Складывалось впечатление, что Верлайн предвидел возможное проникновение в их сеть и поэтому свалил туда какой-то маразм. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что нужно засылать агента, что не представлялось возможным. То есть агент был, но вот посылать его в Верлайн министр бы не решился, слишком много людей бы его за это убили.
Эльф непроизвольно потянулся к ящику, где хранилась фотография: он, Эклесс и два ребёнка — мальчик и девочка.
Если Реан узнает, что Эверан отправил на смертельно опасное задание его сестру, министр не был уверен, что проживёт достаточно долго, чтобы составить завещание. Д'Арвест с удивлением осознал, что боится гнева ночного эльфа. В конце концов, близнецов орШеран он знал с самого их рождения.
Эверан вспомнил последние дни Третьей Войны, когда он узнал, что его лучший друг и его жена погибли, оставив двух сирот. Вспомнил те невероятно-синие глаза со стальным оттенком, вспомнил, как мальчишка попросил позаботиться о его сестре, а сам пропал, чтобы вернуться через три года и поступить на службу в армию. Эверан тогда даже и не поверил, признав в молодом ночном эльфе того ребёнка…
А теперь Реана носило леший знает где. Хорошо хоть Тиррен отправил сообщение, можно было не волноваться, если уж он попал в компанию Дель, то будет мотаться по мирам вместе с ней и весьма сомнительно, что скоро отстанет.
Д'Арвест ещё раз всё взвесил, подумал, воздал молитву Богам и, отлеветировав папку в шкаф, вызвал в кабинет майора Шандрис орШеран.
— Два дня
Рен
— Тир, — прищурился я, вглядываясь вдаль, — не нравятся мне эти всадники.
— Какие всадники? — не понял вампир.
— Вон видишь там пыль столбом? Они и есть.
— Так бы сразу и сказал, — проворчал Тир. — Я же не эльф, за несколько магических не вижу. Предлагаю поехать им навстречу. Новости узнаем.
— Только защиту выставляй. На всякий случай.
Тиррен последовал моему совету.
Через полчаса мы встретились.
Человек в красном плаще и шлемом с крыльями выехал вперёд и ткнул в меня копьём:
— Назовитесь, — потребовал он.
Я влез ему под черепушку. Прочитанное мне категорически не понравилось.
'Тир', — мысленно позвал я.
'А? Что?'
'На счёт три я ставлю 'завесу пыли' и мы сматываемся'
'В чём проблема?'
'В этой стране началась гражданская война. Ты хочешь быть повешен как вражеский шпион?'
Вампир кивнул.
Человек, так и не дождавшийся ответа, готовился дать команду, когда перед ним выросла песчаная стена.
Я накрыл нас куполом невидимости. Кони резко сорвались в галоп.
Сзади слышалось испуганное ржание и проклятия.
Остановились мы глубоко в лесной чаще.
— Что ты там у него прочитал? — отдышавшись, спросил Тиррен.
— Наша общая знакомая, — скривился я, — решила развеять скуку путём устраивания войн.
— Ты к ней несправедлив, — возразил вампир. — У Дели есть уважительная причина.
— Какая?
— Месть, — сказал, будто припечатал, Тир.
Действительно. Для арамии нет причины уважительнее мести. А Дел'лиа подходит к решению проблемы творчески и с размахом.
— Знаешь, — изрёк я после минутного молчания, — иногда мне кажется, что ты безумно в неё влюблён?
— В кого 'её'? — подозрительно сощурился Тиррен.
— В Правительницу.
Вампир посмотрел на меня как на сумасшедшего, потом оглушительно расхохотался.
— Ну, ты, бли-и-ин, даё-о-ошь! — утирая слезы, подвывал он. — Такое при-и-идума-а-ать! Меня чуть инфа-а-аркт не хватил. Предупреждать на-а-адо!
— Ну-ну… Точно влюбился.
— Ещё слово, и я тебя задушу, — взвился вампир.
— Точно…
— Заткнись, язва! И вообще, — заявил Тир, — ты не о том думаешь. Помнится, ты очень хотел поговорить с Дель…
— Хотел.
— Тогда в седло и пробиваемся через эту чащу.
Я пустил в чащу несложное заклинание. Деревья снесло мощным огненным потоком.
— Вот и импровизированная дорога, — обрадовался Тир. — Вперёд!
— Рен, — прошептал Тиррен, — тебе ничего этот запах не напоминает?
— Какой запах?
— Мерзкий.
— Между прочим, — едко заметил я, — я — не вампир и обоняние у меня не как у собаки.
— Тогда поздравляю, — в тон мне заявил вампир, — мы приближаемся к 'последствиям войны'.
Серый пепел хлопьями падал с затянутого тучами неба. Оранжевое пламя ещё полыхало на руинах вычеркнутой из истории деревеньки…
Серый пепел хлопьями падает с неба. Ярко-синее пламя пожирает руины города. Чёрные вороны с гарканьем кружат в чёрной вышине.
Ребёнок, прижимающий к себе девочку, застыл на склоне, безразлично смотря на пожар.
— Ре-е-ен! — всхлипывает девочка. — А где папа и мама? Когда они придут?
— Они не придут, Шани.
— Почему-у-у?
— Они умерли.
Девочка зарыдала.
Ребёнок крепче прижал её к себе, гладя по волосам и плечам.
— Успокойся, Шани. Я позабочусь о тебе.
— Правда-а-а?
— Правда. И я отомщу убийцам.
Он прижал руку к горящему от боли предплечью. На белой коже вырисовывался знак. Извивающаяся змея. Подарок убийцы.
— Я отомщу…
Серый пепел продолжал падать на землю…
Я сжал кулаки. Боги, как же я надеялся больше никогда в жизни не видеть все ужасы войны. Все эти бессмысленные смерти и жертвы. Бессмысленные слова воодушевления и крики раненых и умирающих… Боги, за что?
У почерневших от копоти ворот лежат облитые смолой тела и тела, изрезанные острой сталью. Чуть дальше лежат обороняющиеся крестьяне и насаженные на вилы и косы воины. Лежит труп верного пса,
