Барретта это ерунда. Ему вторили несколько автоматов.
Поймав в перекрестье прицела неторопливо басящий ДШК, он перевел перекрестье выше вспышек дульного пламени и нажал на спуск.
Подыхай, ублюдок…
Пулемет заглох, несколько автоматов били форсированными очередями, пытаясь добить тех, кто еще был жив в этой гребаной долине и ища новые цели. Он выстрелил еще раз и еще. Погасил автоматчика, за ним еще одного, за ним ушел к Аллаху тот, кто попытался встать на пулемет — его согнуло пополам от удара пули и отбросило от пулемета. Какая-то случайная (или нет?!) пуля отрикошетила от камня и ударила снайпера по боевой маске, хорошо, что вскользь[51]. Но все равно было так, как будто он пропустил хороший хук слева. Тряхнув головой, снайпер приник к прицелу, истребляя одного иранского солдата за другим — у него было преимущество, он их точно видел, и убивал одного за другим.
Подыхайте, гады…
Все?
Несколько костров горели на склоне и в долине. Это были его друзья. Его сослуживцы. В конце концов, это были американцы, мужья и отцы, убитые теми, кто носил полотенце на голове и испражнялся прямо на улице.
Хотелось выть.
Снайпер подошел к первому квадроциклу — Джим, бывший хулиган из Детройта истекал кровью, но еще был жив. Пулей ему напрочь оборвало руку, вторая — попала в бронежилет и проломила его. Не пробила, а именно проломила.
— Джим? — снайпер посветил в лицо умирающего фонариком, наскоро осмотрел его — и понял, что бесполезно.
— Мак… — в горле тяжелораненого клокотало — вляпались… мы
— Да, брат… вляпались…
— Напиши… Дженне… у меня… все нормально…
— Напишу.
— И… — Джим протянул руку, снайпер во тьме нащупал ее, крепко сжал — отомсти… за нас… мы ведь… банда.
— Точно, парень. Мы — банда…
Джим захрипел и умер.
Где-то впереди, в долине, видно не было из-за деревьев и кустов — замелькали вспышки, раздался вой двигателей. Новые силы иранских басиджей на мотоциклах и легких скоростных машинах спешили вперед, чтобы обойти американцев по флангу.
Мак мог смыться. Квадроцикл был исправен, на нем самом — ни одной царапины.
Но вместо этого, он осторожно вынул из укладки на квадроцикле Джима пулемет M240, отстегнул с заднего крепления мешок с лентами и связку одноразовых реактивных гранат. И пошел назад, к винтовке, на позицию.
Потому что он решил для себя — здесь никто не пройдет!
Для заряда РПГ-7, предназначенного для поражения танков, Страйкер и вовсе не был помехой. Да, во время войны в Ираке американцы приняли кое-какие меры для повышения стойкости своих легких боевых машин к ударам РПГ — но это были не более чем полумеры. Иранские басиджи нанесли удар внезапно, используя специальные заряды, произведенные в Китае специально для поражения легких боевых машин с повышенной защитой. Они были удлиненными, с двумя последовательно расположенными зарядами, летели несколько быстрее, чем стандартный снаряд — но второй заряд был легче, чем у обычной противотанковой 'тандемки', потому что ему предстояло пробивать не танковую, а куда более тонкую броню. Дистанция нанесения удара — пятьдесят метров и позиция гранатометчиков — 'слева-сверху' еще больше затруднили какой бы то ни было ответ. Конечно же, разрекламированная израильская система защиты Trophy не справилась: удар был неожиданным, быстрым и сильным, по каждой из боевых машин было выпущено, по меньшей мере, по два заряда.
Длинная и тонкая — как копье — боеголовка — ткнулась в защищающую машину решетку, пробила ее и через долю секунды уже была в отсеке управления головного БТР. Там она — лопнула веером осколков, калеча людей и выводя из строя аппаратуру. Мгновенная вспышка — вот и все, что успел увидеть командир разведывательной группы — а потом он уже ничего не видел.
Хлопок — и дым в десантном отсеке. Еще через долю секунды по броне хлестнули осколки — это система защиты все-таки расправилась с одной из боеголовок.
Заработала система пожаротушения — и тут заглох двигатель. Головная машина встала, блокируя тем самым всю колонну.
— Высаживаемся! — командир десантной группы служил в Ираке, и знал, что вопреки инструкциям оставаться в подбитой машине нельзя, так в ней и сгоришь — занять оборону, прикрывающий огонь! Пошли-пошли-пошли!
Один из солдат дернул рычаг, который экстренно открывал аппарель десантного отсека — и в этот же момент несколько ракет Град легли точно по пристрелянному заранее участку дороги. А потом — еще несколько.
Не выжил никто…
— Впереди — слева!
Первый лейтенант каким-то чудом успел среагировать на запоздалый крик в наушниках. Он повернул пулемет, дал короткую очередь — и вылетевший на колонну мотоцикл вспыхнул факелом, закувыркался по склону.
— Противник слева! Слева! РПГ!
Откуда-то сверху полетела ракета РПГ, что-то вспыхнуло, боевые машины разворачивали свои башни с длинными, тонкими пушкам, открывали заградительный огонь!
— Огайо — лидеру движения! Продвигаться вперед, не останавливаться, как поняли?
— Громила — лидер, вас понял…
Абрамс тяжело попер вперед, утюжа дорогу тралом, первый лейтенант снова открыл огонь короткими очередями по склону, где-то вдалеке взлетела осветительная ракета и первый лейтенант отвлекся на секунду. А потом что-то ударило его снизу, подбросило и перехватило дыхание. Какая-то неведомая, могучая сила ударила семидесятитонный Абрамс так, что на какое-то мгновение гусеницы оторвались от земли, и вперед полетел оторвавшийся, искореженный взрывом трал.
В себя первый лейтенант пришел через несколько минут — его куда-то тащили, положив на легкие пластиковые носилки, и вокруг все стреляло, от винтовок М16А2 до стадвадцатимиллиметровых минометов. Пахло горелым, болела голова, желто-красное зарево плясало перед глазами — потом он понял, что это не видение, и что-то и в самом деле горит. Потом его положили в свободный десантный отсек одного из Страйкеров, и санитар вколол ему прямо через одежду иглу в руку — и сразу стало легче. Повернув голову, он наткнулся взглядом на черный пластиковый мешок, рядом с которым стояли его носилки — он не знал, что это механик — водитель из их танка. Голова приятно кружилась — лекарство действовало, и воронка небытия засасывала его, и ему было уже все равно — кто лежит рядом, и почему…
Бронетанковая колонна американской армии, имевшая кодовое название TF Ohio была остановлена в южной части горного хребта Загрос, и к утру стало ясно, что нужно думать уже не о выполнении задачи о выходе в тыл крупной иранской группировки — а о деблокировании колонны, подвергающейся нападения и артиллерийским обстрелам. Ее удалось деблокировать только к концу следующего дня, массированно применив боевую авиацию. К этому времени боевая группа понесла тяжелые потери, было сожжено одиннадцать боевых машин. Двенадцатую сожгли американские летчики, ошибочно выведенные на цель — но об этом традиционно умолчали.
Те же летчики подтвердили — дорожное полотно на пути выдвижения серьезно повреждено, по меньшей мере, в пяти местах, дальнейшее продвижение вперед невозможно. Линия фронта начала
