Китти: лицо грязное, под носом запеклась кровь, глаз распух, рубашка разорвана; но самое главное — это выражение лица: таким угрюмым и замкнутым она давно его не видела. Недалеко от него сидел другой мальчик, покрупнее и повыше Криса, — примерно в таком же виде.
Китти выслушала от директора все подробности случившегося, но ни Крис, ни другой мальчик не признались, из-за чего они подрались.
— Боюсь, что Крис снова принялся за старое, — сказал директор. — Несколько месяцев все было прекрасно: он стал успевать, у него появились друзья, учителя были им довольны. И вот… Вы не в курсе, миссис Харпер, что с ним происходит?
Китти на секунду прикрыла глаза. Еще бы, конечно, она знает, в чем дело. И если у нее оставались малейшие сомнения в ошибочности принятого решения, теперь они мгновенно улетучились. Она сегодня же позвонит Юджину и извинится перед ним.
Внезапно осознав, что директор ждет от нее ответа, Китти улыбнулась и сказала:
— Я поговорю с сыном, мистер Мак-Кай.
Директор поднялся и проводил ее до дверей кабинета.
— Вам нужно подписать бумаги, миссис Харпер. Крис, тебя мы ждем после праздника.
Сделав то, что от нее требовалось, Китти повернулась к сыну и бросила:
— Пошли, Крис.
По дороге домой Китти ждала, что он, как обычно бывало в таких случаях, будет хлюпать носом и торжественно обещать, что это больше не повторится, но Крис молчал.
Дома он попытался сразу же улизнуть в свою комнату, но Китти поймала его.
— Что произошло?
— Ничего.
Держа Криса за плечи и подталкивая, Китти ввела сына в ванную комнату и повернула лицом к зеркалу.
— Это не «ничего», — резко сказала она, показывая на огромный синяк с кровоподтеком вокруг его глаза, порванную рубашку и исцарапанные пальцы. — Так что же все-таки случилось?
Неожиданно вся его воинственность исчезла, и перед Китти оказался несчастный, избитый маленький мальчик.
— Роберт сказал, что Юджин меня больше не любит. Он сказал, что Юджин не приходит в школу, потому что не хочет меня больше видеть. А все в классе очень любят Юджина, и раз он не приходит из-за меня, ребята говорят, что я виноват во всем.
Опустившись перед ним на колени, Китти обняла сына и крепко прижала к себе. И тут он горько заплакал, уткнувшись ей в плечо и роняя слезы прямо на блузку.
— Это не так, милый, — прошептала она, гладя его по голове. — Ты же знаешь, что это неправда. Это не твоя вина, а моя. Прости меня.
Когда его рыдания немного утихли, Китти чуть-чуть отстранила его от себя, убрала прядку волос со лба и поцеловала.
— Слушай, малыш, я хочу, чтобы ты быстренько вымылся и привел себя в порядок. А я должна вернуться на работу, поэтому я завезу тебя миссис Франклин, хорошо?
Крис кивнул и стал стягивать с себя рваную рубашку.
— Мама?
Она остановилась в дверях.
Так же, как «отец» и «папа» имели для него два разных значения, так и к ней Крис обращался по- разному. Обычно он говорил ей «мам», но в тех случаях, когда бывал очень расстроен, он называл ее «мама». Это звучало как-то особенно по-детски.
Сейчас это его «мама» растрогало ее.
— Что, милый?
— Прости, что я доставил тебе столько огорчений сегодня.
— Мы поговорим об этом позже. А сейчас иди в ванную.
Она закрыла дверь и направилась к телефону. Ее руки дрожали, когда она набирала номер. На другом конце провода ей ответил молодой мужской голос, назвал свое имя, чин и номер батальона — так быстро, что она едва разобрала его слова.
— Могу я поговорить с Юджином Смитом?
— Как мне доложить, кто звонит, мэм? Китти не хотела называть себя, опасаясь, что Юджин откажется говорить с ней, но после секундного колебания назвала свое имя:
— Китти Харпер.
— Одну минуту.
У нее было желание сразу же повесить трубку: так ей стало страшно. Но было уже поздно: молодой человек все равно скажет Юджину, кто звонил, и он будет думать о ней еще хуже.
— Здравствуй, Китти!
Она сжала руками трубку. В глубине души она надеялась, что он обрадуется ей, но жестоко ошиблась. Голос Юджина звучал сухо, и в нем не было ни капельки той теплоты, которая была ей так знакома.
— Если бы ты мог видеть меня сейчас, ты увидел бы у меня в руках белый флаг.
— Белый флаг?
— Разве не так солдаты сдаются?
— Не знаю. Я никогда не сдавался.
— Уверена, что нет, — пробормотала она, перенося телефон в гостиную и садясь в кресло. — Это я сдаюсь, Юджин.
— С Крисом все в порядке? — спросил он, больше не в силах держаться выбранного им тона.
— Нет, не совсем. — Она кашлянула, чтобы прочистить горло. — Слушай, Юджин, не могли бы мы встретиться в обеденный перерыв? Мне надо поговорить с тобой.
Разум подсказывал Юджину, что он должен отказаться от встречи, именно сейчас, когда он учился жить без нее и Криса. Но сердце говорило совсем другое, и Юджин предложил:
— Встретимся через полчаса в парке, у реки.
Место, которое выбрал Юджин, устраивало Китти; это было недалеко от ее офиса, и там можно было спокойно поговорить.
— Хорошо, — согласилась она. — Спасибо, Юджин.
Повесив трубку, Юджин быстро переоделся и вышел. Что же такое Китти хотела сказать ему, думал он, идя к машине. Он знал, что у Криса опять проблемы в школе. Солдаты, побывавшие там, сообщили ему об этом. И почти все упомянули о том, что Крис очень скучает по нему. Неужели Китти переложила всю вину на него? А может быть, она поняла, что была неправа и тоже скучает по нему: ведь сказала же она про белый флаг? Или просто хочет, чтобы он снова помог Крису?
Юджин подъезжал к главному входу, когда увидел Китти. Она стояла, облокотившись о перила.
Здесь, у реки, дул сильный ветер и было довольно прохладно. Но Китти, казалось, не замечала холода; взгляд ее был задумчивым и печальным.
Она была красива — так красива, что ему стало больно. Юджин понял, что обманывал себя: он не научился жить без нее и Криса и не примирился с тем, что они ушли из его жизни.
Он медленно спустился по ступенькам, приближаясь к ней и не зная, что она скажет и как будет вести себя.
Увидев его, Китти улыбнулась. И эта улыбка сразила его. Она тоже страдала: он прочел это в ее глазах.
— Спасибо, что пришел.
Юджин просто кивнул в ответ.
Она посмотрела на реку, потом снова перевела взгляд на него.
— Всю дорогу сюда я думала, что скажу тебе и как. Я привыкла просить прощения, живя с Джоном. — Голос ее прерывался от волнения. — Но в большинстве случаев я просила прощения за то, чего не делала. Просто чтобы ублажить его «я». Все это не имело значения для меня. Но сейчас…
Она снова отвернулась к реке.
— Юджин, я…
