Она что-то пробормотала, и в это время молодая женщина подошла к задней дверце джипа.
– Кэрри, это я, Джанет. Ты меня слышишь?
Времени на обмен приветствиями не было.
– Здесь есть травматологическое отделение? У нее открытый перелом бедренной кости.
Джанет начала выдвигать койку из машины, я взялся за другой ее конец, и мы вдвоем втащили Кэрри в приемную.
Обстановка в приемной была самой скромной – пара столов, пробковые панели на стенах, телефон и стенные часы.
– Вы сможете ей помочь? Если нет, надо отвезти ее в столицу.
Женщина взглянула на меня как на сумасшедшего.
Из глубин здания вышли трое мужчин, посыпалась торопливая американская речь:
– В чем дело, Кэрри? Где Аарон? О господи, с тобой все в порядке, Люз?
Прикатили оборудование, кто-то притащил бутыль с физиологическим раствором, систему переливания крови. Джанет тем временем читала этикетку на пузырьке с дигидрокодеином.
Времени, если верить стенным часам, было 12.27 – до ракетного удара оставалось девять с половиной часов. Я вернулся к джипу, уселся за руль, включил в кабине свет и развернул карту, чтобы выяснить дорогу к Баяно. Река впадает в Панамский залив, устье ее находится в пределах прямой видимости от входа в канал. Если ракета на этой реке, значит, где-то вблизи устья. «Солнечный ожог» высоко взлететь не может, поскольку эта ракета разработана для использования на море. От устья Баяно до Мирафлорес около пятидесяти километров. «Солнечный ожог» способен поразить цель на расстоянии втрое большем. Пока все вроде бы сходится.
Я вглядывался в карту и думал о том, что Чарли, возможно, делает сейчас то же самое. Он не знал того, что знал я, поэтому в поисках пусковой установки ему придется прочесать сто-сто двадцать километров прибрежных джунглей, укладывающихся в радиус действия «Солнечного ожога». Справиться с такой задачей за десять часов нелегко. Можно было надеяться, что у меня есть преимущество перед Чарли, который хотел перепродать ракету КРА.
Судя по карте, единственным участком, с которого можно было произвести запуск, был восточный берег реки у самого ее впадения в океан. На западном также имелся мыс, но недостаточно протяженный, чтобы траектория ракеты пролегла в стороне от береговой линии.
Ближайший подход к реке находился в шести километрах к югу от города. Оттуда Баяно текла на юг и километров через десять впадала в океан.
Вот и все, что мне было известно.
Я обогнул джип и захлопнул заднюю дверцу, потом снова уселся за руль, включил двигатель и поехал, стараясь с помощью компаса, так и висевшего у меня на шее, выдерживать примерно южное направление. Только выехав из Чепо, я сообразил, что не простился с Кэрри и Люз. Кэрри меня все равно не услышала бы, и все же попрощаться следовало.
После часа езды по разбитой проселочной дороге я наконец увидел прямо перед собой реку. Взяв фонарь, я выпрыгнул из джипа и спустился к топкому берегу.
Я прошелся вдоль него в надежде отыскать лодку. Лодки не было – только грязь да жесткая трава.
Вскарабкавшись по берегу наверх, я залез в джип, еще раз изучил карту и поехал назад, в сторону Чепо. Я хотел найти место, где можно было бы укрыть «лендкрузер». Я проехал километра три, однако земля вокруг была голой. Здесь побывали лесорубы. Наконец я остановил машину у обочины, вытащил из нее уже подсохшие нагрудники, М-16 и канистру и поплелся со всем этим к реке. Снаряжение болталось у меня на плечах, придавая мне сходство со скаутом-неумехой.
Я сидел под деревом, воды Баяно в темноте катили мимо меня, а я думал о том, что я, собственно говоря, тут делаю. Почему было просто не ухлопать Майкла и не покончить тем самым со всей историей?
До рассвета оставалось полчаса, скоро уже можно будет тронуться в путь, и тут я понял, что пудрю сам себе мозги. Я все равно сделал бы то, что делаю сейчас. И причина даже не в том, что опасность нависла над столькими людьми – настоящими, живыми людьми. Причина, скорее всего, в том, что я в кои-то веки повел себя так, как подобает нормальному человеку.
Из темноты долетело негромкое «вап-вап-вап». Возможно, это Чарли возвращался к дому Кэрри и Аарона. Хотя сейчас он направил бы вертолеты скорее на прочесывание береговой линии, чем на поиски нас троих.
Диск солнца уже готов был появиться над горизонтом, невидимые птицы завели свои утренние песни. Я переложил документы и карту в два полиэтиленовых пакета, проверил надежность липучек на карманах с рожками.
Расстегнув спинные застежки нагрудников, я пропустил их концы под ручку канистры и застегнул снова. Винтовку я тоже приторочил к пустой канистре.
Войдя в реку по пояс, я уложил нагрудники и винтовку на канистру, уже норовившую уплыть по течению. Я заходил все глубже в реку, пока наконец дно не стало уходить у меня из-под ног и я, оттолкнувшись от него, не поплыл, будто ребенок с надувным матрасиком.
Примерно через полчаса на обоих берегах появились джунгли. Потом противоположный берег отступил подальше и джунгли сменились мангровым болотом. Минуя особенно широкую и плавную излучину, всего в километре я увидел Тихий океан. Далеко впереди различались два контейнеровоза. Я рыскал взглядом по берегу в надежде увидеть хоть что-то, способное помочь мне обнаружить «Солнечный ожог».
Метрах в двухстах от устья реки валялся маленький рыбачий челнок, который вытащили на берег и бросили догнивать. Приближаясь к нему, я заметил на поляне за челноком деревянную хижину, пребывавшую примерно в том же градусе распада.
Плыл я быстро, обшаривая глазами местность. Вон там совсем недавно кто-то прошел. Я ясно различил темные исподы листьев растущих у воды папоротников, да и высокая трава вблизи челнока переплелась там, где сквозь нее продирались.
Я проплыл еще метров пятьдесят, и лес заслонил от меня челнок. Тогда, нащупав ногами дно, я направил канистру к берегу и, затащив ее под деревья, отстегнул нагрудники и винтовку. Краткое купание вряд ли могло вывести ее из строя.
Я напялил на себя сразу три нагрудника и убедился, что рожки торчат из карманов правильными концами кверху. Наконец, еще раз проверив М-16, я взглянул на часы: 8.19. Я попрыгал – ничего не гремит, все закреплено надежно – и перевел переключатель на автоматическую стрельбу.
Я подбирался к хижине, останавливаясь через каждые несколько шагов, вслушиваясь в крики птиц – не встревожены ли они? – и в голоса прочей живности. Если все пойдет наперекосяк, мне придется быстро спуститься к реке, подобрать канистру, прыгнуть в воду и плыть к океану.
Я остановился, совсем немного не доходя до поляны, медленно опустился на колено и прислушался. Единственным звуком человеческого происхождения были удары капель, падавших с моей одежды на палую листву.
По ведущей в джунгли тропе недавно кто-то прошел, больше того, по ней протащили нечто, оставившее борозду на земле. По обе стороны от борозды виднелись отпечатки ног. Я поднялся с колена и двинулся параллельно тропе.
Через двадцать шагов я увидел уже знакомую мне, лежавшую кверху дном надувную лодку с мотором. Ее проволокли по тропе и оттащили вправо, так что теперь она преграждала мне путь.
Я немного углубился в лес и пошел, по-прежнему двигаясь параллельно тропе. Я старался перемещаться быстро, но при этом не выдать себя шумом.
Где-то под деревьями послышался металлический лязг. Я замер, насторожив слух. В первые несколько секунд я слышал лишь собственное дыхание, потом лязг повторился. Он раздавался впереди, чуть слева от меня.
Поставив винтовку на предохранитель, я лег на живот. Теперь мне следовало передвигаться медленнее черепахи, но вот только часы уже показывали 9.06.
Я пополз вперед. Чтобы нагрудники не волочились по земле, приходилось приподнимать тело выше,
