Упраздняя советские идеологические схемы, революция конца восьмидесятых не предложила взамен ничего, кроме совершенной абстракции — свободы. При этом как-то упустили из виду, что свобода нужна культурным растениям — сорнякам она совершенно без надобности. И рынок сам себя не регулирует, и почва сама себя не копает. Если она вытоптана — на ней растет крапива-лебеда. Сорнякам ничего не нужно, они неприхотливы, а силу набирают такую, что никакая клубника через сплетение их желтых жестких корней уже не пробьется. И хрен прополешь потом, когда опомнишься.
Собственно, вытаптывание это происходило в три этапа. Сначала была упразднена советская культура, якобы чересчур идеологизированная. Потом настал черед коммерциализации — стало искореняться всякое слово, которое казалось сложным новоявленной Эллочке-людоедке, захватившей в обществе командные высоты. Такого не было и в двадцатые, вектор которых был все-таки направлен от простоты к сложности, от безграмотности к ликбезу. Что говорить, когда кухарка управляет государством — это не лучший вариант, но кухарка, по крайней мере, что-то умеет, и повара, по моим наблюдениям, обычно добродушны. Гораздо хуже, когда государством управляет Эллочка-людоедка, торжествующая мещанка со словарным запасом в тридцать слов: она ненавидит всех, кто знает хотя бы пятьдесят. Я еще помню, как из журналистских материалов вырезались любые слова, непонятные правщику, а образование у правщика было ниже среднего. Но этого было мало: рейтинговое телевидение и сплошной утробный юмор не справились бы с задачей оболванивания страны в одиночку. Надо было упразднить политику, и явился третий этап операции «Неофашизм»: упразднение политического поля. Появилась целая идеология нового консерватизма: заморозим, стабилизируем, получим общество согласных… Его и получили, но ведь велосипед не умеет ехать назад. Он падает.
Я отлично понимаю людей, устраивавших всю эту стабилизацию, но им совершенно невдомек, что стабильность бывает только в развивающейся системе. А в остановившейся наступает деградация. Если подобрать лояльных вместо умных, они на год-другой создадут видимость порядка. Но внутри этого порядка заведутся такие черви, что очень скоро поддерживать станет нечего. Пограничного состояния между жизнью и смертью, к сожалению, не бывает.
Полную версию читайте в интернет-журнале www.point.ru.
Каха Бендукидзе: «Россия изменится, когда я похудею»
Интересней всего мне было понять, как чувствует себя Бендукидзе, когда две его страны воюют между собой. Но эта тема оказалась далеко не самой увлекательной, потому что Россия и Грузия не воюют — в Тбилиси это особенно заметно. Кто бы и сколько бы ни старался, два народа никак не возненавидят друг друга.
Каха Бендукидзе — один из самых популярных и колоритных российских бизнесменов девяностых. Биолог по образованию, бизнесмен по призванию, впоследствии генеральный директор «Уралмаша» и «Объединенных машиностроительных компаний», заметный функционер Российского союза промышленников и предпринимателей, в 2004 году он по приглашению Михаила Саакашвили отбыл на историческую родину, где сначала занимал пост министра экономики, а теперь руководит аппаратом правительства.
«Николай Александрович, ну, хватит…»
— Каха Автандилович, для начала: правда ли, что прежний премьер Грузии — Григол Мгалоблишвили — ушел в отставку из-за конфликта с вами? Якобы вы ему сказали, что настоящий премьер здесь вы, он обиделся, а потом Михаил Саакашвили избил его и назначил 34-летнего Ники Гилаури?
— Фамилии написаны верно. Все остальное — тяжелый, бессмысленный бред.
— Я рад перейти к более осмысленным темам. Как выглядит отсюда — из другой страны — российская динамика последних лет?
— Я не вижу особенной динамики, честно говоря. Власть не сменилась, это очевидно. Что касается кризиса — все зависит от его глубины. Прогнозы сейчас строить нельзя, но допустим, что нефть будет по $25…
— Это худший прогноз.
— Это вполне реалистический прогноз. Помню, как в 2001-м или 2002 году приехал Уго Чавес, и они с Касьяновым давали пресс-конференцию: да, говорили они, на сегодняшний день $25 — самая справедливая для всех цена. Ничего ужасного в такой цене нет, жили и при $12 за баррель. Если уровень в $25–30 сохранится, больших проблем не предвижу. Реально глобальный кризис может закончиться к середине или концу 2010 года. Экономическая политика, за которую так ругали правительство — накопление стабфонда, который ни во что не вкладывался, а ждал своего часа, — в общем, принесла плоды: есть порядочная подушка. Соответственно и никакой значительной политической реформы, на которую можно было рассчитывать в связи с кризисом, не будет. Посмотрите на Латинскую Америку. В Парагвае, Мексике, в Аргентине правящие партии стояли у руля больше полувека с периодическими похолоданиями и потеплениями, не приносящими, однако, принципиальных перемен.
— И как все закончится? Революцией?
— У России, кстати, есть замечательный опыт бескровных революций — очень мирных по сравнению с революциями в других странах или с той же октябрьской. В обеих — февральской 1917-го и августовской 1991-го — погибло в общей сложности меньше 20 человек: кровавыми были отдаленные последствия, но сам процесс шел без травм. Просто приходит кто-то и говорит: Ваше Величество, Николай Александрович, пора. Он спрашивает: и что, народ так хочет? — Да, хочет. — Тогда ладно…
Может, лет через тридцать — сорок войдет такой же человек и скажет: Иван Иваныч, или как его будут тогда звать, ну, хватит уже…
Донести, чтобы
понравилось
— Тем не менее в Давосе Путин сказал, что в ближайшие 15–20 лет мы увидим совершенно новый облик России — страну с масштабными инновациями, с интенсивной несырьевой экономикой…
— Это все очень хорошо, только непонятно, с чего бы вдруг. Желать не вредно… Вот вы — хотите быть стройным?
— По-моему, я стройный.
— Хорошо, сформулируем иначе: вы бы не против сбросить килограммов десять?
— Не против, но это крайне сложно.
— У меня по этой части, как вы понимаете, есть некоторый опыт. Я ведь однажды купил тренажер. Потом примерно через полгода его собрал. Потом выяснилось, что для него нужен специальный костюм, потом все это потянуло за собой обувь, и в результате через год я приступил к тренировкам. Попробовал после рабочего дня — прекрасно, бодрость, попотел, помылся, но невозможно заснуть. Попробовал с утра — прекрасно, но за полтора часа устаешь и уже не можешь работать. Ну и бросил, и живу так. Думаю, что и Россия будет жить сообразно своему устройству…
— Но вам это, кажется, не доставляет особых проблем.
— Почему не доставляет? Одышка…
— От вас не требуется сверхмобильности, а от империи требуется.
— Мне кажется, Россия уже перестала быть империей и это осознает.
— Не знаю, насколько осознает… Я не буду с вами обсуждать вопрос, кто начал в Осетии, потому что…
— Потому что всем все понятно, это и обсуждать неинтересно.
— Но тогда зачем все это было нужно России?
— Думаю, цель преследовалась двоякая. Первая и не самая главная — расшатать и повалить режим. Расшатать, скомпрометировать грузинскую власть — да, такой шанс был, просто поддержка Саакашвили оказалась несколько большей, чем предполагали в Москве. Но это естественно — я всегда говорил, что главной проблемой российских властей является отсутствие объективной информации.
