за Большие Глупости подкидывало ей время от времени ее сообщество избранных интеллектуалов, то дикие барраярские варианты должны быть просто… — Ты знаешь, я рада буду тебе помочь всем, чем смогу.
— Это было в ночь солтоксинового нападения, — плача, объяснила Дру. — Мне не спалось. Я пошла на кухню чего-нибудь поесть. А по пути вниз заметила свет в библиотеке. Там был лейтенант Куделка, он тоже никак не мог заснуть.
«Ку, да? О, хорошо, очень хорошо. В конце концов, все может обернуться к лучшему». Корделия подбодрила Дру искренней улыбкой. — Да?
— Мы…я… он меня поцеловал.
— Надеюсь, ты ответила на поцелуй?
— Вы говорите так, словно одобряете.
— Конечно, одобряю. Я люблю вас обоих, и тебя, и Ку. Если бы вы только разобрались с тараканами в своей голове… Но продолжай, это же не все? — Если только Дру не невежественна в этих вопросах больше, чем Корделия способна вообразить.
— Мы… мы… мы…
— Переспали? — с надеждой предположила Корделия.
— Да, миледи. — Уже совсем пунцовая Дру судорожно сглотнула. — Ку казался таким счастливым… несколько минут. И я была так за него рада, так взволнованна, и было вовсе не важно, что это больно.
Ах, да: варварский барраярский обычай знакомить женщин с сексом через боль дефлорации без анестезии. Хотя если учесть, какую боль требует вынести их репродуктивный метод потом, так это честное предупреждение. Но Ку, насколько она его видела за эти дни, не выглядел счастливым новоиспеченным любовником. Что же эти двое делают друг с другом? — Продолжай.
— Мне показалось, через стеклянную дверь я заметила движение в саду за домом. А потом начался переполох наверху… ох, миледи, как я виновата! Если бы я вас охраняла, а не занималась этим…
— Ша, девочка! Ты была не на дежурстве. Если бы ты не занималась, как ты говоришь, «этим», то бы спала в своей кровати. Солтоксиновое нападение — не ваша вина, не твоя и не Ку. И вообще, не будь вы в тот момент внизу, более или менее одетыми, то несостоявшийся убийца мог бы уйти. — «И мы бы не ждали сейчас очередной казни через отсечение головы, или что там с ним сделают. Боже, помоги нам». Корделия испытывала противоречивое желание, чтобы прошлое изменились, и Ку и Дру были тогда заняты друг другом, а не смотрели в это чертово окно. Но сейчас Дру не до того — у нее иные заботы, нежели мысли о смертельных последствиях ее поступка.
— Но если только…
— Последние недели я то и дело слышу «если только». Честное слово, пора сменить пластинку — например, на «живем дальше». — Наконец-то мозги Корделии заработали в нужном темпе. Дру — барраярка, следовательно, контрацептивного имплантата у нее нет. И не похоже, чтобы этот идиот Ку принял иные меры предосторожности. Значит, все три недели девочка спрашивала себя… — Хочешь попробовать мои синие пятнышки? У меня еще несколько штук осталось.
— Синие пятнышки?
— Ну да, я же начала тебе рассказывать. Это диагностические полоски, у меня их целая упаковка. Я купила ее в Форбарр-Султане прошлым летом в магазине импортных товаров. Писаешь на полоску, и если появляются синие пятнышки — ты беременна. Но прошлым летом я использовала всего три штуки. — Корделия подошла к комоду и принялась рыться в старых припасах. — Вот, — протянула она одну полоску Дру. — Облегчись. И облегчи душу.
— А они срабатывают так рано?
— После пяти дней. — Корделия сжала ее руку. — Честное слово. — Обеспокоенно уставившись на полоску бумаги, Дру скрылась в ванной при спальне Корделии и Эйрела. Появилась она через пару минут. Лицо ее было мрачным, плечи поникли.
И что это значит? Корделия взволнованно спросила: — Ну, что?
— Она белая.
— Значит, ты не беременна.
— Наверное, нет.
— Понять не могу, рада ты или огорчена. Поверь, если ты хочешь иметь ребенка, лучше подожди пару лет, пока сюда не проникнет и не распространится нормальная медицинская технология. — «Хотя какое-то время органический метод казался столь захватывающим…»
— Я не хочу… то есть хочу… я не знаю. С той ночи Ку со мной почти не разговаривает. Я не хотела ребенка, для меня это был бы конец, и все же думала, что, может, он… будет этому так же рад, как радовался сексу. Может, он вернется и… Ох, все шло так хорошо, а теперь разладилось! — Дру сжала руки, стиснула зубы, лицо ее было бледным.
«Поплачь, девочка, тогда я снова смогу дышать». Но Друшнякова справилась с собой. — Извините, миледи. Мне не следовало выплескивать всю эту глупость на вас.
«Глупость, да, но обоюдная. Такого рода путаница требует совместных усилий.» — Так что же Ку? Я- то думала, он просто винит себя за солтоксиновое нападение, как и все вокруг. — «Начиная с Эйрела и меня».
— Не знаю, миледи.
— Ты не пробовала пойти на решительные меры, например, поговорить с ним?
— Когда он видит, что я иду, то прячется.
Корделия вздохнула и сосредоточилась на одевании. Сегодня она наденет настоящую одежду, а не больничную пижаму и халат. В глубине гардероба Эйрела нашлись на вешалке бежевые брюки от ее старой астроэкспедиционной формы. Ради любопытства они их примерила. Не просто не тесны, но даже свободны. Она действительно была больна. С каким-то вызовом она решила остаться в этих брюках и выбрала в пару к ним блузу в цветах с длинным рукавом. Очень удобно. Она поглядела в зеркало и улыбнулась своему бледному и тощему отражению.
— А-а, милый капитан. — в дверь спальни заглянул Эйрел. — Ты встала. — Он поглядел на Друшнякову. — Вы обе здесь. Тем лучше. Знаешь, Корделия, а мне нужна твоя помощь. Точно нужна. — Глаза Эйрела светились весьма странным выражением. Юмор, смущение, беспокойство? Эйрел вошел в комнату. На нем была одежда, которую он обычно носил в Форкосиган-Сюрло, вне службы — старые форменные брюки и гражданская рубашка. За ним плелся напряженный, несчастный Куделка в аккуратной черной полевой форме с сияющими на воротнике красными лейтенантскими кубиками. Он опирался на трость. Дру прислонилась к стене, скрестив руки.
— Лейтенант Куделка сказал мне… сказал, что хочет сделать некое признание. И я подозреваю, он надеется на отпущение грехов, — добавил Эйрел.
— Я его не заслуживаю, сэр, — пробормотал Куделка. — Но не могу больше держать это в себе. Я должен признаться. — Он уставился в пол, избегая чьего-либо взгляда. Друшнякова смотрела на него, затаив дыхание.
Эйрел чуть расслабился и присел на край кровати рядом с женой.
— Ну, теперь держись, — прошептал он ей уголком рта. — Даже я такого не ожидал.
— Думаю, я смогу тебя обставить.
— И не в первый раз. — Он заговорил громче. — Давай, лейтенант. Если тянуть, легче не станет.
— Дру… мисс Друшнякова, я пришел с повинной. И извинениями. Нет, это звучит банально, но поверьте, я не думаю, что в происшедшем есть что-то банальное. Вы заслужили не просто извинение, вы можете требовать расплаты. Все, чего пожелаете. Я так раскаиваюсь, что я… что изнасиловал вас.
У Друшняковой на целых три секунды упала челюсть, а потом захлопнулась так резко, что Корделия услышала, как лязгнули зубы. — Что?!
Куделка содрогнулся, но глаз не поднял. — Простите… простите, — пробормотал он.
— Ты. Думаешь. Что ты. Что?! — выдохнула Друшнякова, в ужасе и ярости. — Ты думаешь, что мог… о-о! — Она стояла, напрягшись всем телом, стиснув кулаки и тяжело дыша. — Ку, ты осел! Идиот! Кретин! Ты… ты… — Ей не хватало слов. Ее трясло.
Корделия не могла отвести глаз от этой картины. Хотя Эйрел тоже прикусил губу…
Широкими шагами Дру подошла к Куделке и пинком выбила у него из руки трость. Тот пошатнулся с изумленным возгласом, попытавшись подхватить трость, но не успел, и та покатилась по полу. Дру грамотно
