил в России и… некоторым образом был знаком с вице-канцлером?
– Вы не знаете французов, госпожа Мари, – барон ловко обогнул стол и долил в бокал Алисы вина – обратно за стол не пошел, баловник, а присел рядом, в соседнее кресло, поставив бутылку на массивную тумбу. – Я знаю, чем занимался каждый из моих предков вплоть до того момента, когда франки в шестом веке воевали с конунгом Харальдом. И я догадываюсь, что вы имеете в виду. Видимо, вы собираетесь ознакомить меня с некими документами той эпохи, обнаруженными в найденном вами архиве монсеньора Остермана и некоторым образом имеющими отношение к судьбе моего прапрапрапрапрадедушки (это вольный перевод – на самом деле барон сказал – деда в пятом колене) Себастьяна де ла Торво?
– Вы удивительно проницательны, мсье Шарль, – похвалила Алиса, доставая из пакета папку с бумагами и протягивая ее барону. – Взгляните, пожалуйста.
– Что это? – заинтересованно приподнял брови барон, развязывая папку и беря в руки реестр архива
