привлекать сердца, а не только запугивать — и такая власть, как показывает опыт, всегда крепче, потому что человек не сводится к члену и желудку. У него и совесть кое-какая имеется, и эстетическое чувство… Поэтому, если мы хотим быть сверхдержавой, достаточно соблюдать несколько нехитрых принципов.
Во-первых, надо немедленно прекратить муссировать тему съеденного галстука, а также прочих физических недостатков и психосоматических проблем Михаила Саакашвили. Он очень плохой политик и совершенно безнравственный человек. Доказательств этого факта мы получили достаточно. Но сверхдержава не шпана, и журналисты, создающие ее имидж как для внешнего, так и для внутреннего потребления, не имеют никакого права отождествлять ее с блататой. Нужно раз и навсегда оставить грубые выпады по поводу чужой внешности, болезней, привычек и манер. Нужно перестать пошло острить насчет панического бегства и бездарности грузинской армии. Если у нас был такой слабый и смешной враг, наша победа теряет в цене. Нужно перестать хамить, потому что хамят слабаки. Сильные презирают, это выглядит иначе. Во-вторых, нужно перестать врать. Недавно одна крупная газета опубликовала снимок, на котором Виктор Ющенко вручает Полу Маккартни рубашку с надписью «Д'якую тоби, Боже, шо я не москаль». В Интернете легко найти оригинал этой фотографии, где Ющенко вручает Маккартни обычную белую рубашку. Газета уличена, но не опровергает себя и не извиняется. Если же говорить о более общих случаях, врать не следует вообще. Не нужно преувеличивать цифры потерь — они и так достаточны; не нужно употреблять выражений вроде «грузины бежали лучше, чем на Олимпиаде», «грузины бежали так, что мелькали подошвы их супердорогих натовских ботинок» (последнее — из статьи одного бизнесмена в электронной деловой газете; не сочтите меня врагом России, но я в Штатах когда-то купил себе американские армейские ботинки, они удобны и прочны и стоят тридцать долларов. Если для автора это дорого, ему не следовало бы позиционировать себя как успешного бизнесмена). В-третьих, надо перестать подталкивать под руку свое правительство, потому что в сверхдержавах шпана не дает советов старейшинам. Шпана не должна кричать «На Тбилиси!», «На Севастополь!», «На Киев!». Подзуживать — нельзя. В сверхдержавах стратегические вопросы решаются властями и дружественными яйцеголовыми. Народ сверхдержавы доверяет своему лидеру. Он не учит его «сливать» или «дожимать». Он готов принимать любое его решение, потому что не считает себя умней его. А кричать «Я бы не потерпел!» можно во дворе, а не в сверхдержаве, ответственно выбирающей путь развития.
Большинство претензий интеллигенции к советской власти носило, как мы помним, стилистический характер. Именно эстетика в конечном итоге и погубила эту власть, поскольку, как заметил Андрей Синявский, «эстетические расхождения нагляднее и непримиримее идейных». Сверхдержавой называется не просто сильная страна, но страна, умеющая себя вести. Иногда это умение даже заменяет силу, тогда как его отсутствие способно любую силу свести на нет. Нам стоило бы об этом помнить, чтобы наша страна не выглядела такой же глупой и наглой, как некоторые из нас.
Песня о друге
Я пишу эту колонку в Харькове, во время местного конгресса фантастов «Звездный мост».
Про этот конгресс, собравший лучших сказочников и пугальщиков Восточной Европы, можно рассказывать долго, но всем этим фантастам в результате коллективного мозгового штурма не удалось бы выдумать нынешнюю украинскую реальность, в которой Юлия Тимошенко оказалась прорусским политиком.
Это что-то невероятное, необъяснимое и непредсказуемое в смысле последствий. Юлия Тимошенко была главным тараном антикучмовской коалиции и пострадала от Кучмы больше всех. Ее называли главной героиней Майдана. Ее решимости мог позавидовать Ющенко, который, впрочем, мог бы позавидовать чьей угодно решимости — у него с ней проблемы, что, может, и к лучшему. Ее объявляли в розыск у нас в России, и только ее личный визит заставил Генпрокуратуру отказаться от преследования первой леди украинской политики. Блок Юлии Тимошенко был самой радикальной силой украинского «оранжевого переворота», называвшегося для красоты революцией, и автору этих строк казалось, что более беспринципного, талантливого и опасного человека, чем эта женщина с косой, нету на всем постсоветском пространстве.
Юлия Тимошенко, в сущности, классический олигарх переходных времен, клон Бориса Березовского — менее авантюрный, более расчетливый, но столь же непредсказуемый. Лично я против того, чтобы романтизировать Березовского, — он тоже прежде всего прагматик, не имеющий ни убеждений, ни моральных барьеров, решительно на все готовый ради выгод, причем выгод тактических, завтра рискующих обернуться поражениями, чем и предопределена его нынешняя скромная ниша. Зло и расчет вообще выигрывают только на коротких дистанциях — это один из основных законов мироздания. Тимошенко переходит на относительно прорусские позиции (умеренные, конечно, но от того не менее заметные) вовсе не потому, что сменила убеждения. Менять ей нечего. Просто она безошибочно чувствует готовность России поддержать ее в борьбе за власть в обмен на весьма зыбкие обещания — и готова прибегнуть к этой поддержке; и мы готовы считать это серьезным внешнеполитическим успехом. Один обозреватель так прямо и пишет: если Тимошенко на нашей стороне — значит, мы сильны. К сожалению, он не добавляет, что сало надо перепрятать.
Россия слишком привыкла повторять слова о том, что союзников у нее двое — армия и флот; сегодня к ним добавились нефть и газ. Что касается прочих друзей — подход к их выбору у нас нехитрый, по Филатову: «Кабы здесь толпился полк — в переборах был бы толк, ну а нет — хватай любого, будь он даже брянский волк». Традиционными союзниками России в мире считались такие режимы, рядом с которыми зазорно было существовать на одном глобусе: молчу уж про лобзания Леонида Ильича с людоедом Бокассой, не стану упоминать и о традиционных, взаимных нежных чувствах с ХАМАС, вспомню, к примеру, про клан Абашидзе, установивший в Аджарии режим многолетней и беспрекословной личной власти. Художества этого режима были общеизвестны и, чтобы хоть как-то обеспечить себе легитимность и поддержку, он объявил себя прорусским. И его поддерживали — недальновидно и неразборчиво, начисто забывая старинный принцип «Скажи мне, кто твой друг».
Именно благодаря этой неразборчивости Россия оказалась сегодня не то чтобы в изоляции, но в крайне пикантной компании. Уго Чавес и Даниэль Ортега — хорошие ребята, но не только в них дело. Вспомним, как умеренно и неохотно поддерживал нас Александр Лукашенко — для которого мы, между прочим, кое-что сделали; батьку всех белорусов давно объявили последним диктатором Европы, а мы все умилялись ему, наотрез отказываясь понимать, что никаких дружеских чувств он не может испытывать к нам по определению. Выгода — другое дело, с чутьем у него все в порядке; но почему-то наши друзья вообще очень любят нас предавать. Почему, отлично зная это, мы продолжаем делать ставку на самых беспринципных и отмороженных — для меня загадка. Потому ли, что других нет? Или потому, что дружба с другими требовала бы и от нас самих соблюдения неких принципов — а мы к этому, судя по нашей внешней, да и внутренней политике, не особенно готовы?
Я очень люблю Украину. Я хочу и дальше ездить сюда на конгрессы фантастов и просто в отпуск. И я не хочу, чтобы моя страна помогала Юлии Тимошенко, — потому что Юлия Тимошенко никогда не поможет моей стране, но бросит на нее отблеск столь недвусмысленный, что ассоциироваться с таким другом станет вовсе уж неприлично.
Впрочем, это вряд ли кого-нибудь остановит. Ибо Россия не только гениально выбирает внешних друзей, но и столь же уверенно записывает во внутренние враги всех, кто не восторгается этими друзьями.
