испытывать боль вдвое большую, чем он. И это будет происходить у него на глазах. Это заставило Александра закричать так, что даже твари на секунду поперхнулись его энергией… — Настя почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы, поэтому подняла голову к небу, чтобы не дать им потечь по щекам, — не знаю как это получилось, я просто хотела чтобы твари перестали есть его заживо.
Я направила к ним вниз всю свою магическую силу, которая была в организме. Я отдавала им всю себя, буквально выворачивала наизнанку, лишь бы они, наконец, нажрались и прекратили его мучить. Твари с жадностью переключились на меня, и я с ужасом понимала, что чем больше отдаю им сил, тем больше их у меня становится. Акитон, почувствовав это, просто очумел от восторга, он понял, что я являюсь Источником, автономным Источником силы, и стал что-то говорить, о том, что его питомцы теперь навечно обеспечены питанием. Он коснулся меня… не знаю, как это объяснить, словно залез внутрь, и духовно и физически — для него это труда не составило — я ведь была полностью открыта.
И в этот момент что-то произошло, снова сработал защитный механизм моего тела, — целительница вопросительно подняла брови, — с тех пор, как я первый раз применила заклинание невидимости, моё тело восприняло это как установку на защиту. В те моменты, когда на меня идёт атака, моя магия и тело помимо моей воли принимают свойства тех предметов и той магии, которая меня атакует, — пояснила Настя, — То же самое произошло и в этот раз — я стала частью Акитона. Но в тот момент изменилась не только моя магия, но и душа. Я поняла, что начинаю чувствовать так же, как и он, мне доставляло удовольствие чужие страдания, агрессия и злоба медленно заполняли душу, и я поняла, что полностью теряю свою личность.
Ужасный, просто сумасшедший голод, требовал немедленно насытиться, и я потянулась к жертве, которая была ближе всего, к Александру, — Настя закрыла лицо руками, — видели бы вы его глаза. В них было столько боли, и это была не физическая боль, ему было больно за меня. Именно этот взгляд Александра привёл меня в чувство. Понимая, что это временно, скоро я навсегда стану частью злобного монстра подземного мира, я, цепляясь за его взгляд, высвободила Александра из ловушки Акитона и, используя его же силу, хотела перебросить Александра в его замок. Только он не собирался покидать Нижний мир без меня.
Не знаю, как, едва освободившись, он смог забросить на меня магическую нить, но я перелетела в замок вместе с ним, естественно, таща за собой Акитона. Боль была страшная. Я словно увязла в жвачке, которая тянулась из круглой пещеры в жилище Александра. Он, сам едва живой, пытался освободить меня от Акитона, но, естественно, этот упырь присосался намертво, не собираясь упускать такую добычу. Я думала, что сойду с ума. Александр тянул в одну сторону, а Акитон в другую, и когда из меня по живому выдирались ошмётки силы, я почти теряла сознание от боли. Не знаю, сколько это продолжалось, только Акитон понял, что в схватке победителей не будет, ведь Александр, освободившись, сравнялся с ним по силе, и мог держать меня до бесконечности.
Тогда дух Нижнего мира решил сыграть на его чувствах. Он сказа, что отпустит меня, если Александр опять добровольно вернётся к нему в пещеру. Александр, ничего не соображающий от напряжения и страха за мою жизнь, согласился, но я-то понимала, что автономный Источник Акитон никогда не отпустит, поэтому просто перестала бороться. Я отпустила своё тело и душу, и Акитон, почувствовав это, радостно и с огромной силой потянул меня на себя. Но моё стремление почувствовал и Александр.
В тот момент, когда Акитон изо всей силы дёрнул меня на себя, Александр мёртвой магической хваткой вцепился в меня… Дальше я ничего не помню. Очнулась уже наверху, в своём отеле. Надо мной склонился бледный и испуганный Александр, он водил руками над моим телом, но я чувствовала себя так, словно меня выпотрошили полностью. По движениям мага я поняла, что он пытается напитать меня силой, но я ничего не чувствовала. Ни одного магического всплеска. Тогда я попыталась почувствовать свою магию — безрезультатно. Ни в одной клеточке тела не было ни капли магической силы. Когда Акитон потянул меня на себя в последний раз — он вырвал из меня магию полностью. Александр, видимо, понял это уже давно, и с тревогой ожидал моей реакции, — тётя Маруся сейчас тоже смотрела на неё с жалостью и состраданием, Настя улыбнулась, — а мне было всё равно. Я видела перед собой живого и здорового Александра, и понимала, что я счастлива, как никогда в жизни. Мы остались живы, мы выбрались из ада, Акитон, забрав мою силу, теперь полностью лишён необходимости подпитываться жертвами из нашего мира. А у нас впереди долгая и счастливая жизнь. И мне всё равно есть у меня магическая сила, или нет. Ведь самая мощная сила в мире, это любовь! И этой силы у меня так много, что хватит на целый мир.
Целительница смотрела на Настю и видела перед собой абсолютно счастливого человека. Глаза её сияли как два драгоценных камня, а от улыбки шли такие флюиды доброты и покоя, что тётя Маруся без всякой магии почувствовала то же самое.
Да и вся поляна Самоцветов сейчас сияла, словно вытканный светящимися разноцветными нитями ковёр.
И вдруг эту идиллию нарушил леденящий душу вой. Он разнёсся по лесу, тревожа птиц, которые испуганно вспорхнули с веток и кругами летали над землёй, боясь приземляться.
Тётя Маруся и Настя переглянулись. Яшкин вой они узнали сразу, но животное никогда не выло просто так. Неужели опять что-нибудь случилось?
Женщины вскочили и быстрым шагом направились к дому целительницы. За то время, пока они добирались до избушки, Яшка выл ещё раза два, и к концу дороги они уже почти бежали. Насте казалось, дороге не будет конца, но вот лес начал редеть и впереди стала высвечиваться поляна, на которой стояло жилище тёти Маруси.
У кромки леса она увидела две фигуры, согнувшиеся пополам. Это были Пенёк и Александр.
— Александр, что случилось? — Настя, не выдержав, закричала и бросилась к нему со всех ног.
Александр, развернувшись, поймал её в объятия, и девушка поняла, что его и Пенька просто скрутило от хохота.
— Господи, как же я испугалась, — Настя прижалась к Александру, но тут же нервно подпрыгнула, так как Яшка снова завыл.
— Да что здесь происходит? — девушка, наконец, обратила свой взор в сторону дома и её губы тоже помимо воли стали расползаться в улыбке.
На ступеньках перед домом сидели Жмурик и Григорий, руки у них были сложены на коленях, и спины выпрямлены, как у первоклассников на первом уроке. Весь их вид свидетельствовал о том, что они совершили какой-то ужасный проступок, за который их сейчас будет казнить строгая, но справедливая учительница Клеопатра Ивановна.
Клёпа стояла перед провинившимися, нависнув над ними всеми своими килограммами. И даже огромная собака Фантик, сидевший неподалёку, который сначала с интересом смотрел на эту бойкую женщину, испуганно присел. Возле Клеопатры стоял Яшка, словно сторожевая собака, готовая по малейшему знаку хозяйки кинуться и разорвать обидчиков.
— Да как же вам не стыдно? — вещала Клеопатра Ивановна, картинно заламывая руки, — Григорий, ты ведь обещал, что больше не будешь пить!
Гриша, ещё больше вытянувшись, утвердительно закивал. Причём двигалась только голова, тело оставалось напряжённым и неподвижным.
— А вы, Акакий, — Клёпа двинулась на Жмурика, и Насте показалось, что она его сейчас просто расплющит в лепёшку, — вы, образованный, чуткий, тонко чувствующий человек! Как вы могли поддаться на уговоры Григория!
— Да не пили мы, Клеопатра Ивановна, — Жмурик страдальчески скривился, словно собираясь плакать, — поклёп это!
— Да какой же поклёп! — Клёпа повысила голос, и двое провинившихся от неожиданности синхронно подпрыгнули, — если Яков мне подал сигнал о том, что вы пьёте, значит это правда. Яков, скажите, они пили спиртное? — Клеопатра обратилась к пушистому белому комочку, и тот, открыв огромную пасть, издал один из лучших своих звуков.
— Ну вот, — Клёпа уличающее наставила на провинившихся указательный палец, а Фантик укоризненно посмотрел на Яшку, — Яков зря говорить не будет! Где бутылка?
По выражению лиц разоблачённых горе-алкоголиков, Настя поняла, что они будут стоять на смерть, но не раскроют тайны местопребывания заветного сосуда.
— Последний раз спрашиваю, где бутылка? — Клёпа наклонилась к Яшке и ласково потрепала его по
