10
Оказавшись на улице, Глеб закурил, выпустил в холодный воздух белое облако дыма и посмотрел сквозь него на пасмурное темно-синее небо. Погода не думала налаживаться. Воздух был пропитан влагой. За последний час сильно похолодало. Глеб поднял ворот пальто и медленно двинулся к машине.
Чувствовал он себя довольно скверно. И не столько из-за ненастной погоды, сколько из-за царившей в душе сумятицы.
Тильбох пропал. Петя Давыдов исчез вместе с картиной. Амирханов – мутный человек, кусок восточных сладостей с ядовитой начинкой. Но Тильбоха у него нет – это точно. Картина Брейгеля – с кухарками, зажимающими носы, – которую Тильбох так старательно и детально скопировал на своем полотне, также исчезла. Коллекционер Дзикевич мертв. Витька Фаворский мертв. Ольга… С ней тоже что-то случилось. Она не из тех, кто стал бы прятаться. Тем более что опасаться ей абсолютно нечего. Ну усыпила. (Глеб машинально потер пальцами место на шее, куда угодила игла.) Ну, обшарила квартиру. И что? Разве это преступление? Не привлечешь же ее к ответственности за кражу дубовой столешницы!
За что хвататься? Где та нить, за которую нужно потянуть, чтобы размотать клубок событий? Было бы неплохо разыскать третью картину – с дьяволом, епископом Феофилом и часами без стрелок. Только где ж ее найдешь? Да тут еще эта девочка – Лиза Фаворская. Славная, белокурая головка, набитая романтическим вздором.
Глеб чувствовал, что сегодня вечером между ними что-то произошло. Их сблизило нечто неуловимое, теперь прежние отношения невозможны. Чего греха таить, Лиза ему нравилась. И даже очень нравилась. Но это еще не повод портить девчонке жизнь. Совсем нет.
Глеб остановился возле машины, но садиться за руль не спешил.
И все-таки мог ли Амирханов убить Фаворского и Дзикевича? Он, конечно, отъявленный негодяй, но пойти на такое… Кто он вообще такой, этот Амирханов? Тридцатичетырехлетний баловень судьбы. Сын нефтяного магната, получивший хорошее образование и выжавший из жизни все удовольствия, какие только можно получить за деньги. Коллекционированием картин он занялся просто от скуки, но затем легкое увлечение – как это нередко бывает – переросло в настоящую страсть. Амирханов оброс связями. Среди его знакомых есть и весьма респектабельные люди, и настоящие бандиты.
Глеб швырнул выкуренную сигарету в лужу и полез за второй. Однако пачка «Честера» оказалась пуста. Корсак чертыхнулся и завертел головой в поисках освещенной витрины киоска или неоновой вывески ночного магазинчика. Однако улица была погружена во тьму.
– Что за поганый район, – в сердцах проговорил Глеб.
Он сел в машину и протянул руку к ключу зажигания, но завести мотор не успел.
Последние три дня преподнесли Глебу так много неприятных сюрпризов, что, услышав за спиной тихий голос, он почти не удивился.
– Сидите тихо, и все будет хорошо, – сказал этот голос. Вслед за тем дуло пистолета, сильно добавив веса каждому сказанному слову, ткнулось Корсаку в затылок.
В зеркальце Глеб увидел высокий лоб с большими залысинами и кустистые брови над темными провалами глазниц.
– Зачем вам пистолет? – спросил Глеб.
– Чтобы вы поняли серьезность моих намерений и не принялись валять дурака, – ответил незнакомец.
– Разумно, – сказал Глеб. – У вас есть сигарета?
– Я не курю, – ответил незнакомец.
– Плохо, – вздохнул Глеб. – В мире миллионы курящих бандитов, а в мою машину забрался приверженец здорового образа жизни. Ну что за дерьмовый вечер!
– Я не бандит, – сказал незнакомец.
Глеб кивнул:
– Ну да, не бандит. Вы дух святой Терезы, перепутавший машину с исповедальной будкой. Вот только к исповеди я не готов.
– Много болтаете, – сказал незнакомец.
Корсак пожал плечами:
– Хорошо, говорите вы. Для начал объясните, какого черта вам от меня надо?
– Есть разговор, – сказал незнакомец.
– И о чем же вы хотите поговорить?
– О картине Тильбоха и исчезновении вашего друга Петра Давыдова.
Глеб резко обернулся, и холодный ствол пистолета ткнулся ему в щеку.
– Что с ним? – быстро спросил Глеб. – Где он? Он жив?
Плешивый незнакомец поморщился:
– Слишком много вопросов. К сожалению, ни на один из них я не могу ответить.
– Так какого же черта…
– Погодите. – Незнакомец вытер рукавом пот со лба. – Дайте собраться с мыслями.
Не отнимая ствола от щеки Глеба, незнакомец нервно огляделся по сторонам.
– За вами кто-то следит? – спросил Глеб.
– Да… Нет… Не уверен. Со вчерашнего вечера я ни в чем больше не уверен. Вы меня не знаете, Корсак. Я занимаюсь частным сыском. Моя фамилия ни о чем вам не скажет, поэтому представляться я не буду. Я следил за вами последние три дня.
– Вот оно что. – Глеб отвернулся и, нахмурившись, уставился на бардачок, припоминая, есть в нем что- нибудь, хотя бы издали похожее на оружие, или нет. – А теперь вы решили, что я…
– Не перебивайте! – резко сказал сыщик. – Мне и так трудно говорить. Меня нанял Амирханов. Я и раньше выполнял для него кое-какие поручения. На этот раз я должен был выяснить, где вы держите картину Тильбоха.
– Откуда Амирханов узнал, что картина у меня?
– Ему об этом рассказал один человек. Синие очки, длинный нос…
– Долгих, – выдохнул Глеб.
Сыщик кивнул:
– Да, так его зовут. Я знал, что вы держите Тильбоха дома. Когда вы уехали в Питер, я поручил своим людям обыскать вашу квартиру.
Глеб почесал ногтем горбинку на переносице.
– Вот оно что, – задумчиво повторил он. – А я все думал: кому понадобилось рыться в моем грязном белье?
– Мои люди сработали не очень чисто, – признал сыщик. – Но теперь это не имеет значения. Я следил за вами. В Питере, в Москве.
– Значит, это вас я видел у Казанского собора. Но зачем?
– Амирханов считал, что вы ведете свою игру. Он хотел выяснить, с кем из коллекционеров вы встречаетесь. Похоже, ему очень сильно нужна эта картина.
– Не ему одному, – сказал Корсак и поморщился: – Черт, дьявольски хочется курить! Слушайте, уберите от моей головы ствол. Раздражает.
Немного поколебавшись, сыщик убрал пистолет.
– Я узнал, что вы передали картину Давыдову, – продолжил он, – и сообщил об этом Амирханову. Амирханов поручил мне выкрасть ее.
Сыщик замолчал. В полумраке салона отчетливо раздавалось его хриплое дыхание.
– Хватит дышать мне в затылок, – раздраженно произнес Глеб. – Рассказывайте дальше или выкатывайтесь из машины.
– Мне… трудно об этом говорить.
– Что это еще за девичьи тонкости?
Сыщик усмехнулся и дернул щекой:
– Тише. Не горячитесь. Сейчас я все расскажу. Я не слишком доверяю своим партнерам, поэтому решил приехать за картиной сам. Я дождался подходящего момента и забрался в квартиру Давыдова. Замок оказался плевым, я открыл его за пару секунд. Комнаты были завалены разным хламом. Картины,
