чем мне хотелось. Каждые пятнадцать сантиметров я останавливался, поднимал голову, вглядывался и вслушивался, пытаясь обнаружить источник шума, но слышал по-прежнему только собственное дыхание.
Послышался какой-то шум, и я снова замер. Еще один удар металла о металл – потом негромкий, быстрый обмен фразами, едва-едва перекрывший стрекот цикад. Я закрыл глаза, повернулся ухом в сторону источника звуков, открыл, чтобы отсечь внутренние шумы организма, рот и сконцентрировался.
Интонации были определенно не испанские. Я напряженно вслушивался, но никак не мог разобрать, какие именно. Разговор велся быстро, и теперь его сопровождало постукивание полных канистр для горючего.
Оторвав грудь от земли, я скользнул вперед. И вскоре различил за стеной зелени небольшую прогалину.
Мужчина в черной рубашке – я уже видел его на веранде – пересек прогалину с двумя черными, наполовину заполненными мешками для мусора в руках. На его армейском ремне висели два чехла с рожками.
Голоса доносились откуда-то справа. Принадлежали они уроженцам Восточной Европы, скорее всего, боснийцам.
Прогалина была раза в два меньше теннисного корта. Я ничего пока не видел, но слышал звук, который ни с чем не спутаешь, – где-то поблизости раздавалось шипение разогревшегося на солнце, выливаемого из канистр горючего.
Еще один бросок вперед, и я услышал его плеск. Чернорубашечник находился справа от меня, метрах в пяти-шести, рядом с ним стоял мужчина пониже, тоже бывший в ту ночь на веранде. Они поливали из канистр камуфляжные сети, складные койки армии США, лежавший на боку генератор, мусорные мешки. Все это было свалено в кучу. Скоро им придется уходить отсюда, вот они и уничтожали следы своей стоянки.
Задержав дыхание, я продвинулся еще на несколько сантиметров вперед, не спуская глаз с двоих, стоявших у груды мусора.
Теперь поле моего зрения расширилось, и я увидел спины двух боснийцев, одетых в зеленые рабочие куртки и джинсы. Оба склонились над раскладным столом, вглядываясь в два экрана, вмонтированных в зеленую металлическую консоль. Под каждым экраном располагалась встроенная клавиатура. Это, надо полагать, и была система наведения. Справа от нее стоял раскрытый ноутбук. За боснийцами лежало на земле пять обычных, гражданских рюкзаков, две винтовки М-16 с вставленными рожками и еще одна канистра, предназначенная, по-видимому, для уничтожения электроники после запуска.
Боснийцы указывали друг другу на экраны, потом перевели взгляды на ноутбук, один из них нажал при этом какую-то клавишу. За их спины в джунгли тянулись кабели. Систему наведения пришлось отнести подальше от ракеты – никому не хочется попасть под ракетный выхлоп.
Из леса вышел пятый член команды. На нем тоже была рабочая куртка, однако вместо джинсов – растянутые в коленях черные брюки. На плече у него висела М-16, на ремне – чехлы с рожками. Глядя на боснийцев, он закурил, глубоко затянулся и, взявшись свободной рукой за полу рубашки, помахал ею. Даже не узнай я его физиономию, я бы ни с чем не спутал похожий на пиццу шрам от ожога.
Вдруг боснийцы торопливо залопотали, голоса их поднялись на целую октаву, а Человек-Пицца пошел к ним и склонился над экраном. Похоже, началось. До пуска ракеты остались считанные минуты.
Я рывком поднялся на колено, сдвинул переключатель на автоматическую стрельбу, уперся прикладом в плечо. Нажав на спуск, я всаживал короткие очереди в землю у груды мусора.
Звуки стрельбы слились с воплями – боснийцев охватил ужас, двое других бросились к винтовкам, а пятый, казалось, растаял в воздухе.
Мне вовсе не хотелось попасть в боснийцев: если они способны запустить ракету, значит, способны и остановить запуск. Рожок опустел.
Я вскочил и сменил позицию, прежде чем они сообразили, откуда велся огонь. Под прикрытием листвы я отбежал вправо, на ходу сменив рожок. Тут слева, с прогалины, забили длинные очереди.
Я упал на землю и подполз к самому краю прогалины – как раз вовремя, чтобы увидеть удирающих по тропе боснийцев. Увидел я и Человека-Пиццу, залегшего на другой стороне прогалины и орущего, приказывая боснийцам вернуться:
– Там всего один человек! Назад!
Боснийцы не послушались, да и другие двое тоже припустились вслед за ними, на бегу поливая джунгли длинными очередями.
– Идиоты! – Человек-Пицца, вскочив на ноги, пустил пулю вслед убегавшим.
Дьявол, они нужны мне живыми!
Переведя переключатель на одиночную стрельбу, я прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Он рухнул и без единого звука исчез в траве.
Я сменил рожок и с винтовкой на изготовку быстро, но осторожно пошел через прогалину к Человеку-Пицце.
Он был жив, но задыхался, прижимая ладонь к груди. Между пальцами сочилась кровь.
Я отбросил винтовку раненого в сторону и пнул его ногой:
– Отключи систему!
Никакой реакции.
Я схватил его за руку, выволок на прогалину и только тут увидел у него на спине зияющее выходное отверстие.
Я выпустил его руку, и он пробормотал, почти улыбнувшись:
– Мы вернемся сюда, идиот…
Я ткнул дулом винтовки ему в лицо:
– Останови ракету! Останови! Или…
Он лишь криво улыбнулся:
– Или что?
И то верно. Я побежал к столу, поглядывая на тропу – не возвращаются ли остальные. До запуска осталось всего три минуты.
Левый экран заполняли русские буквы, правый оказался экраном радара – тускло-зеленый фон с разбросанными по нему белыми точками и идущим по часовой стрелке лучом развертки. Ноутбук показывал получаемое с помощью веб-камеры изображение шлюзов. От ноутбука тянулся кабель – сначала по земле, а после вверх по стволу дерева, на одной из веток которого была закреплена небольшая спутниковая тарелка.
Оглянувшись на экран ноутбука, я увидел играющий оркестр, танцующих девушек, сидящих на стульях людей и еще большую их толпу, стеснившуюся у барьеров. Основное место на экране занимал «Окасо». Его пассажиры с фотоаппаратами и видеокамерами в руках толпились на палубах.
Обежав вокруг стола, я упал на колени и начал выдирать провода и кабели, идущие от консоли в сторону моря.
Сквозь листву пробился тонкий вой, словно там готовился к старту самолет с вертикальным взлетом. Через несколько секунд вой уже пронизывал все вокруг.
Осталось четыре кабеля. Как ни старался я выдрать или вывинтить их, ничего у меня не получалось. В бессильном отчаянии я посильнее дернул за один из них, и консоль, соскользнув со стола, рухнула в грязь. Вой перешел в рев – включились ракетные двигатели.
И почти в тот же миг раздался оглушительный, раскатистый взрыв, от которого земля дрогнула у меня под ногами. Ракета вырвалась из джунглей. Вершины деревьев затрепетали, и на землю осыпался дождь из поломанных сучьев.
Я выпустил кабели из рук и развернул к себе ноутбук, на экране которого истаивали призрачные очертания судна.
Экран опустел. Мне оставалось только ждать, гадая: услышу я звук взрыва или джунгли и расстояние погасят его.
Я ждал, когда изображение на экране обновится. Впрочем, он мог навсегда остаться пустым, поскольку камеру наверняка тоже снесет взрывом.
