смотреть (на двух электричках надо было ехать), а старик не поленился, съездил, измерил воронку — тысячи кубометров грунта исчезли в никуда! Значит, они оттолкнулись от Земли и улетели. Закон Всемирного тяготения — большая ошибка учёных.
И, в дополнение: когда я уже редактировал этот рассказ, мне в руки попалась другая книга, по физике: В.Л.Янчилин. Тайны гравитации. (М., Новый центр, 2004.) Там подробно и популярно объяснено, в чём ошибки Эйнштейна и теории относительности, и какие опыты нужно провести, чтобы проверить выводы и гипотезы автора. Толково написано, дело за опытами. Вот у кого бы нужно старичку Ледяеву поучиться. Пошлю ему эту книгу по почте — пусть берёт пример с коллег. Хотя, конечно, Ледяеву, чувствующему себя умнее Эйнштейна, Планка и Бора, вряд ли захочется читать очередную «ложную» книгу.
В доме АВП предотвратили кражу. Человек (турист из Улан-Удэ) пришёл с гитарой на тусовку. Гитару оставил в тамбуре. Потом, когда шла общая беседа, приползли два соседа снизу. Один пролез в толпу и уселся в середине, от него несло алкоголем. Второй стоял в это время в дверях. Так как соседи мешали мероприятию, пытались неудачно шутить и улыбаться девушкам, пришлось их вынести. Они оказались лёгкими — сперва одного, потом другого я взял в охапку и отправил за дверь. Но они что-то не хотели уходить; потом убрались. Когда же все стали расходиться — хлоп! Гитары нет. Стали искать и не нашли. Спустились вниз, в каморку бичей-дворников: там среди всякого сора сидел на стуле парень-пьяница, сын соседей, рядом лежала гитара. Забрали и вернули владельцу.
Соседи наши снизу — буряты из Усть-Ордынского округа. Муж с женой, лет по 50, но выглядят старше, мужик ходит с палкой, лица пропитые. С утра до вечера они заняты тем, что торчат во дворе и давят ногами железные банки из-под пива (их они находят на улицах). Затем собирают их в мешки и несут сдавать. Потом покупают спиртосодержащие вещества, и с 11 утра уже начинают разливать — во дворе, если тепло. К ним порой присоединяются другие дворники, все в оранжевых жилетках. Или другие соседи без жилеток. Пьют, греются на солнце. Опять давят банки (сколько же банок — сотни!) Тётка отходит, идёт в ларёк, возвращается. Начинается брань, что-то не поделили. К вечеру брань усиливается. Под нами в каморке, уже ночью — нередко крики, мат, кажется, что убивают кого-то. Но нет, это нормальные семейные отношения. Сыну их лет двадцать с небольшим (это он гитару украл). Сперва летом его не было, потом появился. Говорят, уже сидел. Поэтому летом и не было его.
Ночью порой за окном слышен шум дождя. Но это не тропические струи, а мочевые. Граждане- пьяницы идут в туалет, но не в силах добраться до заветного очка (или опасаясь упасть в него, из-за темноты), отливают прямо во дворе. Пару раз использовали вместо туалета нашу баню, пришлось отмывать.
В сам туалет бросают пустые бутылки, пластик, всё, что не смогли почему-то сдать. Всё это плавает. Уровень опасно повышается. Раз в месяц приезжает дерьмосос. Вставляет большую трубу в выгребную яму, нажимает рычаг — уровень в яме понижается. Вдруг — забилась труба, пластик-пакеты-банки, плавающие, попали в шланг. Рабочий матерится, вытаскивает шланг из очка во двор, поворачивает рычаг в другую сторону — с фырканьем из трубы выпукивается дерьмо, выскакивают банки, пластик, задерьмованные пакеты, разлетаются по двору. Всё благоухает. Труба прочищена, можно качать дальше. За раз берёт около трёх кубометров.
Бичи-дворники не всегда жили в каморке этажом ниже. По словам хозяйки, сначала они, приехав в Иркутск, обитали в дровяном сарае. И только потом, устроившись в дворники, получили «муниципальное жильё» — комнатушку в избе (которая есть официально
— Не пейте, — говорю я им, — пьянство — зло!
Подарил им брошюру «Трезвая Бурятия». Не помогло. Пьют.
Книги по автостопу, подаренные мною, однако, читают. Не разучились, значит, грамоте.
Один раз — смотрю, во дворе стоит старая машина, вся разбитая. Номера усть-ордынские. Сосед — сам не свой. Оказывается (по его словам) — его, блин, машина. Разбил по пьянке. Откуда он взял машину — неизвестно, ведь зарплата у них по 1500 руб + пустые банки.
Весь двор, куда ни глянь, сплошная пьянь. Есть один ребёнок на весь двор — трёхлетний Кирилл, скучный и утративший интерес к жизни ещё в самом начале оной. Ещё несколько парней 12–17 лет, которые всё лето торчат во дворе, пьют, курят, ругаются между собой. Вольными путешествиями не интересуются. Хотя, прохожу мимо, спрашивают:
— Ну что, всё путешествуете? А нас возьмёте?
— Бросайте пить, тогда возьму.
Но продолжают пить. Вот так.
А ещё однажды на тусовке АВП украли велосипед. Кто-то из иркутян приехал в Дом АВП на велике, и поставил его в тамбуре. И велосипед (средней стоимости) исчез совершенно бесследно. Кто его упёр — неясно. Жертве ограбления (девушке) пришлось топать домой пешком или изучать на практике методы автостопа. Других покраж на нашей территории не было.
На выходных, 30 сентября — 1 октября 2006 г, ангарская туристка, Юля Катастрофа, зазвала меня в поход с туристами из городского ангарского турклуба. Это их ежегодная вылазка, где собирается максимальное число людей — человек по сорок. Турклуб существует уже давно, ходят люди разного возраста — от 14 до 60 лет. Ходят они в сентябре, на ежегодный сбор, в одно и то же место, на красивую излучину реки Иркут, находящуюся в лесу. Уже около тридцати лет у них одна и та же «фирменная» ежегодная стоянка.
Встречались уже в утренней электричке в субботу. Доехали, и пошли пешком. В пути разделились на две порции — 10 быстроходных и 30 тихоходных. Потом, пройдя разными маршрутами, вновь соединились, уже подходя к нужному месту (многие туристы уже там были в прошлые годы и место знают).
За два дня мы прошли всего около 40 км. Каждые два часа ходьбы был 2-3-часовой привал с обедом. Взяли с собой столько еды, что на четыре дня хватило бы. И после каждого привала, когда было уже невмоготу питаться, выбрасывали до третьей части пищи: не могли уже ни унести, ни съесть.
Солнце освещало оранжево-зелёную тайгу. Последние комары, разбуженные нами, вылетали из травы и моха. Подошли к нужному месту стоянки — перед нами, глубоко внизу, извилистой полосой медленно протекал холодный Иркут. Долго спускались вниз по склону, поставили палатки в лесу возле реки, принялись опять резать, мыть, готовить супы.
Люди этого похода, в большинстве своём являются обычными людьми, и только пару раз в год проявляют такую свою маленькую необычность: ходят в поход. Впрочем, без выпивки и тут не обошлось. Вечером, в разговорах у костра, я растормошил всех присутствующих своими странными словами и рассуждениями. Все, должно быть, удивлялись: что за бородатый быстроходный человек среди нас?
Потом туристы, по своей традиции, стали петь всякие песни вокруг костра. Возраст поющих — от 20 до 50 лет. Поколение студенческое плюс поколение советское. Как обычно, пустые слова, «любовь и облом», природные темы, плюс классические известные песни. Пристали и ко мне.
— Я, конечно, могу спеть, но во-первых, я без гитары, и вообще на гитаре не играю. Во-вторых, вам может не понравится, потому что на вас не похоже.
Но приставали активно, и я тоже спел — устроил-таки «провокацию».
