понятие прошедшего времени довольно относительно. Нет абсолютного времени, как нет и других абсолютных критериев, понятий, оценок и важных дел. Все зависит от точки зрения. У нас есть байка про шесть знаменитых евреев. Хотите послушать?
— С удовольствием.
— Первым был Моисей, который сказал, что все происходит по воле небес. Вторым был Соломон, который сказал, что все происходит по воле ума. Третьим был Христос, который сказал, что все происходит по воле сердца. Четвертым был Маркс, который сказал, что все происходит по воле желудка. Пятым был Фрейд, который сказал, что все происходит по воле половых органов. А шестым был Эйнштейн, который сказал, что все относительно.
— Действительно, важным для каждого является то, что он считает важным. Тут я с вами согласна. Значит, для вас прошло только три недели? А мне столько пришлось пережить, и столько дел переделать.
— А что вас привело ко мне?
— Я к вам с просьбой. Мне нужно попасть в НИИЧАВО.
— Добраться не до него сложно. Третий переулок налево. А там по нему метров шестьсот. Но вас туда не пустят. А что вам там нужно?
— Мне нужно встретиться с Приваловым. Он, если не ошибаюсь, заведующий вычислительным центром, — Клара старательно выговорила непонятные слова.
— Постараюсь вам помочь.
Сергиенко снял трубку телефона и набрал номер.
— Александр Иванович, здравствуйте. Лейтенант Сергиенко из горотдела. Нет я по другому делу. Тут у меня одна гражданка. Она хочет с вами поговорить. Хорошо.
Он передал Кларе трубку. Клара осторожно взяла трубку и прижала к уху.
— Александр Иванович, — неуверенно произнесла она.
— Да, я вас слушаю.
— Это Клара Хюммель. Вы меня помните?
— Конечно, Клара. Здравствуйте. Какими судьбами?
— Мы не могли бы встретиться? У меня есть одно важное дело, которое хотелось бы обсудить.
— Хорошо. Ждите у горотдела. Я буду минут через пятнадцать.
Клара услышала короткие гудки, и протянула трубку Сергиенко.
— Спасибо. Не буду отрывать вас от дел.
Выйдя на улицу она подошла к Тави, с интересом оглядывающей окрестности.
— Все в порядке. Сейчас подойдет человек, который, надеюсь, сможет нам помочь.
Они молча стояли, разглядывая прохожих, когда сзади послышалось:
— Еще раз здравствуйте. Теперь уже наяву, а не по телефону.
Обернувшись Клара увидела улыбающегося Привалова.
— Познакомьтесь, это Тави. А это Александр Иванович.
— Ну, зачем же так официально. Просто Саша. Как у вас дела, Клара. Освоились в нашей Реальности? Или Орлангур вас все же нашел. После того случая у нас он больше не появлялся.
— Сначала освоились. А потом Орлангур нас нашел и мы сбежали. Не знаю, где другие. Меня он высадил у Долины, а остальные улетели с ним. Александр Иванович, у меня к вам просьба. Дело в том, что у вас в той избе на куриных ногах в бутыли томится Архимаг нашей Долины. Уж не знаю, как он туда попал, но он нам нужен. Вы не поможете его освободить? Моя магия здесь совершенно не работает.
— А он давно здесь? Как его зовут.
— Скорее всего, он попал сюда перед моим появлением. Зовут его Игнациус. Там на бирке так и написано «Игнациус, дух мелкопакостный, злокозненный».
— А, это тот самый, что к Корнееву в диван забрался. А потом начал Модеста стращать. Это ж надо додуматься, стращать Модеста. Особенно когда он при исполнении. Ну, что ж. Если Наины Киевны нет дома, то можно достать у Васьки запасные ключи. По-другому в запасник не попадешь. Замки никакой отмычкой не откроешь. Я это хорошо знаю. Сам в свое время там чуть не остался. Но вот открыть бутыль… Она же опечатана личной подписью Модеста, а это похлеще подписи царя Соломона.
— А кто это?
— Был в древности такой царь иудейский. Его именем заговаривали джиннов и опечатывали кувшины с ними. Но ту печать мог снять любой человек. А эту…
Он задумался. Внезапно его лицо посветлело.
— Пойдемте.
Они прошли мимо чайной и свернули за угол. Войдя во двор, они остановились, и Привалов показал на детскую песочницу, в которой сидело трое мужчин. Перед ними на песке валялось несколько бутылок, стояли наполненные стаканы, а на расстеленной газетке лежала немудреная закуска. В одном из них Клара узнала Хлебовводова — одного из членов того ужасного ТПРУНЯ, о котором она до сих пор не могла вспоминать без содрогания.
— Узнаете? — кивнул на Хлебовводова Привалов. — Прибыл почти две недели назад для проверки слухов о деятельности ТПРУНЯ и о причастности к ним Фарфуркиса. Вот так уже вторую неделю проверяет. Помните, как он лихо тогда печать Модеста выбил вместе с пробкой? Пойдемте быстро в запасник. Достанем бутыль, да сюда принесем.
— А он не уйдет? А то потом где его искать.
— Не беспокойтесь. До закрытия магазина еще шесть часов. Так что никуда не денется. Разве что в магазин да обратно, познавать истину дальше.
— Простите, не поняла.
— У нас с древних времен бытует такая поговорка «Истина в вине».
— Я смотрю, истина у него крепковата. Да, на мелочи вроде пива он не разменивается. Ладно, пошли.
Купив в магазине две банки сметаны и большой темный пакет, они прошли по проспекту Мира и свернули в знакомый Кларе переулок. Вскоре они остановились перед тяжелыми воротами, на левой воротине которых блестела покрытая стеклом синяя вывеска с серебряными буквами:
«НИИЧАВО
Изба на куриных ногах
Памятник соловецкой старины»
Привалов тихо сказал:
— Кис-кис.
Через некоторое время ворота дрогнули от тяжелого удара и на верху показались две здоровые лапищи, вцепившиеся в дерево когтями. Потом показалась кошачья голова, и вскоре Василий уже умащивался наверху. Устроившись, он лениво поглядел вниз, и растянул губы в улыбке.
— А Саша, здравствуй. А я думал, детишки опять пришли. Вот повадились сказки слушать. Я прямо как «Спокойной ночи малыши» стал. Чего не заходишь?
— Бабка дома?
— Не. Ушла с козлом. Видать опять на шабаш подалась. Так что до завтрева не жди.
Привалов навалился на калитку и, побагровев, с натугой отворил ее.
— Заходите, — сказал он, придерживая калитку.
Войдя последним он затворил калитку и спросил кота, уже спрыгнувшего с ворот:
— Васька, ты знаешь, где ключи от запасника?
— Знаю, только…
Кот задумчиво почесал задней лапой за ухом.
— Знаю. Вот тебе две крынки сметаны.
