взорвалась:
— Ну так что теперь? Лео — замечательная личность. Теперь мы можем закрыть этот вопрос и приступить к работе?
Алан выглядел обиженным.
— Он чувствует себя гораздо лучше и просил меня передать тебе приглашение присоединиться к нам сегодня вечером. Мы хотим поиграть в карты.
— Извини, но я не играю, — отрезала она и отошла от него.
Тем не менее хвалебные речи Алана подготовили ее к тому впечатлению, которое произвел на нее Лео Гэвисон, когда в первый раз со дня их приезда в лагерь вышел из палатки днем. Она увидела маленького тщедушного человечка в черных очках, наиболее яркой чертой которого на первый взгляд казался безукоризненный костюм. Особенно нелепо этот костюм смотрелся на фоне старой изношенной одежды, которую носили остальные члены экспедиции. Весь этот блестящий вид дополняла огромная панама, под которой Вики заметила характерные пятна сыпи, испещрявшие его кожу на подбородке и на шее.
Алан находился при нем, и от того, с каким подобострастием он обращался к своему старшему приятелю, Вики чуть не стошнило. Лео посмотрел в ее сторону, в его глазах мелькнул интерес и тут же пропал. С ними же находился профессор Элвис, и когда она проходила мимо, его голос привлек ее.
Полное лицо профессора было необычно суровым. Он сдвинул свою измятую соломенную шляпу на затылок и сердито спросил:
— Почему мое оборудование до сих пор не распаковано?
Вики нахмурилась. Она сама проследила за тем чтобы ящики, предназначенные для профессора, были составлены на складе. Но поскольку никаких указаний относительно их содержимого она не получила, то оставила их лежать, решив, что он намеревается проследить за их распаковкой лично. Она начала оправдываться, но он перебил ее. По прошлому опыту она знала, что взрывы его раздражительности никогда не бывают продолжительными.
— Я знаю, что значит исполнять черную работу и быть у всех на побегушках, — в его глазах блеснул огонек, шляпа еще раз съехала на затылок. — Сам прошел через все это. Бог знает, сколько лет назад. И все же проследите, чтобы мое оборудование было распаковано как можно быстрее.
Вики мысленно поздравила себя с тем, что ее выругал профессор. Если бы это был Фэрфакс… Впоследствии она была уверена, что именно эта мысль вызвала его появление.
Он отделился от темного проема двери столовой, и у нее упало сердце, когда она увидела выражение его лица.
— Проследите за чем? — грозно спросил Фэрфакс.
Профессор торопливо проговорил:
— Ничего страшного, Фэрфакс. Мы здесь просто обсуждаем, что надо бы распаковать мое оборудование.
— Разве оно все еще не распаковано? — Фэрфакс повернулся в сторону Вики. — Почему? Вы должны были сделать это в первую очередь.
— Это я виноват, что не напомнил об этом раньше, — примиряюще сказал профессор, бросив взгляд на расстроенное лицо Вики. — Первые два-три дня всегда царит такая суматоха.
— Пять дней, — с мрачной точностью констатировал Фэрфакс, тоже поглядев на Вики. — Это означает, я полагаю, что запасное оборудование для фотолаборатории все еще не извлечено и не проверено, — он не обращал внимания на беспокойно переминавшегося профессора.
Испуг и чувство вины за свою ненамеренную небрежность быстро вытеснились в душе Вики негодованием. Подавив реплику, готовую сорваться с ее языка — что с тех пор, как они прибыли в лагерь, у нее не было еще ни минуты покоя, она сказала:
— Помимо распоряжения подготовить к работе фотографическое оборудование, я не получал больше никаких инструкций относительно всего остального багажа. Кроме того, все ящики заперты, а ключей от них мне также никто не давал, — она вздернула подбородок и дерзко прибавила. — Я не умею читать чужие мысли, мистер Фэрфакс.
«Хотя теперь я все равно что читаю их», — с горечью подумала она, стойко выдержав неумолимый взгляд его серых глаз. «Он полагает, что я всего лишь молокосос, еще один лентяй, изнеженный юнец вроде Алана Бриксена, который не желает пачкать руки и боится тяжелой работы». Она вздохнула. Неужели его предубеждение против нее, которого он не скрывал с момента их первой встречи, так никогда и не рассеется?
— Вам бы побольше инициативы и поменьше дерзости, — отрезал он.
Вики опешила. Затем она услыхала приближающиеся голоса и краем глаза увидела отца и Лео Гэвисона. Она с трудом сдержала негодование, которое уже готова была выплеснуть. Если отец услышит, что она скандалит с Фэрфаксом, это может закончиться чем угодно.
Она произнесла тихим голосом:
— Я не хотел оказаться небрежным к своим обязанностям. Извините меня, если у вас сложилось такое впечатление.
Грант Фэрфакс взглянул на нее так, будто меньше всего ожидал от нее именно извинений. Немного сбитый с толку, он коротко кивнул:
— Хорошо. Я дам вам ключи. У вас есть список?
— Нет.
— Хорошо, я дам вам свою опись, только ради Бога, смотрите, чтобы с ней ничего не случилось.
Он зашагал прочь, и она, бросив неуверенный взгляд в сторону отца, последовала за ним.
Когда она возвращалась обратно с пачкой бумаг под мышкой, то возле столовой заметила незнакомый «ситроен». Она свернула к лаборатории, удивляясь про себя, кто бы это мог посетить их в такое раннее время года.
Добравшись наконец до фотографического оборудования, она успокоилась. Работа спорилась; она мурлыкала себе под нос какой-то веселый мотив и обдумывала письмо, которое собиралась написать этим вечером Робину. Так она добралась до последнего маленького ящика и тут же испуганно замолкла, обнаружив, что в ее списке осталось еще значительное количество неотмеченных пунктов. Вот этого она больше всего и боялась: части оборудования не хватило. Она еще раз перерыла ящик с фотографической бумагой и вздохнула. Возможно, недостающая часть осталась на главном складе, а может быть, даже затерялась где-нибудь среди ящиков с провизией в столовой. В любом случае ей придется отправляться на поиски.
Она вышла из дверей лаборатории и тут же налетела на Гранта Фэрфакса.
— Закончили? — спросил он, прежде чем она успела сказать что-нибудь. — Все на месте?
Она отрицательно покачала головой и рассказала о пропавшем ящике.
— Значит, вам следует его найти. Он должен быть где-то здесь, — недружелюбно сказал он.
Не ответив ни слова, она отправилась дальше. А что, по его мнению, она собиралась делать? Однако среди ящиков с продуктами «подкидыша» не оказалось. Выбрав пачку печенья и на ходу отправляя его в рот, она направилась к главному складу.
Моргая в полутьме после яркого солнца снаружи, она стала проверять бирки на ящиках и наконец натолкнулась на тот, что был ей нужен. Он лежал на крышке другого, более высокого ящика, и она потянулась, чтобы снять его вниз. Лишь когда он рухнул на нее сверху, она осознала, какой он тяжелый. Она осторожно потерла бок, на котором острый угол ящика оставил болезненную отметину, и вздохнула. Придется ей распаковать его прямо здесь и по частям переносить содержимое в темную комнату.
Она подсунула под крышку ломик, и длинные гвозди заскрипели.
— Что, черт возьми, вы делаете?
Ломик выпал у нее из рук, она подпрыгнула и обернулась. В светлом прямоугольнике двери вырисовывался четкий силуэт Фэрфакса. Подперев руками бока, он смотрел на нее так, словно она была ненормальной.
— Вы что же, собираетесь распаковывать его здесь… и нести все по отдельности? — он явно не понимал, в чем дело, а когда она ничего не ответила, нахмурился.
Вики прикусила губу. Неужели он не может найти себе занятие получше, чем ходить за ней по пятам,
