противника и считать его опасным, чтобы не расслабляться.
И, самое главное, он умел уважать противника и побеждать не унижая. Униженный, как хорошо знала Клара, смертельно опасен. Он пойдет на все, чтобы отомстить.
Так же было видно, что Эстелиад не умеет замечать таких вещей, и он-то как раз спесив, самоуверен и чересчур полагается на молодецкий замах и грубую силу. Так что если бы ее спросили, Клара поставила бы на сержанта неизвестного ей Итилиенского полка.
Конечно, для самой Клары он не представлял интереса, как напарник в спарринге. Слишком велика разница между их уровнями, но Клара бы не отказалась из чистого любопытства позвенеть с ним клинками и схватиться в рукопашной, разумеется без всякой магии, чтобы посмотреть, сколько долей секунд он продержится.
Поезд замедлил ход и остановился. Попутчик убрал в сумку свой ноутбук и, коротко попрощавшись, ушел. Мимо окна, весело гомоня, прошли давешние ролевики, как их назвал попутчик. Постояв, поезд дернулся и тронулся дальше, постепенно набирая ход.
«И так во всех мирах, под всеми солнцами и во все времена», — думала Клара, глядя в окно на уплывающую назад компанию ролевиков, ставших ей чем-то симпатичными. «Стоит человеку получить от природы силу, немного больше чем у других и он ставит себя выше других, считая, что у него есть право командовать, а у всех остальных — только обязанность подчиняться. И он сразу же старается подмять под себя всех окружающих.
Почему так происходит? Может потому, что развивающий силу не развивает все остальное? И получается ущербным, однобоким.
А чувствуя свою ущербность старается доказать себе, что он не ущербен, что он — венец гармонии.
А чтобы доказать себе это, ему необходимо самоутвердиться, стать выше других, чтобы другие убеждали его в том, что он — венец и образец для подражания.
Значит, развивающий силу в душе слаб. Только слабый человек ненавидит всех и старается подняться по их головам. Это защитная реакция. Сознавая свое ничтожество, он страшится одиночества, и из-за этого страха тренирует мышцы, чтобы стать сильным. Ведь это же глупо, проводить долгие часы в спортивных залах, гробя годы своей единственной и неповторимой жизни только на развитие тела, но не разума и не души.
Но сильные мышцы при слабом духе — это пшик. И такой человечек берет наглостью, нахрапом, разжигает себя и очень болезненно воспринимает любые знаки невнимания, боясь потерять лицо.
А терять-то и нечего. Если у тебя нет стержня, то о каком лице ты говоришь. Без стержня ты — всего лишь отражение мнения окружающих о тебе. И для тебя важно любое мнение.
Какая глупость! Важно лишь мнение человека, который важен для тебя.
А все остальное — простое сотрясение воздуха. Ведь слова тех, кто для тебя ничто, тоже ничто. Это просто звуки и ничего более.
Сильный человек никогда не кичится своей силой.
Сильный человек может позволить себе быть добрым.
Может позволить себе открыто признавать свою неправоту.
И никогда не будет смеяться над другими, если у тех что-то не получается.
И никогда не будет смеяться над собой, чтобы успеть высмеять себя раньше других из страха, что над ним будут смеяться.
А слабый человек зол. Он слаб и винит в этом других, а не себя.
И качает мышцы.
И сбивается с подобными ему в стаи, шакальи стаи.
И лезет вверх.
И не понимает, что не то качает. Что надо выковать внутренний стержень. А его можно выковать только, развивая и совершенствуя свою душу и свой разум.
А я? Ведь я тоже из всех вариантов стараюсь выбирать силовой. Значит, я слабая? Не может быть. Я же понимаю, что так нельзя. Что надо просто делать свое дело, а не пыжиться, стараясь казаться значимой. Видно, не все у меня в порядке, если я предпочитаю силу.
И тогда у Скавелла я предпочла попытаться силой отобрать у Кэра Мечи, вместо того, чтобы поговорить. Я же знаю Кэра с пеленок. Он хороший мальчик. И раз так вел себя на Эвиале, значит что-то его заставило так поступать.
А может и дракон не врал? Может это и есть Аветус? А я вместо того, чтобы поговорить, опять схватилась за шпагу.
Ведь даже сейчас я рассматривала только силовой вариант решения назревающего конфликта, а этот сержант погасил его несколькими словами, ничем не демонстрируя свою силу. Оказывается боязнь показаться смешным сильнее амбиций.
А я все пытаюсь командовать и заставляю делать по-моему, не потому, что я права, а потому, что я сильнее.
Эх, Клара, Клара. Пороть тебя некому.»
Стук колес властно ворвался в мысли Клары, подчиняя их своему ритму.
«Еду, еду, еду, еду.
Куда? Куда? Куда? Куда?
Что там? Что там? Что там? Что там?»
Клара бездумно смотрела в окно на то, как из дальней дали набегали поля, перелески, дороги, поселки и городки. Набегали, чтобы мелькнуть за окном и снова скрыться в синеющей дали.
Солнце медленно вползло по небосклону наверх, миновало зенит и начало уже неспешно сползать к далекому горизонту, когда по вагону пошел проводник, объявляя, что скоро будет Москва. Вот издалека прибежал перрон и остановился за окном. Поезд последний раз лязгнул, содрогнувшись всем телом, и остановился. По платформе пошли пассажиры, выходящие из вагонов.
Клара вышла в тамбур и остановилась в выходной двери. Напротив нее стоял одетый с элегантной небрежностью высокий черноволосый мужчина в светлом костюме, светлых ботинках, светлой рубашке и безукоризненно подобранном галстуке. Увидев Клару, он шагнул вперед и подал руку, помогая выйти из вагона. Затем, отпустив руку, он слегка наклонил голову и произнес:
— Рад вашему приезду, госпожа Хюммель. Позвольте представиться. Комиссар Темного двора Сантьяга. Добро пожаловать в Тайный Город[5].
Часть 2. След козла
Территориально Россия делится на собственно Москву и Замкадье — земли дикие и неведомые.
Глава 1. В жерле вулкана
Самое странное в чудесах то, что они случаются.
