орлом.
— Да, — разглядел Олег. — По крайней мере начало нашего века.
— Ух ты! — загорелись глаза у Темы, которому всегда нравились старинные вещи.
Он принялся рыться в одном из ящиков. Старания его были вскоре вознаграждены. Издав торжествующий клич, он извлек на свет длинный сюртук черного цвета.
— Это еще стариннее лампы, — с гордым видом приблизился он с сюртуком в руках к Олегу. — Ну-ка, свети лучше. Сейчас посмотрим.
Сюртук от заношенности лоснился, как зеркало. Рукава были продраны. Зато на подкладке Тема нашел ярлык, на котором было написано: «Петровъ. Англшскш портной въ Москва».
— Видите! — провел с уважением пальцем по шелковому ярлыку Тема. — Какой-нибудь музей моды за такую редкую вещь тысячу долларов даст. А может быть, даже гораздо больше.
— Думаю, все-таки тысячу не дадут, — с сомнением покачал головой Женька. — Состояние вещи слишком плохое. Во-первых, дыр много.
— А ты хоть соображаешь, сколько он тут пролежал? — обиделся за свою находку Тема. — Статуи древнегреческие, к твоему сведению, тоже обычно обколотые. У одной рук не хватает. У другой — носа. А, между прочим, их во всем мире на вес золота ценят.
— То статуи, — не убедило такое сравнение Женьку. — Из них вся наша культура произошла. А сюртук этот — просто старье, — презрительно сморщился он.
— Это еще разобраться надо, — продолжал отстаивать свою точку зрения Темыч. — Вдруг этот английский Петров из Москвы был знаменитым дореволюционным законодателем мод.
— И сюртук, который сейчас нашелся, сшил для кого-то в единственном экземпляре, — подхватила Катя.
— Вот именно, — очень обрадовала ее поддержка Тему. — Кстати, там, в ящике, еще разной другой одежды полно, — добавил он. — Надо как следует посмотреть.
— Лучше идите сюда, — двинулся в глубь подвала Олег.
Пройдя шагов десять, друзья набрели на пыльные связки газет и журналов.
— Ну-ка, — распатронил одну из связок Женька.
Дореволюционная «Нива» за несколько лет. А вперемешку с ней «Огоньки» тридцатых и пятидесятых годов, старые номера «Работницы» и «Вечерки».
— Я это домой посмотреть возьму, — сунул в сумку с учебниками толстый том «Нивы» за 1910 год Женька. — Там полно всего интересного. Даже про старинные самолеты есть.
— Ой, а тут моды! — листала «Работницу» Катя. — Уродство какое! Представляете? Этот журнал — ровесник моей бабушки. 1930-й год издания.
И она тоже сунула журнал в сумку.
— Письма какие-то, — залезла в коробку из-под ботинок Таня. — Тоже старые. И открытки есть, — вытащив одно из писем, пыталась разобрать текст она. — Дата стоит: тысяча девятьсот сороковой год. Только почерк уж очень трудный. В такой темноте невозможно читать.
— Вот их-то домой надо в первую очередь унести, — сказал Олег. — Письма — такая вещь. В них многое может открыться. Особенно в старых.
Услыхав это, Таня аккуратно начала складывать письма в пластиковый пакет.
— У меня они все не влезут, а оставлять жалко, — минуту спустя жалобно проговорила она.
— Давай я возьму половину, — вызвался тут же Олег. — Ты свою часть прочитаешь, а я — свою. Потом поделимся впечатлениями.
— Хотелось бы мне понять, кто тут ценностей столько оставил? — изрек задумчиво Тема. — На целый антикварный магазин хватит.
— Ты это серьезно? — спросил Олег.
— Он еще спрашивает! — вышел из себя Тема. — Это же настоящая старина!
— Настоящая! — покосилась ехидно на него Катя. — Бочка, например, эта. Или газеты «Вечерняя Москва». А вон там еще, — ткнула она пальцем в угол, — старый веник валяется. Великолепная вещь для антикварного магазина!
Все, кроме Темы, расхохотались.
— Магазин по продаже антикварных веников! — веселился Женька. — У Темыча с детства идеи были бредовые.
— Вообще, Темыч, ты в чем-то прав, — уже на полном серьезе проговорил Олег. — Для любителей старины тут может много интересного отыскаться. Но, конечно, это никакой не склад, а кладовка. Видимо, жильцы этого дома в нее раньше стаскивали ненужные вещи. Вроде бы бросить жалко, а в квартире мешается. Ну, а когда расселили дом, о кладовке никто не вспомнил.
— Значит, все вещи тут вроде бы как ничьи? — загорелись глаза у Темы.
— Именно, — еще раз подтвердил Олег.
— Тогда я это с собой возьму, — начал упихивать Тема в сумку старый сюртук.
— Ты что? Тебя мама убьет! — попытался его остановить Олег. — Она у тебя и так квартиру чуть ли не каждый день пылесосит.
— А я его в шкаф тихонько засуну, — продолжал упорно уминать в сумку сюртук маленький щуплый Тема. — Я думаю, эта вещь действительно очень редкая. У моего двоюродного брата Лешки отец на антикварных аукционах работает. Поеду проконсультируюсь с ним.
— Лучше оставил бы, — еще раз попытался Олег воззвать к здравому смыслу Темы. — Мы послезавтра сюда еще придем. Вдруг что-нибудь гораздо более ценное найдется.
Ну и что? — наконец полностью упихнул в сумку антикварный сюртук Тема. — Пусть эта вещь все равно у меня пока будет.
— Как хочешь, — пожал плечами Олег.
Фонарик вдруг начал мигать и погас. Ребят окутала полная тьма.
— Не везет мне в последнее время с ним, — начал возиться Олег с фонариком.
Он вытащил батарейки и вставил их вновь. Ноль эффекта. Покрутил лампочку. Фонарик все равно не зажегся.
— Пока мы отсюда выберемся, десять раз шею сломаем, — проворчал Тема.
Остальные угрюмо молчали. Никому не улыбалось карабкаться впотьмах по крутой лестнице с выщербленными ступеньками.
— А я еще дверь, как дурак, за собой запер, — внес приятное уточнение Олег.
— Все равно выбираться надо скорей, — шепотом сказала Таня.
— Только чуть-чуть подождем. Глаза к темноте немного привыкнуть должны, — распорядился Олег.
— Тише, — прислушался Женька. — Это еще что такое?
— Та-та, та-та, та-та, — разнесся по подвалу сухой ритмичный звук. Будто закапала вдруг вода из крана.
Друзья, затаившись, слушали. Капанье слышалось с полминуты, затем так же резко оборвалось. Зато раздался шорох шагов. Словно бы кто-то, крадучись, пробирался от дальней стены подвала.
От напряжения Олег судорожно сдавил фонарик, который так и оставался еще у него в руках. Тот вдруг зажегся.
— Бежим! — с большой ловкостью перепрыгивая через кучи хлама, первым кинулся к двери Тема.
Мгновенье, и они уже сгрудились наверху возле запертой железной двери.
— Не толкайте хотя бы, — пытался Олег попасть ключом в скважину. — Фу, наконец-то! — отпер он дверь.
Когда он ее затворил снаружи и вновь повернул ключ, всем стало немного спокойнее. Но не настолько, чтобы задерживаться в заброшенном доме.
— Интересно, правда? — уже в переулке уставился на друзей Олег.
— Уж куда интересней, — хрипло ответил Женька. — Кто это был, как ты думаешь?
— А вдруг просто крыса? — сказала Катя.
— Крысы такие звуки не издают, — уверенно отвечал ей Олег. — Я их повадки хорошо знаю. У нас
